Элизабет Мун - Правила игры
— Нет, я только выполняла приказы, адмирал. Но жилка билась еще сильнее.
— Значит, если я скажу, что вас обвиняют в том, что вы незаконно подключились к файлам военного трибунала по делу мятежа на «Деспайте» и изменили некоторые данные в файле допроса лейтенанта Эсмей Суизы, вы будете это отрицать?
— Конечно, адмирал. — Внезапно Ферради покраснела. — Я категорически отрицаю свою вину. К тому же мне известен источник обвинений.
Она резко повернулась к Барину.
— Адмирал, энсин Серрано мстит мне. Он считал, что его имя дает ему право… на разные вольности. Мне пришлось проявить твердость характера, но он знает, что я могла бы обвинить его в домогательстве. Наверное, он специально сфабриковал это обвинение, чтобы отыграться…
Барин чуть было не вскочил на ноги, но поймал на себе спокойный взгляд Эсковара. Адмирал Хорнан кивнул ему и вопросительно взглянул на Эсковара.
— Ну что, капитан? Мне кажется, что глупое поведение горячего молодого человека из высокопоставленного семейства больше походит на правду, чем те обвинения, которые вы предъявили лейтенанту Ферради…
— Адмирал, несмотря на все мое уважение к вам, я настаиваю на том, что лейтенант Ферради виновна. Она сама преследовала энсина Серрано. Это известно мне, это знают все на корабле. Во всех предыдущих отчетах о службе лейтенанта Ферради вы найдете аналогичные отзывы о ее поведении, и не случайно она так медленно продвигается по службе.
— Это неправда! — выкрикнула Ферради. Лицо у нее пошло пятнами.
— Я понимаю, что сексуальная распущенность не может служить доводом для дисциплинарного взыскания, пока не начинает идти вразрез с интересами Флота. Но то, что она незаконно манипулировала секретными данными, изменяя файлы, а также распространяла ложные сведения о других офицерах Флота, в том числе и об энсине Серрано, уже вполне серьезный повод для такого взыскания.
— А у вас есть доказательства? — спросил Хорнан.
Барин наблюдал за Ферради. Она теперь побледнела. Барин уже жалел ее, ведь Хорнан переметнулся на другую сторону и готов был предать ее, чтобы обелить себя.
— Да. Нелегальное манипулирование файлами задокументировано с помощью меченой информационной пластинки, которой пользовалась лейтенант Ферради. Кроме того, у нас есть и видеозапись, на которой лейтенант Ферради пользуется этой пластинкой в тот самый момент, когда были произведены манипуляции с файлами и изменение данных.
Ферради начала было протестовать, но адмирал даже не повернулся к ней.
— И насколько подробны ваши данные?
— Очень подробны, сэр. Они включают и пароли, которыми пользовалась лейтенант Ферради для доступа к секретным файлам и, наверное, для подделки приказов на ввод изменений.
Теперь Хорнан взглянул на Ферради, но таким взглядом, что Барину действительно стало ее жаль.
— Я должен удостовериться в этом, — бесстрастным тоном произнес адмирал. — Но вы говорите, что доказательств у вас предостаточно…
— Да, адмирал.
—Значит, против лейтенанта Ферради действительно выдвинуты серьезные обвинения. Лейтенант, дайте мне, пожалуйста, вашу информационную пластинку.
Ферради медленно вытащила пластинку и положила ее на стол Хорнана.
— А где тот отчет, над которым вы работали, лейтенант?
— На моем столе. Но адмирал знает, о ком…
— Считайте, что вы под домашним арестом, лейтенант. Попрошу вас ни с кем не разговаривать, кроме офицера, который будет уполномочен провести расследование.
— Но, адмирал, это заговор… это…
— Можете идти, лейтенант.
Она повернулась и вышла из кабинета. Барин содрогнулся, когда она проходила мимо. Да, Касия ему не нравилась, он презирал ее за клевету в адрес Эсмей. Преуспей она больше, он бы, наверное, стал ее даже ненавидеть. Но он бы никому не пожелал того, что сейчас должна испытывать она.
Когда дверь закрылась, Эсковар сказал:
— Адмирал, она пользовалась вашим паролем, и, боюсь, это скрыть не удастся.
— Ну это же естественно, раз она хотела изменить данные. Она должна была заручиться серьезной поддержкой.
— Вы сами предоставили ей этот пароль? Хорнан поднялся на ноги.
— Капитан, возможно, я вел себя глупо, но не вам начинать расследование по этому делу. Этим займутся представители группы внутренней безопасности, и вам это прекрасно известно. На их вопросы я буду отвечать, на ваши — нет. — После небольшой паузы он продолжил: — И вы, конечно, хотите мне посоветовать поменять мнение о лейтенанте Суизе.
— Нет, адмирал, не хочу. Это ваше личное дело. Она не мой офицер. Но если данные в файлах действительно были изменены…
— Да, да, да. — Хорнан помахал рукой. — Давайте делать все по порядку. Сначала надо поставить в известность группу внутренней безопасности, потом сообщить фельдмаршалу Саваншу. Ох, как он обрадуется! Ему как раз на руку… — Адмирал нажал на кнопку: — Соедините меня с группой внутренней безопасности…
— Ну, теперь командовать спасательной операцией точно будет адмирал Серрано, — заметил Эсковар, когда они возвращались на борт «Джерфолкона».
— Почему, сэр?
— Потому что Хорнан не станет рисковать. Не разыгрывайте дурачка, энсин, вы ведь прекрасно понимаете, что он тоже был замешан в этом деле. Ферради не настолько умна, чтобы без его помощи завладеть его паролем. И Пелл ей тут вряд ли мог помочь, он свои-то пароли помнил с трудом. И если эта гражданская дама, леди Марта, как ее там дальше, сможет образумить лорда Торнбакла, мы наконец-то сдвинемся с мертвой точки.
— Извините, сэр, что вы имеете в виду?
— Спасательная операция зашла в тупик, — продолжал Эсковар. — И так-то все совсем не просто, а Торнбакл вместо помощи вставлял палки в колеса. Я даже не подозревал, что, прижав к стенке Ферради, мы освободимся и от других проблем.
Например, проблемы взаимоотношений с Эсмей Суизой. Барин еле дождался, когда капитан отпустил его, и сразу же воспользовался первой попавшейся общественной кабинкой интеркома. Он быстро нашел номер Эсмей, слава богу, теперь у нее был свой номер.
Она ответила твердым и бодрым голосом.
— Лейтенант, это энсин Серрано. Я хочу… мне нужно с вами поговорить.
Долгая пауза, его уже несколько раз бросало из жара в холод и обратно. Наконец:
— По делу, на корабле или… — Голос у нее смягчился и стал таким же неуверенным, как и у него.
— Все равно, где угодно. Мне надо кое-что рассказать, и потом… — Но не может же он признаться ей в любви по общественному интеркому! А ему так хотелось сказать: «Я безумно тебя люблю!»
— Может, тогда в библиотеке базы? Через десять минут? Пятнадцать?
— Пятнадцать. Я рядом с «Джерфолконом».
Он добежал до библиотеки за десять минут, но даже не заметил, что так быстро бежит, пока чуть не натолкнулся на двух капитанов, шедших впереди. Спокойствие, спокойствие и терпение. Он немного задержался у входа в библиотеку, но ее нигде не было видно. Нырнул внутрь, и… вот она.
— Лейтенант…
— Энсин. — Глаза ее светились, она и сама вся светилась. Надо же, кто-то еще мог подумать, что он увлечен Касией Ферради!
— Извини меня… — начал он и услышал, как она говорит то же самое. Он молча посмотрел на нее, она — на него.
Уолтруд Мейерсон наблюдала, как молодая женщина-офицер пыталась изобразить, что с интересом рассматривает компьютерный каталог. Ясно было, что она кого-то ждет. Уолтруд столько раз видела, как студенты поджидают друг друга, что могла безошибочно определить это состояние ожидания. Естественно, через несколько минут появился молодой офицер-мужчина. Они заговорили, потом замолчали, потом покраснели и начали заикаться. Все вполне нормально, но так не к месту, она как раз сверяла свои данные с данными профессора Лемона. Через несколько часов ей необходимо представить полный отчет.
Библиотекаря поблизости, естественно, не было, в это время его никогда не бывает на месте. Обычно Уолтруд даже не обращала на это внимание, для того чтобы разобраться в своих данных и в данных профессора Лемона, ей не нужна ничья помощь. Но за порядок в библиотеке отвечает библиотекарь. Если он сейчас не остановит этих двоих, они будут шептаться бог знает сколько времени, она знала, как это всегда бывает. Уолтруд поднялась в полный рост и откашлялась. Молодые люди посмотрели на нее с виноватым видом, так всегда смотрят молодые влюбленные.
— Это библиотека, а не место для свиданий, — твердо сказала Уолтруд. — Будьте добры, объясняйтесь в любви в другом месте.
На секунду молодые люди онемели, потом повернулись и быстро вышли. Так-то лучше. Возможно, теперь ей удастся придумать, как убедить этих военных, что для спасения человека из враждебно настроенного общества, надо думать головой, а не полагаться на силу оружия.
— Я безумно тебя люблю, — сказал Барин, как только они вышли из библиотеки.
— И я тоже, — ответила ему Эсмей и смахнула слезы. Потом рассмеялась. — Ужас какой-то!
