Сергей Цикавый - Шаги в глубину
— Ты что-то хотела спросить?
Я моргнула и с трудом расцепила зубы. Доктор Окамото стояла у дверей, и если бы эта докторша умела сомневаться, я бы сказала, что она в сомнении. Лёгоньком таком. Наверное, я взглядом вырезала ей дырочку в затылке.
— Да. Что с Марией Карпцовой?
— С ней уже ничего, — ответила Окамото. — Совсем ничего. Ты, кстати, знаешь, что она тебя любила?
Я оцепенела.
— «Мнемозис» малоизбирателен в вопросах высших эмоций, но интерпретация ближе всего к любви. Даже к обожанию. Такому, знаешь, подростковому.
Обожание… Длинная челка, огромные глаза. Черт, Мария, я даже не знаю, сколько тебе было лет.
— Я тебя убью, сука, — сказала я и закрыла глаза.
Тишина. В горле все взрывалась и не могла взорваться гребаная кластерная торпеда, а глаза срочно требовалось закрыть. Инквизиторы не плачут — даже от бессилия, когда не могут всего-навсего убить одну мерзкую лабораторную крысу.
Да, я просто очень хочу ее убить. В этом-то все и дело.
— Меня? — спросила темнота. — Я не буду тебе ничего отвечать. Ты сама себя сожрешь, родная моя.
Дверь пшикнула, взвыл замок, оставляя меня наедине с призраком. «Сама себя сожру. Ты чертовски хороша, Окамото. Слишком хороша». На обратной стороне век мне показывали жуткие секунды, украденные с чужого экрана. Ты ведь не эту суку проклинала, Мария. Ты меня звала. Слишком уж ты привыкла, что я могу все.
Перед глазами стояла мутная темнота, а по щекам что-то текло. Вспотела, наверное.
* * *
— Подъем, Алекса.
Меня потрясли за плечо, и из забытья пришлось вынырнуть. Прямо в лицо дышала девочка с огромными зелеными глазами.
— В-валерия?
— Ага, — заулыбалась девушка, отстраняясь. — Вы меня узнали. Замечательно!
Если бы Валерия сейчас пробежалась по потолку, я бы не удивилась. Мне было плохо, а эта мелкая пакость слишком жизнерадостна.
— Рада за тебя, — сказала я.
— А мне надо вас забрать! — объявила Гинемер с улыбкой. — Вы будете оказывать сопротивление?
— А ты проверь, — посоветовала я.
Она, конечно, боевой энергетик — пусть и верится с трудом — но даже окажись ученица Кацуко-сан дряхлым инвалидом, воевать бы я сейчас не смогла. Ну, разве что языком.
— Не надо, Алекса, — неожиданно серьезно сказала Валерия. — Мы уже не на «Джаганнатхе». Мы на «Тени».
Ну, это все меняет. Пожалуй, сверхдредноут Его Меча — это последнее место, где мне хотелось бы буянить. По крайней мере, раньше точно бы не захотелось, а сейчас — посмотрим. Я взглянула на зажимы, фиксирующие мои руки.
— Это снимешь, или мне с лежаком идти придется?
— Сниму, — кивнула Валерия. — Только вы пообещайте, что не будете делать глупостей.
«Пообещать? Да из какого ты века, девочка?»
— Посмотрим. Снимай.
Я изучала Валерию. Либо она редкостно умелая актриса, тонко издевается и вообще сволочь, либо у меня тут уникум, и что с ним делать, я не знаю. А все потому, что мое поведение ее действительно расстраивало.
— Алекса, не надо так, — почти жалобно сказала Гинемер. — Я просто хочу, чтобы вы переговорили с Кацуко-сан…
— С Трее?!
— Да, Алекса, — подтвердила Валерия обеспокоенным тоном. — Что-то не так?
Как бы тебе объяснить, девочка-солнышко…
— Понимаешь, она меня сбила, — сказала я. — Потом отвела на прочистку мозгов, а тут мне навстречу выкатывают коробку с подругой. А так — в принципе, фигня.
Валерия потянула носом воздух и нажала несколько кнопок в основании лежака. В глаза она мне больше не смотрела.
— Конечно, — продолжала я, вставая, — твоя наставница выполняла долг. Долг у нее такой. Вот только…
— Кацуко-сан настояла, чтобы доктор Окамото сначала проверила вас на А10. Это вас и спасло.
— А10?
Черт. А девочка выглядит обиженной. Позлить ее еще, что ли? Или не стоит? Не могла же умная-разумная Трее послать этого солнечного ребенка за мной просто так. Может, она свою ручную зверушку дрессирует. Может, дрессирует меня.
Понятно одно: меня теперь почему-то убивать нельзя.
— Валерия, что такое А10?
Девушка открыла дверь и указала жестом, что нам пора идти. Я осмотрела свою робу-пижаму и согласилась: ага, в таком можно.
— А10 — ключ к режиму продвинутой тактики, — сказала Гинемер, заботливо закрывая за собой лабораторию. — Это у вас в голове.
Я озиралась: интерьер «Тени» оказался под стать внешнему виду. Темные цвета, странные сечения пустых переходов и коридоров, тусклое освещение. По впечатлениям, я находилась прямиком в кишечнике. Чуть ли не светящаяся Валерия смотрелась в этом мраке, как космодромный прожектор. Ну, или как фонарик зонда.
— В голове, значит. Мутация? — невинно поинтересовалась я.
— Нет. Это, скорее, психическое заболевание.
А вот это жестоко. Это под дых, честно скажем.
— А подробности?
— Вам расскажут, Алекса.
Я кивнула: вряд ли меня решили не разбирать на воспоминания для того, чтобы держать в потемках. Что ж, осталось довольно неприятное, но не то чтобы невыполнимое: отложить вопросы и подождать.
Подождать.
Мы шли по коридорам «Тени», и пустота уже начинала нешуточно пугать. За каким дьяволом строить такую махину, прокладывать километры ходов, по которым никто не ходит? Огромный сверхдредноут, несомненно, жил: что-то гудело, слышались сдавленные вздохи машин, за стенами и дверями двигались. И от этого становилось еще неуютнее. Борт «Тени» — это проклятие, вспомнила я флотский фольклор. Говорили, что в недрах корабля теряются дивизии войд-десанта, а в ангарах находят астероиды, которые случайно влетели туда вместе с ордами снабженческих шаттлов.
Я, черт побери, на борту легенды, и пока жива — медленно превращаюсь в часть этой самой легенды. «Жива…»
— Валерия, а что с остальными?
— Вашими спутниками?
— Да.
— Я знаю только, что мужчину с белыми волосами забрал научный штаб.
Девушка свернула к лифту, и тут нам попались первые люди. С позволения сказать, люди, потому что все трое прошли полный цикл немедицинского протезирования. Если правильно помню, из органики там остается что-то в грудной клетке и изъеденные имплантатами мозги. Только если у придурков на планетах это дело эстетическое и двух одинаковых не сыскать, то эти… Этих лепили по лекалу. Паучьи тонкие ноги, серебристые маски вместо лиц — больше я разглядывать не стремилась — так, наметила по привычке слабые места. Которых, к слову, оказалось неприятно мало.
Пока мы подошли, ближайшее существо сложилось в коленях и опустилось на уровень наших лиц.
— Назначение, — зашуршал вокодер стража. Маска легким звоном вторила синтетическому голосу.
— Флагманский мостик.
Я покосилась на Валерию: девушку пауки не смущали.
— Хорошо, капитан, — одобрил вокодер. — Вам и вашей спутнице дан допуск.
— Спасибо.
Я с нетерпением ожидала, какие ассоциации вызовет лифт, и «Тень» меня опять не разочаровала. В этой пещере было бы славно кого-то потрошить. Предварительно помучить и еще живьем начать потрошить.
— Алекса, скажите, каким был с вами Дональд?
Я оглянулась. Гинемер смотрела на меня честно и открыто — аж противно. Ее действительно интересовало то, что она спросила, без всякого подтекста. Я глядела на девушку, лифт все гудел и гудел, а я думала, что это на самом деле неимоверно сложный вопрос.
— Он заикался, — сказала я наконец.
— Заикался?
— Да.
— Что это за ответ? — искренне изумилась капитан. — Вы же с ним столько…
Так. Бесит.
— Послушай меня, Валерия. Если тебе нужно мнение о Дональде — беглеце и наемнике с фронтира, то профхарактеристику я тебе дам. Он хороший, ответственный и умный капитан. Слишком полагается на везение…
Валерия что-то хотела вставить, но это была ерунда.
… — Но если тебе нужно знать о человеке Дональде, лучше спроси Лиминаль.
Дальше мы просто молчали. Сказать, что мне было тревожно, — это ничего не сказать. Совсем-совсем ничего. Дональд, которому, наверное, вернули память… Каким ты стал, обормот? Кто ты теперь? Что ты вспомнил, от чего ты когда-то убежал?
Рея, которую Его Меч скрутил и сломал. Ты даже не пикнула, крылатое ты супероружие. Где ты? Что с тобой?
Олег… Я надеюсь, тебя разберут на запчасти не больно. Прости, о большем мечтать не приходится.
Мария… Кажется, мы прошли мимо каких-то стражей с паучьими ногами. Кажется, они о чем-то говорили с Валерией. Я крутила в мозгах слова Окамото, и чем дальше, тем отчетливее понимала, какую отравленную стрелу всадила в меня походя белая мразь.
«Она любила тебя».
Черт, Алекса, а кто тебя вообще любил?!
— Мы на месте, — сказала Валерия.
Я повернула будто бы заледенелую шею и осмотрелась. Здесь было немного веселее и светлее, хотя в конце коридора маячили стражи, а совсем недалеко слышался обманчиво невинный перезвон их конечностей.
