Борис Иванов - Агент Тартара
Впрочем, это уже не имело особого значения. Надо было идти по следам Валентина. Время не ждет...
Мальчишки заскользили на самодельных — из подручных листов пластика, взятых в ремонтном блоке «Саратоги», — лыжах. Ким поразился тому, как легко это им удавалось. Впрочем, и сам он довольно быстро освоил технику скольжения по здешним снегам.
След они увидели, когда спустились в лощину, — полузанесенный снегом, но все-таки отчетливый след. А потом появились и те знаки, о которых Валька уже предупреждал: отметины на торчащих из снега скалах и причудливые, давным-давно неживые деревья.
* * *Клаус не прятался. Наоборот, он хотел, чтобы его заметили. Но все словно вымерло вокруг. А Поселение-то было уже совсем близко: над невысокими, заснеженными холмами уже странными всполохами вставало слегка призрачное гол о графическое видение другой, не существующей на самом деле, гряды холмов. Должно быть, такая маскировка была почти идеальной на большом расстоянии. Но вблизи от нее слегка рябило в глазах.
Гильде еще раз окинул взглядом окружающее пространство. Никого и ничего не было видно окрест.
«Дальше идти нельзя, — сказал он сам себе. — В лучшем случае нарвусь на минное поле. Попробуем потревожить здешний эфир...»
Он отцепил от пояса универсальный блок связи и принялся мудрить с настройкой. Но в эфире Чура преобладали только помехи.
«Живут в режиме радимолчания, — констатировал он. — Но на прием-то они работают?»
И тут его окликнули.
* * *Валентин заметил Кима и ребят раньше, чем они его. Дал о себе знать тихим свистом. Ким с облегчением увидел, что он не один. Неподалеку от его угловатой фигурки, почти незаметный на фоне снежной насыпи, притаился флаер. Обычный, несколько устаревший флаер. А рядом стояли три фигуры ростом повыше — двое мужчин в боевой экипировке и при оружии и робот-андроид — давно устаревшая модель, из тех, что можно увидеть теперь только в кино.
Ожидавшие их люди Поселения ничем не отличались от солдат любого другого из Обитаемых Миров. Оба были молчаливы и хмуры. Оба не сочли нужным представиться, когда Валентин назвал им имена пришедших с «Саратоги». Тот, что был ростом и, наверное, званием повыше, довольно недружелюбно буркнул: «Сдайте оружие» и, когда Ким и Фор с Ганом исполнили приказ («малые мечи», впрочем, остались при своих хозяевах — должно быть, встречающие были предупреждены на этот счет), отворил люк флаера.
«Господи, — подумал Ким. — Как это похоже на арест...»
* * *— Как вы узнали про существование Поселения? — в пятый раз спросил Клауса человек в черной форме.
Его напарник расхаживал у него за спиной и, казалось, занят был только разглядыванием цементного пола под ногами.
Гильде окинул взглядом хмурые стены и потолок комнаты, в которой происходил допрос, и в пятый раз коротко и точно стал объяснять, что знает о Поселении не только он, но и разведслужбы Федерации Тридцати Трех Миров. А он — Клаус Гильде имеет доступ к информации, циркулирующей по каналам этих служб.
— Таким образом, вы признаете, что являетесь сотрудником какой-либо из разведслужб Федерации? — пристально глядя на Гильде, осведомился следователь.
— Считайте меня перебежчиком, — пожал плечами Клаус. — Я пришел к вам, чтобы сообщить об опасности. О том, что вас в ближайшее время постараются уничтожить.
— Откуда же вдруг такая доброта? Вы — альтруист, господин э-э... Гильде?
— Считайте, что так. Дело в том, что я заинтересован в том, чтобы те, кто создал вас, достигли по крайней мере одной из своих целей...
— Что вы знаете о тех, кто нас создал?
— Почти что ничего. В основном лишь то, что они хотят остановить создание некоей... Некоей новой силы. Ее создают здесь — в системе Чура — и в нескольких научных центрах Федерации. Опыты с этой силой доставляют много неприятностей тем, кто создал вас. Они разрушают их мир. И эта сила... Она может разрушить и наш мир. Может, и разрушит...
— Вы уже говорили это, — сухо заметил следователь. — А на основной мой вопрос не ответили. Работаете ли вы на разведку или контрразведку Федерации? Или на какую-то другую из подобных структур?
— Если вам так нравится, то считайте, что на все сразу! — с досадой ответил Клаус. — Только бога ради примите меры, чтобы спастись от уничтожения и продолжить сопротивление... Сейчас я на вашей стороне. Я теперь ваш агент Агент Тартара!
— Почему вы спустились на планету на отдельном боте?
— Это — совершенно второстепенный вопрос. Я просто хотел как можно скорее добраться до вас.
— Вы охотно рассуждаете тут о неких силах, разрушающих миры, и о некоей опасности, что угрожает нам, но не ответили ни на один из конкретных вопросов. — Следователь откинулся на жесткую спинку стула. — Вам следует подумать о том, к чему приведет такая манера отвечать на вопросы. И размышлять вы будете в карцере.
Он повернулся к стоящим в дверях охранникам:
— Увести задержанного!
Когда они с напарником остались в бункере одни, тот оседлал стоящий поодаль стул, обхватив его спинку руками, и, глядя на следователя, покачал головой:
— Бог любит вас, Свен. Нам повезло, что этого сумасшедшего взяли ваши люди. Иначе — быть бы ему уже на дыбе и под химией. И никто не поверил бы ни единому его слову. Кстати, вы знаете, кто прилетел на том кораблике, что шлепнулся чуть ли не на наши головы?
— Кто же?
— Ученик Сайруса. Да-да. Того самого Сайруса Ноттингема из Агентуры, которого отправили к заблудшим уже больше года назад. Он совсем еще мальчишка — этот ученик. И мальчишка этот привел с собой трех весьма интересных людей. Вам еще предстоит поговорить с ними
Следователь ответил ему неприязненным и задумчивым взглядом.
— Я не понимаю... — сказал он. — Я не понимаю, что происходит там у них — наверху..
— Война, — ответил ему напарник. — Везде и всюду происходит только одно — война.
ГЛАВА 12
ОДИН НА БОРТУ
Кэн без всякого восторга глядел на открывающийся на экране обзора вид. Место второй посадки «Саратоги» только тем и отличалось от покинутых окрестностей Поселения, что простирающийся к югу горизонт был далек и бескраен, а громада Седых хребтов надвинулась и грозной тенью нависала над горизонтом с севера. И все же — может, из-за этой громады, довлеющей над всем вокруг, — Кэн почти сразу пожалел о том, что опустил корабль именно здесь. Нехорошие это были места, он готов был поклясться в этом. Кому угодно и чем угодно.
Теперь даже защита силового поля — мощная, но невидимая — не казалась ему надежной. В самом деле: была ли у него, собственно говоря, гарантия того, что смертельная опасность не таится прямо здесь, на борту «Саратоги»? Что кто-то из оживших мертвецов не притаился в закоулках лабиринта корабельных отсеков и переходов? Что Нелюдь только ждет своего часа, чтобы добраться до него — единственной живой души, оставшейся лицом к лицу с пришельцами из ниоткуда?
Странно, Кэн Кукан боялся не самой схватки с нежитью, не смерти и мучений... Нет. Его сжимал ледяной ужас при мысли о том, что нежити этой заблагорассудится превратить его в нечто, чего он не мог себе представить. Сделать его своим... Собственное умонастроение все меньше и меньше нравилось Кэну. Это начинало напоминать тихое сползание в пропасть безумия.
«Возьми себя в руки! — скомандовал Кэн самому себе. — Ты не маленький мальчик, чтобы бояться пустого корабля. Ты сам хорошо знаешь, что там — на сотни метров вниз — нет решительно ничего страшного: только тонны металлокерамики, километры трубопроводов, кабелей, стекловолокна... Пара надежных реакторов и три десятка еще и половины ресурса не выработавших планетарных движков. Компьютерная сеть экстра-класса. Надежная обшивка. Защитное поле... И все. Никакой мистики!»
Но неприятный холодок все равно забирался ему в душу.
Чтобы как следует отвлечься, Кэн забрался в кресло штурмана и принялся прогонять основные бортовые системы через систему послепосадочного тестирования. С удовольствием выловил и отладил пару «багов» и, вознаградив себя баночкой пива, снова приступил к тестированию корабельной машинерии. На этот раз — к предстартовому.
Но все хорошее кончается. Даже предстартовое тестирование.
Кэн хотел заняться хоть чем-нибудь еще, но неожиданно для себя понял, что не сможет. Мешал страх. Тоскливый страх, подкравшийся к нему в одиночестве и теперь выбравший момент, чтобы навалиться всей своей душной тушей.
И само по себе это было страшно — то, что Одиночество предало его. Кэн привык к тому, что оно всегда было на его стороне, Одиночество. Лучший друг и неизменный спутник «ночного народа» — охотников за чужим добром. Оно же и их вечное проклятие. Но никогда не враг. А вот теперь оно играло против него: стало убежищем для зыбких, призрачных теней. Отворило черный ход для невидимого противника. Позволило страху пустить корни в его душе. Да, это было предательством. Ударом в спину.
