Дэвид Файнток - Надежда узника
– Вначале надо отправить вас, – предложил Мантье. – Если люди Лауры нагрянут сюда прежде, чем вылетит вторая группа, то…
– Машина у вас есть? – перебил я.
– Поблизости нет.
– Дорога рядом, остановите первую встречную.
– Отправляйтесь, – приказал Мантье двум своим людям, по виду работникам его плантации.
– Только без убийств, – предупредил я.
– А если они не захотят останавливаться? – спросил один из рабочих.
– Штатских нельзя убивать, – упрямо повторил я.
Рабочие побежали к дороге. Казалось, прошла вечность. Наконец они вернулись на электромобиле. Кроме них в машине сидел съежившийся от страха парень, подняв руки вверх.
Куда его деть? Запереть в доме? Что, если люди Лауры его убьют? Нет, так не годится.
– Возьмем его с собой, – приказал я.
– Вы что, спятили? – изумился рабочий.
– Относитесь к капитану с таким же уважением, как и ко мне, – прикрикнул на него Мантье, – и даже с большим.
– Извините, – недовольно пробормотал рабочий.
– Я, Толливер и Берзель поедем на машине. Фредерик, на всякий случай дайте нам одного вашего человека. Алекс полетит с вами на вертолете, – распорядился я.
Плюхнувшись на сиденье, я отдышался и разрешил испуганному парню опустить руки.
– Хорошо, как скажете, – пролепетал он.
– Сиди тихо, – приказал я, – тогда, может быть, получишь свою машину обратно.
На окраине города улицы почти не пострадали и были достаточно чистыми. Вертолет Мантье летел над нами. Несмотря на все, меня сморил сон, но вскоре я проснулся от жары, хотел было снять китель, но не смог – не было сил.
Наш электромобиль подъехал к зданию на космодроме. Никого вокруг не было, что казалось естественным, ведь шаттлы не летали.
– Проверьте здание, – приказал я.
Толливер и человек Фредерика вышли к зданию, а я, сжимая рукоять пистолета, присматривал за владельцем электромобиля.
– Двери здания заперты, сэр, – доложил Толливер.
Рядом опустился вертолет Фредерика Мантье. Мы стали ждать Хармона Бранстэда. Толливер и Алекс помогли мне вылезти из машины. Я едва стоял и прислонился к ней. Наконец послышался шум вертолета.
– Ты свободен, – хлопнул я по плечу парня. – Не вздумай останавливаться поблизости.
Тот мигом вскочил в свой электромобиль и умчался на полной скорости. Не успели лопасти остановиться, из вертолета выпрыгнул Бранстэд, поспешил ко мне и вдруг остолбенел.
– Боже Всемогущий, что с вами, Сифорт? – воскликнул он.
– Заболел.
– Как вы плохо выгля… – Он запнулся и перешел к делу:
– Что я могу сделать для вас?
– Сколько у вас людей?
Из вертолета один за другим вылезли шесть человек с лазерными винтовками, потом медленно вышел старик.
– Вы?! – удивился я.
– Между прочим, это мой вертолет, – ответил Зак Хоупвелл. Он не спеша подошел, положил мне на плечи руки, пристально всмотрелся в лицо. – Давно вы в таком состоянии?
– Трифорт… – Я моргнул, пытаясь убрать пелену, застилавшую глаза. – Она что-то подмешала в баллон. Я надышался этой гадости через маску.
– Быстро отвезите его к доктору, – повернулся Хоупвелл к Бранстэду.
– Не… – Я хотел возразить, но раскашлялся. В глазах потемнело, я повис на руках Зака Хоупвелла. Наконец приступ прошел, я просипел:
– Мне нельзя показываться в клинике, пока Лаура Трифорт на свободе.
– Хармон, отведите его в вертолет, – повторил Хоупвелл. – Фредерик, позвоните доктору Авери, пусть он встретит нас у моего дома.
– Вначале Трифорт! Арестуйте ее! – протестовал я, хватая ртом воздух.
– Мы сами решим, что нам делать, – прикрикнул на меня Зак Хоупвелл.
Вскоре я сидел в вертолете, опираясь на плечо Алекса. Хотелось спросить, где Анни, но разговаривать не было сил.
– Вы несправедливы к нему, Зак, – упрекнул его Мантье.
– Посмотри на него! Сейчас ему нужен доктор.
– Схватите Трифорт… – Меня снова скрутил приступ кашля.
Очнулся я, когда вертолет уже шел на посадку. Плечо Алекса было влажным от моего потного лица. Открылась дверь.
– Несите его в дом, – приказал Хоупвелл.
– Я сам… – Мне действительно удалось пройти несколько метров, а дальше меня поволокли под руки.
Еще по пути доктор Авери надел мне новую маску. Меня положили на кушетку, стащили потную рубаху. Доктор Авери начал прослушивать мои легкие.
– Боже… – с ужасом пробормотал он. – Теперь перевернитесь на спину.
– Мы должны… – захрипел я, но так и не смог договорить.
– Лежите тихо!
Я подчинился. Доктор Авери понюхал газ из баллона, который мне всучила Трифорт, поморщился.
– Это не лекарство, – констатировал он. – Что она туда намешала?!
– Я знал, что Лаура фанатичка, но что она способна на такое… – покачал головой Зак Хоупвелл.
– Наверно, микробы и антикарцины.
– Что это? – промычал я сквозь маску.
– Это лекарства против карциномы, то есть раковой опухоли. Они применяются вот уже на протяжении столетия, но их нельзя принимать, если в теле есть трансплантат, иначе начинается отторжение пересаженного органа, – объяснил Авери.
– Мне придется вырезать легкое?
– Необязательно. Может быть, его удастся спасти. Только лежите тихо. Надо же… Не верится, что Лаура на такое способна.
– А я не удивляюсь, – прорычал Хармон. – Зак, теперь мы убедились, что она за птица. Надо действовать.
– Зак, я тоже против Лауры, – сказал Мантье.
– Уж не за Правительство ли? – нахмурился Хоупвелл.
– В войне только две стороны, – почему-то хохотнул я. Наверно, лекарства опьянили меня, как наркотики.
– Три! – произнес Хармон так, что все повернули к нему голову. Смутившись, он затараторил:
– Вы забыли про рыб. Несколько лет назад они занесли на нашу планету вирус, а недавно уничтожили почти весь город метеоритом. Можем ли мы позволить себе гражданскую войну, когда обеим нашим сторонам угрожает третья?
– Обсудим это наедине, Хармон, – недовольно поморщился Хоупвелл.
Вошла Анни, бросилась ко мне.
– Не оставляй меня одну больше!
– Он еще жив? – спросил Толливер, вошедший следом.
– Жив, – проворчал я.
Доктор Авери закатал мне рукав, сделал укол.
– Гардемарин Толливер прибыл в ваше распоряжение, сэр, – отрапортовал Толливер.
– Позаботься об Анни, Алексе и… как его там… о Берзеле. Проследи, чтоб они хорошо питались, приняли душ… – Говорить было все труднее и труднее, мысли путались. Через мгновенье я провалился в сон.
Я открыл глаза, резко привстал.
– Где я? Который час?
– Ради бога! – подскочил Толливер на стуле. – Не надо резких движений, вы едва выкарабкались с того света!
– Не богохульствуйте. – Голос мой звучал как-то глухо. Наконец я сообразил, что на мне маска. Я лежал в постели, лампа едва светилась.
– Четыре утра.
– Что вы здесь делаете? Почему не спите?
– Дежурю. Остальные спят.
– Мы в доме Хоупвелла?
– Так точно, сэр. Доктор Авери дал вам снотворное, чтобы вы как следует выспались.
– Мне уже лучше. Доложите обстановку.
– Особых новостей нет. Мисс Трифорт рвет и мечет, подняла на ноги всех своих людей, вчера вечером они прочесывали Сентралтаун.
– Что делает Хоупвелл?
– Спит. – Толливер повернул регулятор, лампа развеяла полумрак. – Вы тоже сейчас заснете.
Больше, сколько я ни спрашивал, Толливер не отвечал. Вскоре я и в самом деле уснул под сладостные мечты о том, как трибунал будет судить этого несносного гардемарина за дерзость.
Утром, не обращая внимания на протесты Толливера, я встал и поплелся в ванную. Дойти-то я дошел, но совершенно выбился из сил, дышал, как загнанная лошадь, и не знал, как быть дальше. Ну почему я не послушался Толливера? Кое-как отдышавшись, я потащился назад.
За завтраком в моей комнате собралась вся наша компания: Фредерик Мантье, Зак Хоупвелл с женой, Хармон и Сара Бранстэды, доктор Авери, Толливер, Алекс и бедняга Берзель, подавленный, но изо всех сил старавшийся не выдавать страха. Мне подали завтрак в постель, но я заставил себя сидеть, мужественно делая вид, будто мне это совсем не трудно.
– По какому случаю такая церемония? – спросил я. Никто не ответил. Тогда я спросил напрямик:
– Вы собираетесь выдать меня Лауре?
– Хуже, – ответил Мантье. – Мы хотим, чтобы вы возглавили наше движение. Мы собираемся сбросить Лауру. Разумеется, вы будете лишь номинальным лидером.
– Что значит номинальным?
– Нам, – Фредерик обвел рукой своих друзей-плантаторов, – нужно ваше имя, чтобы действовать от имени законного правительства. Возможно, это уменьшит кровопролитие.
– А что потом?
– Независимость, разумеется. Мы поставим новое правительство, не такое кровожадное, как правительство Лауры.
– Тогда не прикрывайтесь моим именем. Кроме того, кто вам поверит, что вы действуете от моего имени, если я валяюсь больной, чуть ли не при смерти?
