Иар Эльтеррус - Огонь и ветер
— У меня опять интуиция, — признался Ит.
— Инту-Ит-ция, — передразнил Ри. — На предмет чего конкретно?
— Информация… которую мы ищем.
Дорога, ведущая к гостинице, оказалась плохой, и расчищали её чёрт-те когда — ехали в результате медленно. Сначала через поле, потом — через небольшой хвойный лес. Ни одной машины, ни следом, ни навстречу…
— По-моему, чушь, — резюмировал Скрипач. — Но инту-Ит-ция тут у тебя действительно есть, поэтому так уж и быть.
— Да, есть у меня… интуиция… — Ит прикрыл глаза. — Вот прямо тут и прямо сейчас.
* * *Гостиницу «Дорожную» постояльцы явно не жаловали: двухэтажное серенькое здание, унылое, потрёпанное; кое-как расчищенная стоянка перед входом, в холле пахнет весенней сыростью и хлоркой, а за стойкой ресепшн — ни одной живой души, только отчаянно звонящий телефон.
Несколько минут искали администратора. Нашли, оплатили номер на первом этаже. Окна выходили на лес — это более чем устроило. Перенесли вещи из машины в номер: Скрипач предложил сделать обманку, оставить часть вещей, пусть преследователи (если это люди) думают, что они ушли ненадолго… Ту малую часть вещей, которые планировали забрать, Ри и Скрипач переложили в маленькие рюкзаки. Наскоро выпили кофе, чтобы отогреться — в номере было зябко, батареи едва работали.
— Так, мы двинулись, — Скрипач закинул рюкзак за плечи. — Ты давай без геройства. Если рауф и если мало — пробуй. Если люди — даже не показывайся. Договорились?
— Договорились, — согласился Ит. — Думаешь, я не понимаю, что это идиотизм? Ещё как понимаю. Но… помнишь, как было, когда мы работали Квинту, и когда мне тоже, в некотором смысле, казалось? И помнишь, чем всё кончилось?
— Помню, — серьёзно кивнул Скрипач. — Твоя интуиция действительно работает, знаю. Давай тогда так, как я сказал, ладно? Не рискуй. Нам всем и так выше крыши…
— Не бойся, — Ит усмехнулся, хлопнул Скрипача по плечу. Вышло хорошо, естественно: он очень старался сейчас не показывать, что чувствует на самом деле. — Ничего не случится.
— Рыжий, идём, — позвал Ри. — Ит, я машину вон туда подгоню, — он махнул рукой в сторону недалёкой опушки. — Снег осел уже, идти легко. Еду кто-нибудь с собой положил?
— Положил, положил, прорва, — проворчал Скрипач. — Тебе лишь бы жрать!
— Договоришься ты у меня когда-нибудь…
Они вышли на балкон, перелезли через ограждение и неспешно направились к лесу. Минут через десять скрылись между деревьями — если вдуматься, то эта перестраховка тоже бредовая, она не нужна, но…
Уж не Сихес ли чудят?
Не должны были Ри и Скрипач согласиться. Но согласились. Он сказал полную чушь, они кивнули, взяли вещи и ушли.
Здорово, правда?
Игра.
Это такая игра, и не наша.
Или нет?..
Где-то полчаса, понял Ит.
Есть полчаса, не больше.
Он снял куртку, кинул на не застеленную кровать. Сел за стол, изо всех сил сжал руками виски. Осмыслить то, что творилось, не получалось — никак. Одно тянуло за собой второе, второе — третье, третье — четвёртое. Общая картинка распадалась, рассыпалась, он не мог её удержать, сложить одно и другое так, чтобы оно сложилось…
…хоть во что-то связное.
Терра-ноль, эти безумные годы, разочарования, потери, смерти, любовь, дом; теория о порталах, которая получила такое неожиданное продолжение уже здесь; люди, время, события, стёршиеся в памяти лица. Огромные грузовики, идущие через бескрайнее море по дамбам, палящее солнце, и грустная песня, что звучала по радио в тесной кабине… Дни, годы, улыбки, работа, горе, радость — всё, буквально всё сейчас с неимоверной скоростью проносилось перед ним. Не остановить, не осознать. Открытия, которые были совершены — почти… Да, совершены, но — не до конца, не совсем.
«Что мы не поняли?.. Нет, я не сумею понять это один. Москва, бесконечная Москва, дома, улицы, реки, набережные, тихие дворы… Кто я в этом всём? Кто — мы?.. И почему я сейчас точно знаю, что я — причастен, что я — должен, опять и опять обязан… Обязан — что?.. Питер, продуваемые ветрами проспекты, каналы, неожиданное холодное солнце, Джесс, которой так удивительно подходил этот город, стоит на носу большой лодки, взятой напрокат, стоит и смеётся чему-то, и лодка выходит в залив, и залив сейчас весь в этих солнечных пятнах-промоинах, словно по воде раскидал кто-то тут и там светлое лёгкое золото…
Кто мы все — этому миру?
Кто мы — миру, который позволил нам быть… настоящими? Живыми?
Он где-то совсем рядом, ответ, он не может не быть рядом, но я слишком глуп и слаб, чтобы его угадать, чтобы его найти и чтобы донести его до тех, кому он так необходим.
Что же мне делать?
Как я могу кому-то помочь, если сам беспомощен?..
Я ведь почти держу это в руках… как говорил Ри? На кончиках пальцев? Да, я чувствую этот ответ — на самых кончиках пальцев, душой, но вот только души мало, и слишком много другого… счастья и горя, света и тени, холода и тепла.
Оно почти здесь, и надо всё же попробовать собраться и осмыслить.
Но как?..
Что ещё должно произойти со мной, чтобы до меня, наконец, дошло?..»
— Знаешь, я вспоминала, какое слово я произнесла первым, когда мы познакомились, — произнёс тихий голос за его спиной. — И вспомнила. Это было слово «мерзость». Пожалуй, теперь я соглашусь, что первое слово всегда самое точное. Но я была слишком молода, чтобы сразу догадаться… Надо было бросить вас обоих на той стоянке перед выставкой. От вас одно горе. Мерзость — мерзость и есть. Правда, Ит?
Он медленно обернулся.
На пороге комнаты стояла Орбели-Син.
* * *— Хреново выглядишь, — констатировала она, закрывая дверь. — Что, на Терре-ноль женушка не заботилась? Оно и видно. Ах да, как же я забыла!.. Заботилась не она, заботился как раз ты — когда она вознамерилась отдать концы. А ты, как самый благородный, бегал кругами. И не знал, что же предпринять для спасения бедняжки… Куда вы её дели, кстати? Впрочем, это неважно. Найдём. И не таких находили.
Он молчал, продолжая смотреть на бывшую жену. Ничуть не изменилась, даже, пожалуй, выглядит лучше, чем в их последнюю встречу. Тонкое лицо, надменность… Вот только глаза постарели: если раньше в них было нетерпение и любопытство, то теперь появилось новое — глаза стали злыми и, кажется, усталыми. Или…
— А омерзительнее всего — твоё человеческое эго, — продолжила она. — Ты показал, кто ты есть на самом деле. И Рыжий показал. Потому что только человек способен предавать — вот так. Так, как предали вы. Вместо того, чтобы искать убийц собственного ребёнка, они спасают человеческую самку без ноги… Ну и дерьмо!..
— Что? — Ит привстал.
— Что — «что»? — притворно удивилась Орбели. — Плохо сыграно, не верю. А теперь ты должен сказать, что не знаешь о том, что Фэб и его жена погибли десять лет назад на Омин-сагит. Давай-давай, глаза только надо сделать побольше и на лице изобразить замешательство. Вот примерно так, только я опять не верю — ты можешь мне не врать, всё равно ничего не выйдет.
— Я… я не знал… — сумел проговорить он.
Картинка сложилась окончательно.
— Ты не знал? — Она расхохоталась. — Хватит! Ит Соградо, хватит!!! За всё надо платить, сволочь!.. Ты ещё скажи, что ты не знал, что их убили — из-за вас, когда проект «Терра-ноль — Сод — Апрей» вышел на вторую стадию! И ещё скажи, что ты не знаешь, кто именно убил — ты всё отлично знаешь, сука, и про сопротивление, и про противостояние, но тебе было насрать на то, что их убили, потому что они были на моей стороне, а не так, как эта мразь, которая сбежала со своим семейством, когда уже Официальная прижала их к ногтю!!! Хватит корчить рожи! Обманывать можешь кого угодно, но не меня!
Он всё ещё молчал — сказать было нечего.
И Орбели он в этот момент не видел, а видел другое, совсем другое — раннее утро, и тоненькая мальчишеская рука ставит на подоконник блюдечко с семенами, потому что надо обязательно покормить птиц, ведь папа попросил, и…
Боже.
Он потянул вниз внезапно ставший тесным ворот потасканного тёмно-серого свитера, который последние дни носил не снимая, — внезапно стало трудно дышать.
— Тебе нечего ответить, — Орбели ухмыльнулась. — Ты утомительно предсказуем. Да все вы на самом деле утомительно предсказуемы. И эти, которые сейчас отправились через лесок за новой машиной, и ты, который остался отдохнуть… а на самом деле — картинно пострадать и порефлексировать. Ты всю жизнь страдаешь и рефлексируешь, картинно и напоказ. Впрочем, ты немножко просчитался. Я тоже, — самокритично добавила она. — Я спугнула птичек, и вы тут же рванули. Думаю, птичек заметил ты. Остальные просто спали в машине. А ты… ты там бродил, да? Сделал зарядочку и пошёл поссать в кусты. Я угадала? Можешь не кивать, и так вижу, что угадала. Сейчас за твоими дружками отправилась группа, а тебя, пожалуй, я положу сама — не думаю, что ребята обидятся, если я доставлю себе немного удовольствия.
