Баобаб маленького принца (СИ) - Розов Александр Александрович "Rozoff"
— Почему не поучаствовать? – спросил Зенон.
— Потому, что куча технических и организационных проблем… — она задумалась, затем уточнила, — …Из которых запаздывание радиосигнала на час и более не самая большая.
— Ты права, проблемы есть, но при желании с обеих сторон их можно решить. Если мы найдем вторую сторону на Земле, то у нас хорошие шансы. По-моему, так.
— Ого! — произнесла Ликэ и хищно улыбнулась, — Если ты готов всерьез заняться этим…
— А почему нет? – риторически отреагировал он.
…
4. Карфаген начинается с кораблей, а корабли – с верфи.
От Парижа до Карфагена примерно 1500 километров, или меньше двух часов полета на обычном авиалайнере, но это достаточное время, чтобы подумать про всякое, глядя на звезды в ночном небе за иллюминатором, и прихлебывая второсортное сухое вино, что выбирается авиакомпанией по принципу сокращения издержек на любой ерунде. Идея сокращать издержки на чем-то серьезном – считается заведомо еретической, ужасной, непростительным образом нарушающей базовые принципы корпоративной этики…
…Камилла Далансон, одна из дюжины содиректоров медиа-холдинга Euro-Twin, шеф научно-популярного канала Homo et Galaxy, летела в Тунис из Орли почти сразу после совещания по детализации стратегии на год, и мысли оттуда еще вертелись в голове. У мажоритарных акционеров, которых представляли президент холдинга и генеральный маркетолог, была одна забота: как достичь целевого уровня просмотров, но при этом не обидеть меценатов. Противоречивая задача: публика, от вкусов которой зависит число просмотров (а значит – поток платежей за рекламу) — желает, как всегда, видеть «секс, наркотики, рок-н-ролл». А меценаты (от мнения которых зависит размер спонсорской помощи) — желают видеть «торжество общечеловеческих ценностей». Задача Одиссея – пройти на парусно-весельном корабле между Сциллой и Харибдой – выглядела весьма несложной по сравнению с этим. Впрочем, респектабельные медиа барахтались в таких формально-неразрешимых дилеммах с самого начала XXI века. С каждым годом, мера противоречивости росла, но параллельно развивались методы решения, основанные на внушаемости и шаблонности большинства европейской аудитории. Проблема научно-популярного сектора, который курировала Камилла, состояла в том, что внушаемость и шаблонность данной секторальной аудитории была ниже, чем среднеевропейская. Но в арсенале методов имелась наработка для таких случаев: карусель ChE-ChE (циклически повторяющаяся последовательность ситуаций Challenge — Event — Chance — Enigma). Так мозги аудитории подвергаются некоторой раскачке — хотя бы отчасти препятствующей рациональной скептичности. Главный циклический сценарий Камилла уже расписала: Challenge — круглый стол на шоковую тему постгуманизма и «войн крови». Event — начало добычи консорциумом MOXXI залежей руды на астероидах. Chance — тележурналист в роли астродокера на орбитальном эллинге Бифрост. Enigma — раскрутка форума «джамбли — кто они» с участием экипажа Алкйоны.
Разумеется, расписать пункты это всего лишь первая капля в бочке работы менеджера большого (точнее, огромного) проекта. Вторая капля — определить по каждому пункту ключевые фигуры, их компетенции, их мотив к участию в проекте, и ресурсы, которые потребуются каждому из них, чтобы участие достигло поставленной цели. Ресурсы это далеко не всегда деньги. Деньги казались (и то — лишь казались) всесильными в особый исторический период примерно с середины XVIII до середины XX века. До этого силе денег противостояла феодальная сословно-ролевая культура. Феодализм был побежден буржуазными революциями, деньги развернули весь свой потенциал, стали осью серии производственных революций и, после третьей такой революции, известной как НТР…
…Деньги столкнулись с фактором человеческого достоинства. Оказалось, что наиболее компетентные профессионалы не готовы работать над чем угодно, где угодно, под чьим угодно руководством, лишь бы много платили. Для Камиллы такой феномен (или такая проблема в бизнесе) ассоциировался со словом «говно» с тех пор как она, на заре своей карьеры медиа-менеджера, занималась запуском французского корпункта в Томбукту – столице сепаратного Северного Мали — Азавада. По официальной версии там началась «плавная гуманизация» режима исламистов. Но у профи было другое мнение, поэтому Камилла в ходе поиска профи-персонала, наслушалась реплик вроде:
— Я не буду делать это говно.
— Я не буду жить в этом говне.
— Я не буду работать с этим говном.
— Я не буду подчиняться этому говну. …И предложения двойной, тройной и даже четверной оплаты ничего не решали. Даже гарантии бытового комфорта и безопасности — не решали. Профи, ранее работавшие на опасных площадках 4-го Мира, отказывались не из-за страха или изнеженности, а из-за отвращения к «политически-выверенной» имитации журналистики за пределами проф-этически приемлемой «толерантности». Тогда Камилла решила проблему, наняв кучку фейкстеров, отличившихся обслуживанием агентств IRNA в Белуджистане и Xinhua в Уйгурии, но при любом воспоминании об этом ей казалось, что она краснеет от стыда.
В принципе, Камилла не чуралась еврореализма в журналистике (названного каким-то остряком по аналогии с исторически-известным соцреализмом Советской империи, где обязательно было приукрашивать реальность — выпячивая в ней черты прорастающего коммунистического будущего). Журналист, подобно художнику, всегда как-то меняет реальность, осознанно или неосознанно смешивая то, что видит — со своими идеалами. Странно было бы со стороны общества и работодателя — вообще никак не влиять на эти идеалы для достижения политических целей. Камилла осознанно соглашалась с этим, а иначе бросила бы эту работу. Активы, собранные в итоге двух браков, двух разводов, и четверти века работы, были достаточны для пансиона рантье. Тем более, происходя из семьи небогатых марсельских алжирцев с левыми убеждениями, она не была склонна к роскоши. Но (как отмечено выше) она осознанно соглашалась с правилами этой игры, а modus vivendi медиа-менеджера успел стал частью ее натуры. Как и особая этика, четко различающая профессиональное приукрашивание реальности и имитацию реальности, попросту – вранье, несовместимое с человеческим достоинством в этой профессии.
Итак, вторая капля: ключевые фигуры с компетенцией, мотивом и нужными ресурсами. Challenge — круглый стол о постгуманизме. Тут фигура понятна: Габи Витали, молодая энергичная ведущая брейн-баттлов на площадке «Infernollam» в Портофино. С ней уже отработано партнерство, и она обожает шоковые темы. Event — добыча руды на астероидах. Тут пока неясно, какую фигуру искать. Оставим на потом, что-то наверняка прояснится, когда будет опубликован более конкретный план консорциума MOXXI. Chance — тележурналист-астродокер. Тут ясно, какие качества требуется, и надо только найти соответствие среди доступных фигур, мотивировать и снабдить ресурсами. Этим может заняться Лола Ву, в недавнем прошлом — однокурсница Габи Витали, а теперь -узнаваемая ведущая прошлогодних репортажей о подготовке миссии Алкйона. У Лолы имеется круг целевых знакомств, к тому же она сама умеет определять потребность в дополнительных ресурсах. Enigma – форум о джамблях. Тут опять можно задействовать Лолу Ву, хотя одна она не справится. Самым сложным, вероятно, будет согласование с MOXXI участия экипажа Алкйоны в таком форуме. Проблемой станут сомнения ЦУП в целесообразности такого отвлечения экипажа от миссии, и технические сложности связи через миллиард и более километров. Это лишь прикидки, а яснее станет после начала конкретных переговоров. Дружба с Фанни Шо — консультантом миссии Алкйона, дамой сердца Вилли Морлока — советника диктатора Ливии, вероятно, поможет делу. Надо лишь действовать мягко.
На этой фазе внутреннего диалога Камилла Далансон грозно одернула себя беззвучным окриком: «Хватит думать о бизнесе! Ты ведь не хочешь снова получить эмоциональное выгорание!». Прошлым летом она уработалась до такого, и выскочила только благодаря совету психоаналитика о круизе на маленькой лодке. Хотя, еще благодаря везению: ведь владельцем и капитаном подвернувшейся лодки был Хлотар Нарбо: дядька похожий на Хемингуэя… И следующий месяц радикально поменял жизнь Камиллы, хотя коллеги не заметили ничего особенного – ни тогда, ни после. Если их спросить, то они ответят: Леди содиректор переселилась из парижского субурба — на яхту в Средиземном море, и хобби у нее теперь не джоггинг, а дайвинг. Вроде, медицина рекомендовала, а после 50 лучше прислушиваться. Кстати, она сделала из нового хобби тоже бизнес, что-то там с подводной археологией и поиском внеземных цивилизаций. Ее документальный фильм «Одиссея 100 веков до Одиссея» на ноябрьском фестивале в Стокгольме получил приз зрительских симпатий… Ее роман с капитаном яхты? Про любую одинокую business-woman ходят похожие слухи — и что? И ничего. Камилла Далансон вписывалась в сложившийся с 2020-х режим, когда топ-менеджеры работают дистанционно, а физическое присутствие случается один-два раза в месяц. Ее поведение не казалось экзотикой в отличие от иных топов. Те обросли слухами насчет тяжелых фобий и злоупотреблений антидепрессантами, развившихся 5 лет назад в ходе Вандалического кризиса и обострившихся в прошлом октябре при кризисе Войн крови.
