Владимир Михайлов - Властелин
Так или иначе, он отступил в сторону и гостеприимным жестом пригласил Задиру войти.
Вскоре оба оказались в кабинете, где Задира, не дожидаясь приглашения, опустился на диван. Главный композитор, не возвращаясь к столу, устроился в кресле напротив.
С минуту они молчали.
– Много работы? – спросил наконец Задира, найдя, видимо, отправную точку для разговора.
– Чем дальше, тем больше. Но конец уже виден.
– Конец уже виден… – медленно повторил Задира. – Но пока он не настанет, работы станет еще больше. Именно для тебя. До сих пор я не очень обременял тебя поручениями, верно?
Может быть, присутствуй при разговоре кто-нибудь третий, его удивило бы, что у квартального сутенера могут быть поручения Главному Композитору Истории, почти уже состоявшемуся герцогу, представителю древнейшего рода (хотя и с другой планеты). Но третьего не было, сам же Главный Композитор воспринял сказанное как вещь вполне естественную. Он поинтересовался лишь:
– Что-нибудь случилось?
Задира ответил не сразу:
– У меня пересохло в горле… Может быть, сваришь кофе?
– С удовольствием.
Быть может, Задиру действительно мучила жажда; но не исключено, что просьба его была вызвана и еще одной причиной: занимаясь делом столь приятным и привычным, как приготовление кофе, человек невольно успокаивается, и продолжение разговора воспринимает уже без того внутреннего напряжения, какое неизбежно возникает перед получением какой-то, может быть, не очень приятной информации.
– Только не «экспресс». Сделай, пожалуйста, на спиртовке, – добавил гость.
Хозяин кивнул и принялся за дело: все было под руками, кофе он обычно готовил для себя тут же, в кабинете, чтобы не ходить из конца в конец своих апартаментов. Когда спиртовка загорелась и кофейник был водружен на нее, Задира сказал:
– Придется тебе брать на себя отношения с Властелином.
– Я не совсем понял, – откликнулся Главный Композитор, не отрывая взгляда от кофейника. – Я и так общаюсь с ним каждый день.
– По вашим делам. А теперь пришла пора заняться моими.
Историк позволил себе бросить на гостя лишь короткий взгляд, постаравшись, однако, вложить в этот взгляд все свое недоумение.
– Дело в том, – сказал Задира, – что исчезла Леза.
– Ага, – откликнулся Главный Композитор, поглощенный в тот миг поднимавшейся в кофейнике шапкой пены. – Леза исчезла. Ну и что?
– Я еще не знаю, почему она исчезла и где находится сейчас.
– И хочешь, чтобы я выяснил это для тебя? Право, не знаю… Ты думаешь, ее где-то укрыл Властелин?
– Все это я выясню без тебя, специально заниматься этим тебе как раз не следует. Но если до сих пор его действия направляла она, то сейчас делать это придется тебе.
– Вряд ли я смогу заменить ему любимую женщину.
– Как женщина ты вряд ли составишь ей конкуренцию, – согласился Задира. – На этот счет у меня нет никаких иллюзий. Но твоя задача – заменить ее в качестве советника.
– Я и так главный его советник по вопросам истории.
– Ты не советник. Ты советчик. А нужно, чтобы ты стал именно советником. Человеком, к помощи которого прибегают в сложных положениях.
– Мне положение не представляется сложным.
– Просто потому, что до сих пор я щадил тебя, давал возможность заниматься твоим делом. Сейчас, как я уже сказал, настала пора моих – куда более важных.
Историк снял кофейник со спиртовки.
– Пусть отстоится немного… Пока что ты говоришь очень многозначительно, но не менее загадочно. Будь любезен, объясни.
– Для этого я и пришел. Как тебе известно, до начала войны остались считанные дни, чтобы не сказать – часы.
– Я в курсе государственных дел. Церемония Последней Пуговицы состоится – это крайний срок – завтра. После нее войну можно будет считать начавшейся.
– Ты хорошо информирован.
– Надеюсь, ты не станешь требовать от меня, чтобы я остановил войну?
– Ни в коем случае. Не для того все затевалось.
– Что же тогда?
– Нужно, чтобы Властелин с самого начала войны покинул Ассарт.
– Послушай, это совершенно невозможно. Во-первых, традиции. Порядок запрещает ему это. Во-вторых, простой здравый смысл… Если бы еще отправлялся один экспедиционный корпус – хотя и тогда… Но тут – семнадцать эскадр, семнадцать направлений… Нет, это не получится. Не глупец же он, в конце концов.
– Должно получиться.
– Послушай, а зачем?
– Затем, что едва эскадры стартуют, на Ассарт обрушатся семнадцать отрядов с семнадцати планет. Державе придется воевать на своей планете – впервые за сотни лет. И если в это время она лишится человека, имени, символа, вокруг которого люди привыкли объединяться, – Ассарт можно будет взять, что называется, голыми руками.
– Победить Ассарт? Но это же значит, что мы не реализуем своей истории, над которой столько работали!
– С этим тебе придется примириться.
– Но… Послушай, я так и не знаю, как следует к тебе обращаться…
– Можешь называть меня Магистром.
– Магистр, но я вовсе не хочу примиряться с этим! Затрачено столько труда! И потом, новая история ведь действительно вернула бы нас к жизни…
– Это не нужно.
– А кому нужно то, что ты предлагаешь?
– Силам куда более значительным, чем мы с тобой. А что касается истории – она еще пригодится. Не сейчас, но позже. Ведь Ассарт, в конце концов, не перестанет существовать!
– Не понимаю. Совершенно не понимаю.
– Я мог бы ничего не объяснять тебе. Но попробую. Когда Властелин покинет Ассарт в самый критический миг, это послужит поводом для его низвержения. Власть перейдет в другие руки.
– Но те семнадцать раздерут Державу на части!
– Успокойся. Могу обещать тебе: они не выиграют.
– Кто же тогда?
– Я. Ты. Те, кто действует заодно с нами.
– Заманчиво звучит. И все же… Нет, у меня не лежит душа к этому. Послушай, Магистр: я отказываюсь.
– Не лежит душа – значит, ляжет тело. И навсегда.
– Ты угрожаешь?
– Несомненно. Ты, историк, целиком зависишь от меня. Ведь стоит Властелину получить доказательства того, что ты с самого начала действовал по чужому замыслу, начиная с той самой драки… Что ты вовсе не потому пришел ему на помощь, чтобы спасти его, но для того, чтобы приблизиться, заслужить доверие. И что сама идея войны за историю возникла, увы, не в твоей голове… Стоит ему получить доказательства – и мне не придется даже пальцем пошевелить, чтобы тебя не стало. У Властелина тяжелый характер…
Главный Композитор Истории промолчал.
– Я вижу, ты оценил обстоятельства, – сказал Магистр. – Итак, ты принимаешь поручение.
– Если бы даже я всей душой стремился выполнить его, – медленно проговорил историк, – я никак не вижу способа убедить его. Доказательства должны быть более чем весомыми.
– Они есть. Прежде всего, тебе надо при первой же встрече попытаться определить: он ли скрыл Лезу от возможных опасностей или это сделал кто-то другой.
– Прекрасно. Подойти и спросить: Выше Всемогущество, это вы ухитрились припрятать свою девочку?..
– Не столь примитивно. Собственно, спрашивать даже не придется: ты и сам поймешь, понаблюдав за ним. Если ее увез он – Властелин будет спокоен. Если нет – ему вряд ли удастся скрыть беспокойство.
– Дальше?
– Дальше ты представишь ему доказательства того, что его предали, что все его планы давно раскрыты в других мирах и что эскадры его противников готовы обрушиться на Ассарт. Разумеется, ты сделаешь это после того, как основная часть Ассартского войска будет уже в броске к планетам.
– То есть раскрою ему действительное положение вещей?
– Именно так. Но ты сообщишь ему не только об этом. Ты скажешь, что командование объединенными флотами находится в определенной точке пространства. Назовешь координаты. И что единственный способ спасти положение – совершить внезапный рейд и захватить или уничтожить это командование. Операция, решающая исход войны в пользу Ассарта, невзирая на предательство и прочее. Разве он сможет отказаться от того, чтобы возглавить рейд? Один отряд в запасе у него наверняка останется…
– Останется, это совершенно точно.
– Зато все сколько-нибудь пригодные командиры будут уже далеко в пространстве. Разве не так?
– Видимо, да.
– Ну вот. Следовательно: или он – или никто.
– Да, – признал историк. – Звучит убедительно. Скажи… а что случится с ним там?
– Думаю, что ничего страшного.
– Надеюсь, ты не станешь прибегать к крайним мерам.
– Не преувеличивай моих сил, историк. Все будет зависеть не от меня. Просто я, как и ты, выполняю поручение. И не стыжусь признаться, что о его дальнейшей судьбе ничего не знаю – и не хочу знать. Для меня самого важно лишь, чтобы его здесь не было.
– Теперь я понимаю, на что ты рассчитываешь для себя.
– А что? По-твоему, я недостаточно красив для этой роли?
– Ну, это пусть решают женщины… Во всяком случае, ты хитроумен и не отягощен принципами.
