Рэндалл Гарретт - Ультиматум (сборник)
Шума в коридоре я, естественно, не слышал. Звуконепроницаемые стены не пропускали посторонних звуков. Но дверь распахнулась, и к моей кровати подкатился Декон.
— Вы можете встать?
Роботы этого типа предназначались для ведения работ в зоне радиоактивного заражения.
— Нет, — ответил я. — Обрежь эти веревки.
Большие ножницы в мгновение ока освободили меня. Едва я встал, как откинулась крышка спасательного контейнера в корпусе Декона.
— Залезайте сюда.
Спорить я не стал; Декон держал меня под прицелом парализатора.
Вот так я расстался с санаторием Деллфильда. Деконы вызывались при неполадках с атомными реакторами. Компьютер Охотничьего домика, узнав о моем местопребывании, выдал ложный сигнал о нарушении режима работы атомного реактора Деллфильда.
Мне и раньше приходилось видеть, как действуют Деконы, умные, шустрые, не теряющие времени даром. Контейнер, защищенный от воздействия радиации, предназначался для вывода людей из зоны радиационного заражения. В нем было тесно и темно, но я не жаловался. Лучше теснота, чем смерть от сердечного приступа в руках психоаналитиков.
Я почувствовал, сладкий запах, понял, что в контейнер подан усыпляющий газ, и потерял сознание.
Когда я очнулся, меня мутило. Вчера луч парализатора, сегодня усыпляющий газ. Его запах не покидал меня.
Нет, пахло не газом, но чем-то другим. Я поднял голову, огляделся. Меня привезли в гостиную Охотничьего домика и положили на пол. Рядом с сенатором Роули.
Я отпрянул от трупа, меня вырвало.
Мне удалось доковылять до ванной комнаты. Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем я собрался с духом и решился вернуться в гостиную.
Роули умер не сразу. Он сумел проползти шесть футов с того места, где я пристрелил его.
Моя догадка подтвердилась.
Палец мертвеца застыл на клавише пульта управления, к которому он сумел доползти. Компьютер продолжал защищать сенатора, потому что думал, как я и предположил, что тот жив. Он и не мог думать иначе, поскольку оставалась вдавленной клавиша “Ввод команды”.
Я наклонился к микрофону.
— Я беру махолет на крыше. Проложи курс и обеспечь охрану от Охотничьего домика до мегаполиса. Переведи махолет на ручное управление. После моего взлета немедленно подними в реакторе все стержни-замедлители. Повтори.
Компьютер послушно повторил мои команды.
* * *Далее все пошло, как по маслу. На махолете я прилетел к месту встречи и двадцать минут спустя уже сидел в кабинете Директора.
Пока снимался эффект психовнушения, хирург вытащил из моего предплечья индентификационную пластину Гиффорда.
— Ты заставляешь себя ждать, сынок, — улыбнулся Директор.
— Какие новости?
Его улыбка стала шире.
— Чего только не произошло за это время. Робот в Гроувертоне убивает человека. Охранник Диагноста парализует всех выбегающих из горящего здания. Деконы врываются в санаторий Деллфильда, хотя не отмечалось никаких отклонений в работе тамошнего атомного реактора.
— А час назад началось вообще черт знает что. Взрыв реактора разворотил Охотничий домик, а потом все роботы словно посходили с ума. И горожане подозревают, что сенатор незаконно контролировал все службы мегаполиса. Отличная работа, мой мальчик.
— Благодарю, — я старался не смотреть на руку, с которой все еще возился хирург.
Седая бровь Директора чуть приподнялась.
— Тебя что-то беспокоит?
— Просто устал. Послушайте, каким образом могли выбрать сенатором такое ничтожество, как Роули? И по какому праву он столько лет сохранял свой пост?
— Я тебя понимаю, — помрачнел Директор — Это наша работа. Человечество еще не готово к бессмертию. Массы не могут воспользоваться им, а отдельные личности обратили его лишь себе во благо. А раз мы не можем лишить их бессмертия законным путем, приходится искать альтернативу. Убийство. Но одним махом с ними не покончишь.
— Но вы-то поняли, как пользоваться бессмертием, — возразил я.
— Неужели? — мягко ответил он. — Нет. Нет, сынок. Я пользуюсь им так же, как и они. Ради власти. Федеральное правительство совершенно беспомощно. Реальная власть сосредоточена в моих руках. Действительно, я использую ее иначе. Когда-то Бессмертных было больше сотни. На прошлой неделе — уже шесть. Сегодня — пять. Все эти годы мы убирали их, одного за другим, а новых Бессмертных не прибавлялось. Освободившаяся территория делилась между оставшимися, новички не допускались в их узкий круг. Но по-своему я такой же диктатор, как и они. И когда равновесие будет нарушено, общество вновь начнет развиваться, а мне придется умереть вместе с остальными. Но хватит об этом. Как ты? Большую часть твоих подвигов я знаю, ты многое рассказал под гипнозом. Прекрасный образец логического мышления.
Я взял предложенную сигарету и глубоко затянулся.
— Какой еще я мог сделать вывод? Компьютер пытался захватить меня. Но в то же время никого ко мне не подпускал. Более того, он несколько раз и не пытался задержать меня, чтобы не подвергать мою жизнь опасности. Компьютер выполнял последний приказ сенатора. Старик жил так долго, что не смог поверить в свою смерть. И он приказал: “Приведи Гиффорда сюда… живым!” И потом, я не мог не учитывать того обстоятельства, что компьютер не доложил об убийстве сенатора, но продолжал защищать Охотничий домик, словно с его хозяином ничего не произошло. Это могло означать лишь одно: был замкнут контакт “Ввод команды”. Только в этом случае для компьютера сенатор был живым. И я решил, что для меня путь к спасению лежит через Охотничий домик. Я был уверен, что компьютеру станет известно о телефонном звонке из Деллфильда. Потом мне оставалось только ждать. Попав в Охотничий домик, я начал отдавать приказы, а компьютер принял меня за сенатора. На этом все и закончилось.
Директор кивнул.
— Добрая работа, сынок. Добрая работа.
Роберт Силверберг
Хранилище веков
Согласившись испытывать первую машину времени, я рассчитал, что путешествие будет недолгим. Мне предстояло посмотреть, как выглядит Земля через десять миллионов лет, и вернуться.
…Вернуться! Какое нежное, сладкое слово! Сколько раз грезил я о возвращении в бурлящий, перенаселенный 2075 год, но судьба распорядилась так, что я принадлежал будущему, и пути назад не было.
Первые эксперименты с машиной времени, проведенные с кроликами и другими животными, дали неплохие результаты. Поэтому было принято решение нанять испытателя. Мне вспоминаются утомленные, напряженные лица вокруг меня, когда я поднимался на небольшое возвышение, где стояла машина. Откинув тяжелую медную дверь, я вошел внутрь.
Все явно нервничали. Будто не я, а они рисковали своей головой. Впрочем, в поведении этих людей не было ничего особенного. От успешного перемещения человека во времени пли неудачи эксперимента зависела их научная карьера.
После обязательных напутственных речей и заявлений для прессы мне сказали, что пора трогаться. Все замерли. Я захлопнул дверь, повернул переключатель, как указывалось в инструкции, и компьютеры взяли управление машиной на себя. Я не очень-то верил, что она заработает. Но это мне было безразлично. В любом случае мое вознаграждение оставалось за мной.
Послышался низкий гул, бородатое лицо профессора фон Брода, смотревшего в иллюминатор, задрожало и расплылось. Машина набрала скорость, и лаборатория исчезла. Я был один в серой пустоте пространства-времени.
Мои часы показывали десять минут третьего. По расчетам мне предстояло провести несколько часов в будущем и вернуться в 2075 год в тот же день, в четверть третьего. Для тех, кто остался в лаборатории, пройдет лишь пять минут, независимо от того, сколько времени я проведу в будущем.
Я уселся поудобнее, ожидая прибытия в назначенное время.
Скоро мне надоела серая муть за иллюминатором. По большому диску на стене я узнал, что прошло чуть больше трех миллионов лет, то есть я не проделал и половины пути.
Я встал и начал осмотр довольно просторной и уютно обставленной жилой капсулы машины. Здесь был неплохой подбор сенсорных кассет, проектор, приличный запас пищевых концентратов и внушительная аптечка. Среди лекарств оказался и реювенил — удивительный препарат, возвращающий молодость. Удивленно рассматривал я найденные сокровища, недоумевая, зачем все это в путешествии, которое должно длиться меньше одного дня.
Вскоре я понял, что к чему. Все-таки полет был экспериментальным. Ученые не знали определенно, будет ли машина работать так, как они ожидали, и постарались облегчить жизнь бедняге испытателю, если произойдет непредвиденное и окажется, что машина может двигаться только вперед — в будущее.
Профессор фон Брод заверил меня, что путешествие и в будущее, и в прошлое так же безопасно, как поездка в метро. Но, очевидно, некоторые его коллеги испытывали определенные сомнения и настояли на том, чтобы снабдить испытателя духовной пищей, продуктами и лекарствами.
