Роман Корнеев - Время жизни
Когда прозвенел тревожный сигнал уловленного в сетях блуждающего безымянного послания, было уже глубоко за полночь, окружающее пространство постепенно затихало, растворяясь в тишине и пустоте, Улисс успокоил неприятную нервную дрожь в теле, подумав, что, наверное, он слишком четко расставил акценты в прошлом своем письме, тем самым чуть несвоевременно поставив собеседника перед конкретным выбором. Впрочем, все шло с разумными допусками, сомнения – сомнениями, а дело свое он знал очень неплохо. Даже для Соратника. Даже с таким необычным объектом.
А потому – железное спокойствие и сосредоточенность. Расшифровка окончена.
Ваше предложение чрезвычайно любезно, однако встреча в столь людном месте могла бы помешать дружеской беседе. Если вы не против, мне хотелось бы самому предложить место для нашей встречи. Как вы смотрите на прогулочную террасу верхнего уровня башни Бета-16 того же ародисмана четвертого радиуса?
Перед глазами Улисса услужливо потекли страницы отчетов аналитической группы, которые он и так помнил наизусть – пять подозрительных объектов после смерти Армаля перемещаются по мегаполису, четверо из них – реальные люди, один – подделка. За прошедшее время разведке удалось получить доступ к логам большинства ключевых башен в радиусе пятидесяти километров от места происшествия. Были получены данные биометрии, составлены поведенческие портреты. Свои схемы Улисс рисовал самостоятельно, не доверяя никому, но свериться с чужими выводами не мешало. То, что наемник предпочтет встречу неподалеку от своей прошлой «точки», сомнений никаких не было, но вот то, как он выберет конкретную дислокацию, говорило о нем многое. Судя по времени на раздумье, Улисс угадал – именно новейший Астори-шесть подходил для встречи, при этом он был наименее удобен Улиссу и наиболее прост для отхода. Стоило потратить силы и немного ослабить хватку по другим фронтам, чтобы сбить противника с насиженного места. Согласиться с первого раза на чужое предложение, в точности совпадающее со своим, при том что вариантов на самом деле – масса, этого наемник себе позволить не мог.
Он должен был почувствовать подвох и начать хотя бы чуть-чуть играть в открытую, цейтнот их слишком продолжительных переговоров уже затягивался на шее обоих. Это чувствует и наемник. Он должен жалеть это впустую потраченное время. Он должен хотеть завершения этой охоты, которая ему была непонятна и не нужна. Он должен понять, что уступки от Улисса всегда оборачиваются боком. И потому он должен сделать так, как Улисс хочет.
Итак, место, момент истины. Наемник знает эту часть мегаполиса как свои пять пальцев. Он по ней работает и намерен при ней и оставаться. Хорошо, мы ему эту возможность устроим.
Кресло душераздирающе взвыло под Улиссом, когда он поудобнее располагался над сенспанелью. Сегодня этот парень сам выберет то место, вокруг которого уже расставлена его, Улисса, ловушка для наемника. Нужно об этом только хорошенько попросить.
Спорный выбор, слишком много технических конструкций вокруг. И потом, разве вас не смущают расположенные в прямой видимости две башни, принадлежащие «Джи-И»? Нам кажется, что возможность посвящения в это дело именно этой Корпорации может несколько повредить делам как вашим, так и нашим. Если вам не подошел наш вариант, предложите свой, пусть это место будет открытым, не слишком многолюдным и не маячащим перед возможными соглядатаями третьих сторон.
Обычное дело, описать невозможное, дать понять, что они издеваются, что не позволят какому-то наемнику диктовать какие-то условия. Наемник зацепится за эти слова, сперва начнет придумывать, как бы настоять на каком-то еще месте встречи, как вдруг… он понимает, что он уже знает такое место. Открытое, у всех на виду, но здесь Корпорации не следят друг за другом. Здесь царит перемирие. Идеальное место, о котором глупцы, которые с ним назначают эту встречу, даже не подумали. Он придумает место. И теперь он будет настаивать на нем.
Спустя еще шесть часов переговоров Улисс довольно отвалился от терминала. Встреча состоится там, где требовалось, тогда, когда необходимо. К началу операции будут готовы лучшие люди, и ловушка захлопнется. Осталось только принять горизонтальную позу и дать измученному организму отдохнуть оставшиеся часы. Сам он спать не будет. Нужно попробовать уловить эту потерянную мысль, этот забытый в мозаике факт.
Перед самым пробуждением Улиссу неожиданно приснился сон. Он уже не помнил, когда с ним, круглосуточно бодрствующим, такое случалось. Физиология человека пробила брешь в каменной оболочке Соратника. Сон был простым и светлым – Улисс запомнил только ласковые лучи солнца, касающиеся щек. И незнакомый женский взгляд. Больше ничего.
Сон распался, на ходу превращаясь в физическую реальность индивидуальной монорельсовой кабинки. Не самое удобное транспортное средство в условиях мегаполиса, но сейчас Улиссу была важна скорость и комфорт. Требуется: прибыть на место за пять минут до назначенного срока встречи, пройтись, привыкнуть к месту. Ни в коем случае не показываться поблизости заранее, вообще лучше прибыть непосредственно к месту, не пользуясь пандусами и транспортными лентами – пусть цель получит возможность проследить, кто он, на чем и откуда прибыл, что ни с кем не общался, к сети не подключался, посторонних оптоэлектронных приборов при себе не имеет.
Кэб был записан на некоего Майкла Кнехта, если внимательно присмотреться к файлам союзных директорий – погибшего во время транспортной аварии много лет назад. Однако же вот он, живой, ведет машину, поглядывает по сторонам. Если все сорвется, наемника только позабавит эта тонкая ирония. Откуда ему знать, что Улисса на самом деле так зовут и что он на самом деле так выглядит. Усмешка в зеркальце на боковой панели – пора навсегда смывать этот образ. Он расскажет обо всем Коре, буквально завтра же, она поймет, ведь она до сих пор любит его, полюбит и ту новую внешность, что он создаст специально для нее. После операции даже Соратник имеет право на реабилитацию. Такой реабилитацией будет его отпуск вдвоем с Корой, наедине, он ей расскажет, он ее уговорит… и навсегда перестанет быть Майклом Кнехтом, тот уже будет не нужен. Без него будет проще, гораздо проще.
Осталась лишь одна малость. Успешно завершить сегодняшнюю операцию.
Улисс переключал на пульте канал за каналом, проверяя посты вокруг точки сбора. Все были наготове, привычным речитативом отбарабанивали первичные инструкции – в активные действия до приказа не вступать, аппаратуру активного мониторинга не выключать, слушать эфир, в случае прорыва в отсутствие других инструкций следовать за объектом на расстоянии, доложить – ребята были проверенные в деле, однако столь массовая и масштабная охота открывалась в Европе впервые лет за десять, потому лишняя проверка бдительности не помешает.
Лет за десять… Улиссу почему-то пришла в голову мысль, что, наверное, в прошлый раз такая серьезная работа проводилась, причем так же впопыхах, когда ловили его самого. Как все-таки по-иному выглядели те события при взгляде отсюда, из будущего. Тогда все казалось гораздо проще… впрочем, хватит лирики. Улисс отправил короткий пакет о начале операции в ближайший аналитический центр, пробежался по зеленым индикаторам камер обзора, радаров, сонаров и прочей контрольно-регистрирующей аппаратуры, а потом выдохнул и заглушил электронику кэба, превратив его в обычный городской транспорт индивидуального пользования. Приближалось место назначенной встречи. Приближался Хрустальный Шпиль.
Как обычно, смог вокруг атмосферной воронки светлел, одновременно уплотняясь, со стороны мегаполиса это выглядело как ватный обложной кокон, намотанный на невидимую ось радиусом сто пятьдесят метров. Т-станции монорельсового полотна общественных сетей прилегали к Шпилю с востока и запада, причем обе традиционно для этого места приходились на границу видимости, не уродуя вид находящимся внутри и не заставляя прибывших глотать клубы свинцовой пыли в вихрях у границы воздушной воронки.
Прибывая на место, ты словно выныривал из спертого воздуха смрадного и изрядно заброшенного чулана под свет тысячи хрустальных люстр роскошной гостиной. Даже для заботящихся о своем повседневном удобстве корпоративных шишек этот эффект каждый раз был чем-то свежим, неповторимым. Здесь в сказку попадал всякий, кто мог заплатить за вход на круглый год пронизанную ледяным ветром площадь. Впрочем, отмени тут плату за вход, жители мрачных заросших черных многоквартирников все равно не рвались бы сюда попасть – слишком давил тут на человека Шпиль. Давил на того, кто знал – наверху ему никогда в жизни не оказаться. Если не считать пары спровоцированных недобитыми антигуманистами попыток штурма подступов к Шпилю, здесь всегда было тихо и спокойно. Людей почти не было.
