Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Противостояние
Утро принесло новые вопросы, новые ответы и очередной всплеск эмоционального накала противостояния. Мало того, что с моей подачи одна из «сорок четверок» ушла в запас, что с их точки зрения не прощается, мало того, что другая слегла на больничную койку, что не прощается так же, теперь дровишек в огонь подкинула Мишель, заставляя их ненависть ко мне буквально полыхать.
Развод шел как обычно. Но под конец на середину вышла стоявшая доселе в сторонке глава нашего заведения, и все сразу почувствовали напряжение — что-то будет.
— Вчера один из наших младших товарищей, — без предисловия начала она, — во время учебного боя покалечил одну из наших девочек. — Пауза. На Плацу воцарилась идеальная тишина. — Мы можем много говорить о мотивах и причинах этого поступка, что все произошло не на пустом месте, мы можем говорить о правилах, о наказании или ненаказании сделавшего это, о том, кто когда и как начал первый. Мы можем говорить о многом, но не будем. Потому, что в любом случае это неправильный поступок. Ангелито!
Я сделал несколько шагов вперед, выйдя из толпы. Вытянулся.
— Да, сеньора.
— Ты ничего не хочешь нам сказать?
По рядам прошла волна удивленного шепота. Я и сам не понимал, что происходит Что это, концерт на зрителя, то есть для девочек? Или зритель — я, а остальное — антураж? Да и что говорить?
Говорить, что виноват? Не хочу — не чувствую вину. Не перед здесь стоящими. Говорить, что сорвался, что был приступ? Это неправда, а врать не буду. Да и бесполезно — все, кто надо, видели, что я ОСТАНОВИЛСЯ при зажжении красной лампочки, не ударил. Значит, был в состоянии воспринимать, действительность и адекватно реагировать. Что тогда она хочет?
— Я был не прав, что начал избивать ее, сеньора, — громко произнес я. — Это недостойно кабальеро, несмотря на то, что эта сеньорита сделала мне ранее. Вы это хотите услышать?
Пусть будет так. Был не прав, но вины не чувствую. Удобная позиция.
Мишель покачала головой, медленно обошла меня вокруг. По рядам прошла новая волна шепота — никто не понимал, что это за внеплановый цирк, все строили предположения.
— Считаешь, что поступил неправильно только потому, что ты — мужчина, и должен оставаться кабальеро? — наконец, усмехнулась златовласка.
— Так точно, сеньора! — гордо вскинул я подбородок.
— Ты не прав. Прав, но не до конца. Есть еще один момент, о котором ты забываешь.
В зале вновь установилась тишина. Я не стал спрашивать «что за момент» — не солидно. Ее партия — сама все скажет.
Действительно, выждав надлежащую паузу, она вновь громко обратилась ко мне:
— Ангелито, установочная фраза: «Человек, сражающийся с чудовищами, должен остерегаться, чтоб самому не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, это значит, что бездна тоже смотрит в тебя. Фридрих Ницше».
У меня от такого поворота аж челюсть отвисла, а дух перехватило, особенно после того, как осознал смысл сказанного. Вот тебе и установочная фраза! Вот тебе и Мишель! Вот тебе и Ницше!
«…Да она не знает о моем „свидании“ с сеньорой Морган!» — пронеслось в голове. И дыхание окончательно перехватило.
«Господи, Шимановский, что за игры такие?» — забил в набат внутренний голос. — «Они что, так и действуют сами по себе? Несмотря на то, что произошло и происходит? Они что, больные?»
— Повтори? — с усмешкой бросила она.
— Человек, сражающийся с чудовищами… — прилежно начал озвучивать я. Понятие «установочная фраза» сеньоре Гонзалес удалось вбить в меня практически на генном уровне. Но мысли мои роились далеко, пытаясь срочным порядком представить объективную картину происходящего. И таковая не радовала.
Вечером после инцидента партия королевы, которую представляет сеньора Морган, предупреждает об ошибках и их последствиях. Утром же Мишель от лица своей партии озвучивает то же самое, только немного в иной, более сложной для усвоения форме, «проталкивая» меня в нужном направлении. И это направление в точности совпадает с запросами партии королевы.
Минимум две группировки клана Веласкес хотят одного — усовершенствовать меня дальше, причем срочно и быстро, потому ставят в невероятно жесткие условия. Одни своей волею ставят, другие не мешают, а наоборот, помогают первым. А «минимум» потому, что есть еще одна сила, являющаяся пока темной для меня лошадкой — сеньор Козлов. Он однозначно не входит в партию королевы, и тем более ему до фонаря кабины истребителя партия Мишель. Но он тоже дал понять, что ему нужен сильный человек на роль «бога».
Вывод из этого неутешителен: они ЗАСТАВЯТ меня найти решение. Пойдут ради этого на что угодно. В итоге усовершенствование либо состоится, либо… Меня вынесут из шлюза бело-розового здания вперед ногами.
Потому и озвучено именно это слово, «чудовища», и именно здесь, на Плацу, перед всей толпой. Чтоб повысить градус их ненависти ко мне. И к ним, офицерам, естественно, но ввиду того, что офицерам ничего не сделают, отыгрываться девочки будут на моей персоне. И от этой мысли по спине побежал мороз.
— Хорошо, — кивнула Мишель. — Теперь произнеси ее на португальском, на диалекте региона Сан-Паулу.
— Человек, сражающийся с чудовищами… — вновь начал я на требуемом наречии.
— …А теперь на диалекте Парагвая, — продолжала давить Мишель, все повышая и повышая тональность. — …Венесуэлы, центральной части! …Пуэрто-Рико! …Панамы! …Мату-Гроссу! …Патагонии!..
— «…И если ты долго смотришь в бездну, это значит, что бездна тоже смотрит в тебя! Фридрих Ницше!»… — закончил я в двадцатый, наверное, раз и почувствовал, что выдохся. Выдохся морально. Кажется, по лбу даже пробежала капелька пота.
Мишель удовлетворенно кивнула.
— Сойдет. Надеюсь, до тебя дошло. Дежурным принять смену, занять посты! — обернулась она вокруг. По рядам прокатился облегченный вздох. — Остальные — свободны!
* * *Уже давно заметил, что тебе либо не хватает информации, чтобы сделать какие-то выводы, либо ее так много, что сделать их просто не успеваешь. События продолжали лететь с такой скоростью, что мне не то что анализ проводить, просто прийти в себя было некогда. На тот момент я попытался применить древний как мир прием — спросить совета у самого себя. То есть выговориться. Субъектом изъявления мыслей, то бишь слушателем, попросил побыть Паулу, как единственную в этом заведении могущую посоветовать что-то дельное.
— Таким образом, их две, группировки. Но цель одна — похоронить твоего покорного слугу.
Паула, внимательно слушавшая меня всю дорогу от столовой до шестого полигона, где нам предстояло ближайшие часы тренироваться в рукопашке, отрицательно покачала головой.
— Не сходится. Как Мишель могла не знать о твоем разговоре с Сиреной? Они же выдернули тебя отсюда, а здесь ей подконтрольно всё!
— Видимо, не всё. — Я коварно усмехнулся. Силовые приоритеты, что далеко не все здесь такие могущественные, как кажутся, радовали, хоть я лично с этого ничего и не имел. — Но допустим, это так. Что посоветуешь в такой ситуации?
Она тяжело вздохнула.
— Не знаю, Хуан. Я вообще ничего не понимаю. Знаешь, Лея ведь… Добрая. Отзывчивая. Со мной всегда была вежлива, ласкова. А тут получается…
— Я бы тоже был вежлив и ласков с собственной племянницей! — вспыхнул я.
Паула фыркнула, глянула волком, отшатнулась. Но быстро взяла себя в руки.
— Хуан, не стоит говорит о том, чего не знаешь. Поверь, все не так просто, как тебе кажется.
Я пожал плечами. Хорошо, это не принципиально. Пусть играет в шпионские игры дальше, если хочет, все равно на моем посвящении все расскажет. Она обещала, а для своих Паула — человек слова.
«Если доживешь до посвящения, Шимановский!» — съязвил внутренний голос.
— Королева может быть и добрая, — вернулся я к теме. — Добрая не только к родственникам. Но в данный момент она уперлась. Помнишь, я рассказывал про робота на испытании?
Она кивнула — такое забыть трудно. Очень уж эмоционально я говорил об этом моменте, и не единожды.
— Они бы не остановили его тогда. Я должен был или пройти того робота, или погибнуть. Понимаешь? То же и сейчас. Они приготовили для меня испытание, и если я его не пройду, не решу задачу, которую они хотят, чтоб решил, погибну. Без скидок.
— Не думаю, что они будут тобой рисковать… — вновь покачала она головой.
Я обреченно вздохнул. Как меня достала эта тема!
— Паула, я не принц, сколько раз тебе говорить?! Это легенда! Иначе, без нее, как ты объяснишь этой прорве девочек мое здесь нахождение?
— Они не берут сюда посторонних, Хуан, — возразила Паула. Затем обернулась, развернула меня и резко прижала к стене. Нависла, внимательными глазами изучая каждую клеточку моего лица. Провела большим пальцем по щеке, по подбородку. По носу. Над глазами. Увиденным явно осталась довольна. Затем произнесла, практически шепотом, будто боясь, что нас кто-то услышит:
