Тимоти Зан - Охота на «Икара»
А потом от страшной догадки у меня перехватило дыхание. Я снова направил луч фонаря в центр сферы. Разыскивая останки бедняги Пакса, я чуть не забыл, что ожидал найти здесь кое-что еще — резонансный кристалл и приборную панель, которые, по авторитетному мнению Чорта и Никабара, обязательно должны входить в конструкцию гипердрайва подобного рода.
Очевидно, в комплект поставки данного, конкретного гипердрайва ни то ни другое включено не было.
Я еще раз тщательно осмотрел каждый квадратный сантиметр этого места, нехорошее предчувствие, будто закаленное сверло, заворочалось у меня под ложечкой. Тера говорила, что находка археологов на Мейме — это гипердрайв принципиально нового типа, и я строил наши дальнейшие планы исходя из того, что так оно есть. Но только сейчас я начал понимать, какие большие надежды я возлагал на этот гипердрайв. Если мы не сможем вырваться из паттхов — мы пропали, это ясно, как дважды два. Я вспомнил замечание Шоуна по этому поводу и с какой легкостью я отмахнулся от въедливого мальчишки, заявив, что если археологи Камерона ошиблись, то хуже от этого не будет.
Но я совершил ошибку. Вся проделанная работа, как и предупреждал Шоун, оказалась бессмысленной. И, что еще хуже, на воплощение моего блестящего плана мы угробили немало драгоценного времени, о чем нам суждено будет горько пожалеть. Мало того что мы дали паттхам возможность лучше организовать и, возможно, даже пересмотреть тактику охоты на «Икара». Пока мы в поте лица совершали никому не нужную реконструкцию корабля, здоровье Шоуна ухудшилось настолько, что теперь, наверное, у нас осталось всего две-три планеты, до которых мы успеем добраться, прежде чем закончится борандис. И вдобавок, если паттхи вычислят, что после столкновения на Утено нам потребуется встать в док для ремонта и перенастройки приборов, они стянут все свои силы в этой части Спирали. Там, где нам рано или поздно придется вынырнуть.
С другой стороны, если этот бред пьяного электрика — вовсе не сверхскоростной гипердрайв, то какого черта он вообще понадобился паттхам? От этой мысли я немного успокоился, но тут же спохватился. Ведь вполне может быть и так, что «Икар» все-таки представляет собой гигантский гипердрайв, вот только кристалл, без которого его невозможно запустить, либо снят, либо рассыпался в пыль от времени. Тогда мы окажемся в весьма прискорбном положении: у нас на руках есть нечто, от чего нам нет никакого проку, но за что нас вполне могут убить.
Если только…
Я снова посветил вокруг фонарем. Если дело заключается лишь в том, чтобы найти нужный кристалл, то у нас еще оставалась пусть эфемерная, но надежда. Вряд ли такой камушек можно купить на базаре, но если мне удастся связаться с дядей Артуром, может статься, наш покровитель сумеет откопать где-нибудь подходящий экземпляр и переправить его нам.
Лицо у меня опять заливал пот, и я отпустил сетку, чтобы промокнуть лоб. И тут снова раздался тихий скрежет металла о металл. По-моему, это был тот же самый звук, который мы с Терой слышали, когда сидели в ожидании Пакса.
Только на этот раз скрежет раздался где-то поблизости.
Я поиграл наудачу лучом фонарика в надежде заметить какие-то движущиеся детали механизма. Но звук почти сразу же прекратился, зато я так резко дернулся, когда пытался найти его источник, что меня развернуло в невесомости. Вполголоса выругавшись, я потянулся, чтобы снова уцепиться за сетку.
Не тут-то было. Сетка была вне пределов досягаемости.
Я неуклюже забарахтался в воздухе и повторил попытку. С тем же результатом. Это противоречило всем законам физики/Когда я впервые выпустил сетку, я был неподвижен относительно нее. И как бы я ни дергался, мой центр тяжести должен был оставаться на том же месте.
А теперь я почему-то не мог до нее дотянуться, и как бы я ни изворачивался, до сетки оставалось добрых пять сантиметров. Я был уверен, что не отталкивался от своей утраченной опоры, а поток воздуха, достаточно сильный, чтобы отнести меня в сторону, свистел бы у меня в ушах, словно ветер. Но ни свиста, ни ветра не было. Снова отпустив пару крепких словечек себе под нос, я полез в сумку с инструментами и достал самый длинный щуп из набора. Фирменное везение Маккелла достигло своего апогея: когда вдруг становится не продохнуть от мелких неприятностей — ненужных, нежеланных и совершенно не ко времени.
Я половчее ухватил щуп и протянул его к сетке.
Не дотянулся.
Я ошалело уставился на несколько сантиметров, которые оставались между кончиком щупа и сеткой. Во рту стало кисло. Так оно и есть, меня медленно сносило к центру сферы. Медленно, но верно. А это могло произойти только в том случае, если малая сфера вдруг обзавелась собственным гравитационным полем, таким же, как у ее старшей сестренки.
Я огляделся по сторонам, внимательнее присмотревшись к болтающимся кабелям-водорослям. Нет, поле здесь было немного другим, поправил я себя. Оно имело строго противоположный вектор. Здесь все предметы притягивались к центру. Я задумался было, как эти поля ладят между собой, но голова отказывалась работать.
Кроме того, у меня и без того хватало более насущных забот. Если притяжение направлено к центру сферы (а так оно, судя по провисанию кабелей, и было), как только я достигну этой точки, я зависну там на веки вечные. В каком бы направлении я ни повернулся, я буду смотреть «вверх», и поскольку ухватиться мне будет не за что, а оттолкнуться — не от чего, я буду пришпилен к центру, как комар к паутине.
Я выдал еще одно цветистое выражение из моего репертуара, на сей раз довольно крепкое, и принялся шарить вокруг лучом фонарика, пытаясь срочно что-нибудь придумать. Конечно, я видел свисающие кабели, которые теперь больше напоминали испанский мох, чем экзотические водоросли. Но поскольку я не знал, какой из них для чего предназначен, я не рискнул бы ухватиться за какой-нибудь из них, опасаясь навредить себе или даже «Икару». Кроме того, присмотревшись повнимательнее, я увидел, что в своем замедленном падении я все равно не смогу дотянуться ни до одного из проводов.
И все же, когда мне удалось подавить первый приступ паники и заставить себя рассуждать логически, я понял, что влип не так уж безнадежно. Тера знает, что я здесь, рано или поздно она забеспокоится, почему меня так долго нет. И тогда на мои поиски отправится Иксиль или кто-нибудь еще. Они бросят мне трос через просвет в электрических джунглях, я смогу ухватиться за него и подтянуться к сетке, а там уж и вовсе выберусь из этого
чокнутого местечка. Хорошо, что Тера настояла на том, чтобы я взял воду и пищу.
Мне показалось, что по мере приближения к центру сферы мое замедленное падение несколько ускорилось, хотя полной уверенности в этом у меня не было. Краем глаза я заметил отсветы желтого света — еще мгновение назад их не было. Оказалось, изображение на одном из плоских экранов изменилось: вместо непонятных красных символов теперь на нем горела черно-желтая шах-матка. Пока я рассматривал это явление, еще одна панель окрасилась в клеточку, только в черно-оранжевую. С минуту я рассматривал эти два дисплея по очереди, силясь понять, что бы значила эта перемена. Но если здесь и был какой-то смысл, постичь его мне не было дано.
Тем временем меня все больше сносило к центру сферы, теперь до него оставалось уже не больше двух метров. И тут до меня дошло, что если я и дальше буду так дрейфовать, то скоро напорюсь на суставчатый манипулятор или что там собой представляет эта штуковина.
Обливаясь очередной порцией холодного пота, я направил луч фонаря на это загадочное сооружение. Я с самого начала заметил, что манипулятор выкрашен в черно-серебристую полоску, но только теперь обратил внимание, что его крайнее плечо, ближайшее к центру сферы, имеет другую окраску. Последние сантиметров двадцать кончика металлической стрелы мерцали тревожным люминесцентным светом. Оттуда, где я пока что висел, мой детектор полей еще ничего не показывал, но на таком расстоянии прибор и не мог засечь напряжение меньше двухсот вольт. Конечно, манипулятор — не кабель высокого напряжения, через лес которых мне уже пришлось проползти, но меня это как-то не слишком успокаивало. От археологической находки с темным прошлым можно было ждать чего угодно.
Зато было ясно как день (и отнюдь не радовало), что напряжение на механической руке такое, что хватило бы, чтобы обеспечить светом все дома в Нью-Кливленде, мне все равно ни за что на свете не удастся избежать столкновения с ней. Единственное, до чего я додумался, — так это обхватить ее руками, когда подплыву поближе, и частично погасить инерцию, изобразив пируэт, как гимнаст на перекладине.
Вот только если у меня не хватит проворства смягчить удар, то мерцающий серый кончик манипулятора может отломиться, когда я ухвачусь за него. С другой стороны, если он такой хрупкий, то все равно сломается, когда искусственное тяготение подтащит меня к центру сферы.
