Уильям Бартон - Полёт на космическом корабле
Потом снова проснулся. Голова была ясной. Комнату заливал розовый солнечный свет. Надо мной неподвижно стоял робот, его красные глаза неотрывно следили за мной. Глаза без век. Точно. Я сел, чувствовал я себя не хуже обычного, во рту было по-прежнему очень сухо, левая рука у плеча болела, как от сильного удара.
Память.
— Кее-рист… — шёпотом.
Сон?
Нет. Больное место на руке отмечено белым шрамом, словно я когда-то давно сильно порезался. Точно. Свежие шрамы обычно красные, потом они ещё долго остаются розовыми. А такой большой и подавно. Я дотронулся до шрама. Чувствительно, но не больно.
— Какого чёрта…
Я поднялся на ноги, облизал губы, и робот отступил на несколько шагов, продолжая при этом смотреть мне прямо в глаза. Потом он поднял руку, будто звал меня за собой. Сюда. Сюда. Пошли. Повернулся и медленно побрёл к двери в ванную комнату. Снова обернулся ко мне. И снова тот же жест рукой. Пошли. Чего же ты ждёшь?
Я прошёл вслед за ним в ванную.
— Ну и?..
Робот протянул руку и ткнул в прозрачную кнопку, комната тут же заполнилась бледным розовым светом, и кожа моя словно тоже порозовела, я прямо-таки чувствовал, как набираюсь сил и бодрости. Затем он стукнул по кнопке над отверстием в полу, и внизу мелькнул слабый голубой свет, послышалось негромкое шипение. Я почувствовал электрический запах.
Ага. Дезинтегратор.
Почему я сам не догадался проверить все кнопки в доме? Боялся? Господи, я ведь заполнил и ванну, и раковину на кухне…
Робот постучал по кнопке над ванной, по той самой, на которую нажимал я, тогда ещё у меня набралась полная ванна кислоты. На сей раз в ванной появилась прозрачная, чистая вода. Я не мог оторвать взгляд от неё, смотрел, как наполняется ванна, и потирал шрам на руке. Сердце у меня бешено колотилось в груди.
— Ладно, — сказал я и посмотрел на робота. Он, как и прежде, бесстрастно взирал на меня. — Что-то проясняется. Но что? Чёрт побери. — Я протянул руку и потрогал пальцем воду. Ни какого шипения. Никакого ожога. Тёплая вода. Я зачерпнул пригоршню, поднёс её к лицу. Понюхал. Никакого запаха. Набрал полный рот. Никакого вкуса. Проглотил.
— Вода.
Голосочек, как у попугая, повторил:
— Ва. Та.
По спине у меня пробежали такие мурашки, словно кто-то там прополз. Я повернулся к роботу и спросил:
— Ты что-то сказал, приятель?
— Биии-уууу.
— Ага. — Я снова повернулся к ванне, перевёл дыхание. Потом стащил с себя грязную одежду, залез в ванну и сел. Окунулся в тёплую воду и, наклонившись, погрузил в неё лицо и принялся растирать щёки — они покрылись местами жёсткой, местами шелковисто-мягкой щетиной. Я открыл рот и попробовал выпить воды, но вместо этого чуть не захлебнулся и расхохотался.
Я поднял взгляд на робота и прокричал:
— Господи! Как здорово!
Он ответил:
— Ва. Та. Сдо. Ра. Ва. — Потом неожиданно отвернулся и медленно вышел, а я остался один в ванной.
Я откинулся назад и погрузился в воду. Как приятно, когда вода вот так обволакивает тебя, отдирает чешуйки старой, отмершей кожи, слой старого пота, грязи и бог его знает чего ещё; неожиданно я вспомнил о шампунях, мыле, зубной пасте и щётке.
Откуда робот узнал, что я хочу вымыться? Тут в памяти всплыло, как я кричал, пытался вырваться, на руке была кровь, а робот поднёс что-то к лицу, потом зашипел заживитель ран, и остался вот этот шрам.
Я дотронулся до него и подумал: «Образец». Наверное, робот взял образец моей плоти для анализа. Что там говорили на уроках естествознания? Мы на семьдесят процентов состоим из воды. Что-то вроде этого.
Как я мечтал о пузырьке «Микрин», противного голубого ополаскивателя для рта, который обычно стоял у нас в ванной! Я всегда просил мать покупать ополаскиватели марки «Скоун», как делала мать Марри, но «Скоун» зелёного цвета, а моя мать всегда, видите ли, предпочитала голубой.
Я решил, что даже если просто прополощу одежду в воде, всё равно она станет чище. Разве нет?
Лучше, чем вообще её не стирать.
Робот вернулся, в руках он нёс каменное блюдо с чем-то дымящимся и коричневым. Вся ванная наполнилась запахом жареной свинины. Боже мой, настоящие свиные отбивные! У меня даже слюнки потекли.
Я поставил блюдо на край ванны. Еда внешне была похожа на гамбургер с толсто нарезанным мясом, немного светлее по цвету, чем обычная говядина. Я потрогал еду пальцем, потом облизал его и понюхал.
Ага. Похоже на жир от свиной отбивной, но… Я вздрогнул и уставился на робота.
— Синтезировано из?..
Молчание.
Какой же он умный. Умнее меня. Что ещё можно ожидать от цивилизации, освоившей жизнь в космосе? Внутри у меня всё замерло. Это лучше, чем «Арсенал чудес». Не считая, конечно, книжки о Пеганне Серебряные Волосы.
Я взял кусочек жареного мяса и положил его в рот. Разжевал. Проглотил. Взял второй. Не совсем, конечно, свинина. Похоже на дичь, но и не оленина. Вдруг я понял, что тарелка наполовину опустела, а живот уже не сводит от голода.
Я произнёс:
— Ну что ж, рубленое мясо «Уолли» вполне ничего. А вустерского соуса[10] случайно у тебя нет? Мне больше всего нравится соус марки «Ли и Перринс».
Робот повторил:
— Рубленое. Уолли. Ничего. Нет. Соус.
— Ну ладно, я… — начал я и замолчал. Вгляделся в его красные глаза и внезапно понял, что мой маленький механический друг только что произнёс целое предложение.
Посреди ночи я очнулся от сна и понял, что это был сон. Я ненавидел себя и сам сон, но ничего уже не мог поделать. Лицо у меня было мокрое, кто-то поглаживал голову. Я стряхнул с себя остатки сна, открыл глаза — вокруг разливался неяркий розовый свет, исходивший непонятно откуда, явно не из окон, но заполнявший всю комнату.
С улицы доносился тихий шум дождя — здесь каждую ночь шли кислотные дожди.
Робот гладил меня по голове тремя своими длинными тонкими пальцами.
— Уолли. Проснись. Сейчас.
Я прошептал:
— Да. — Вздрогнул, подумал, что чего-то очень хочется. Всё равно чего.
— Уолли. Плачет. Во сне. — Говорил он всё ещё словно лаял, хотя уже намного лучше — слова стали похожи на слова, не были какими-то отрывистыми, разрозненными слогами.
Что же такое мне снилось? Я уже не мог вспомнить — так обычно бывает со снами. Что-то о родителях, о какой-то ссоре, произошедшей несколько недель тому назад. Отец тогда ушёл из дома. Помню, мать назвала его «дерьмом», а он её «шлюхой». Они вечно так ругались, будто пытались выяснить, кто же главный в доме.
Я спросил:
— Можешь приготовить мне поесть?
— Что. Поесть. — Без какой-либо интонации, но уже кое-что понимает.
А действительно, что? Он уже умеет делать мясной фарш и желтоватый напиток, похожий на сладкое жирное молоко. Молоко «Уолли»? Тоже каннибализм? Неожиданно я понял, чего мне так сильно не хватало: представляете, брюссельской капусты!
— Мороженое?
— Что. Мороженое.
Действительно, что?
— М-м-м… Молоко. Сахар. М-м-м… — Какого чёрта, почему я не знаю, из чего оно делается? Я прекрасно могу себе его представить, даже на вкус — аж мурашки по спине побежали и в животе свело. Ванильное мороженое. Я его больше всего люблю. Я даже знаю, как выглядит плод ванили. Но не думаю, что плод ванили можно получить из содержимого тела Уолли Мансена.
Робот протянул руку и ещё раз медленно погладил меня по голове.
Я сказал:
— Оно холодное. Замороженное. Но не такое твёрдое, как лёд… — И тут я понял, что на планете не холодно, может, робот вообще не знает, что такое лёд. — Оно мягкое. Кашеобразное. — Я беспомощно пожал плечами. — Наверное, оно такое из-за жирности.
Я прошёл вслед за роботом на кухню. Мне было интересно, что же он собирается делать. К чёрту, возможно, и я смогу запускать синтезатор? Робот всего-навсего дотронулся пальцами до четырёх кнопок — две были расположены с одной стороны панели управления, две с другой. Кнопки стали голубого цвета, а дотом робот замер и стоял без движения примерно минуту.
Раздался тихий булькающий звук, и неожиданно из нижнего жёлоба появился шарик белого мороженого. Наверное, около кварты. Робот достал из буфета тарелку, положил мороженое на тарелку и протянул мне.
— Мороженое.
Я взял тарелку, понюхал шарик мороженого.
— Наверное. — Но пахло оно совсем не как мороженое. Вернее, не совсем как мороженое. — А ложка у тебя есть?
— Нет. Ложка.
Я вздохнул. Его можно попросить даже коктейль из Макдональдса. Я высунул язык и лизнул шарик. Нет. Это не мороженое? Больше похоже на жирные сливки. Наверное, таким было бы мороженое без вкусовых добавок.
— Ничего, вполне. Спасибо. — Я откусил кусок побольше и запачкал всё лицо. Да, с консистенцией всё в порядке.
Потом я умылся над раковиной в ванной комнате, вернулся в гостиную и свернулся клубочком на полу, намереваясь заснуть. Я ещё не спал, когда вернулся робот. Он сел рядом со мной на корточки, протянул руку и нежно погладил меня по волосам. Холодные, металлические пальцы, но всё равно приятно.
