Борис Иванов - Агент Тартара
Обзор книги Борис Иванов - Агент Тартара
Борис Иванов
Агент Тартара
«Спроси у себя „кто я?“, — говаривал преподобный Бонни, сидя за кружкой доброго пива. — Спроси — и ты не сможешь в этом признаться. Спроси об этом у людей — и тебе солгут. Спроси об этом у Бога. И Бог ответит тебе: „Пойми, кто я, — и ты узнаешь и то — кто ты сам“. На это Грогги, пропустив шкалик, неизменно возражал: „Только дурень пристает к Богу с глупостями! Не важно, кто ты есть. Важно то, почему ты вдруг захотел это узнать. Это и будет ответом.“»
Фил Исмаэлит. Воспоминания и мнения о Рыжем Грогги — злобном свистуне и Бонни Пизе — добродетельном проповеднике — тех, кто с ними встречался или о них слышалКонец человека — знание, но одного он не может узнать он не может узнать, спасет его знание или погубит. Он погибнет — будьте уверены, — но так и не узнает, что его погубило знание, которым он овладел, или то, которое от него ускользнуло и спасло бы его, если бы он овладел им.
Роберт Пенн Уоррен. Вся королевская ратьПРОЛОГ
СНЕГ
Ничего не было вокруг — только снег. Снег равнины, простершейся в бесконечную даль. И снег пурги — здешней, сухой и злой пурги, заполнившей все пространство стремительным, мелким и редким снегом. Снегом, точно так же непохожим на снег безумно далекой Земли, как не было похоже на земное небо этого мира, превратившееся сегодня в равномерно подсвеченное лучами Звезды слепое бельмо.
Снег, впрочем, только казался редким — в десятке метров уже нельзя было различить хищную поросль заграждения из колючей проволоки.
Он знал, что и тогда, когда пройдет пурга, оно не станет похожим на земное — это небо сожженной планеты. Он вообще не похож на небо — тот опрокинутый колодец прозрачной тьмы, что накрывает этот мир сверху.
Чужие звезды неровно подрагивают на его дне. Или одна — беспощадная Звезда встает в нем.
Ее называют здесь Солнцем. Только она — не Солнце...
В этом небе почти никогда нет облаков. Только изредка появляются они — редкие, немыслимо высокие и прекрасные. Вода, покинувшая моря и реки, жмется здесь к земле. Ползет туманами и низко летящим снегом...
А мысли здесь ходят по кругу, как патрульные отряды, словно тоже боятся не найти дорогу назад в ледяной мгле.
«Так что это — наказание или честь — который год жить в этом мире?» — уже не в первый раз подумал он. Мысль эта давно осточертела. Но он так и не знал ответа на этот наскучивший вопрос.
Нет. Конечно, не наказание. Ты сам выбрал себе эту судьбу — не там, в кабинете командующего разведкой Сектора, — там у тебя уже не было выбора. Ты выбрал эту судьбу раньше, когда подавал заявление в разведшколу. Когда заполнял анкеты и справлялся с тестами... А может, и еще много-много раньше. Нет, это не наказание.
Но разве это честь? Эта черная, словно с эсэсовской срисованная форма? Эти мечи разящие, вышитые на голубом шевроне? И знак Испытания Кровью — это тоже честь? Нет, конечно, честь — здесь в Поселении «Полюс». Честь для тех, кто в черном. И ужас и смерть для тех, кто в других цветах.
Ты не сачковал. Ты честно прошел это Испытание. На то была санкция Центра. Но... Но это только в старых сериалах разведчику удается внедриться в ряды врага, не замарав рук... Теперь и дети знают, что это не так. А уж ты и подавно знаешь, что, даже если тебе и посчастливится бросить в коптящее пламя свой черный наряд и вывести татуировку на плече, знак Испытания навсегда останется с тобой. Он выколот на твоей душе.
Тот, кого он поджидал здесь — в сердце пурги, единственном месте, избавленном от чужих ушей и чужих глаз, — подошел незаметно, как и подобает людям Третьей Касты. Но с трех шагов дал все-таки о себе знать сухим кашлем, чтобы ненароком не перепугать партнера. Они оказались совсем рядом — лицом к лицу. Глубоко надвинутые на глаза капюшоны, лица, до ноздрей замотанные шарфами.
— Похоже, мы переходим в ежедневный режим «стыковок», — уныло пошутил пришедший вторым. — Что ни день, то чрезвычайные обстоятельства...
— На этот раз — не просто чрезвычайные, — подтвердил его худшие подозрения тот, кто пришел первым. — Обстоятельства прямо-таки похоронные. Центр не дал добро на наш план. Ты должен понимать, что это означает...
Пришедший вторым молча отвернулся и невидящим взглядом уставился в слепую мглу.
— Ну, порадовал тебя раз, так уж буду радовать до конца... — предложил пришедший первым и тоже отвернулся в пургу. — О резервном плане — ни слова. Так, как будто они там и не получали его...
— Они его получали! — зло ударил кулаком в ладонь пришедший вторым. — Они не хотят брать на себя ответственность...
— Можно, конечно, понять это как то, что они оставляют нам руки развязанными... — без особой уверенности в своих словах возразил пришедший первым. — Как только запахнет жареным, мы можем организовать эвакуацию. Всеобщую или частичную. Но никто там, — он показал глазами вверх, в мутно-белые небеса, — не даст нам команды. Я считаю, и не подумает предупредить...
— Тогда мы — покойники... — спокойно констатировал пришедший вторым. — У нас не больше шансов угадать, когда начнется это. Да и обречена эвакуация. В самой своей идее — обречена. Она может удаться только в результате восстания. А план восстания — зарубили. У нас один выход. Уйти одним. Плюнуть на все и уйти прочь — к хозяевам этого дурацкого Мира... Или к отверженным... Куда угодно...
— Зарубили не план восстания — он по-прежнему существует... — задумчиво возразил пришедший первым. — Мало того, он даже воплощен в организацию, в систему связи, в запас оружия... Зарубили не план. И не само восстание. Зарубили право отдать команду... Они боятся их — людей Поселения. Не знают, что ждать от них. И потому решили не освобождать их, а просто убить.
— Давай начистоту...
Пришедший вторым глухо закашлялся, но справился с одолевшими его спазмами и закончил:
— Ты сможешь отдать команду самовольно?
— А ты сможешь уйти один? Уйти и оставить их всех тут — в жертву высшей безопасности Обитаемого Космоса?
Пришедший первым помолчал и добавил:
— А несанкционированное восстание бесполезно. Нас все равно спалят... Победим мы или нет. Так я повторяю вопрос — ты готов уйти один?
— Нет... — глухо ответил пришедший вторым. — Я... Я давно уже чувствую себя одним из них...
— В том-то и дело, — отозвался пришедший первым. — В том-то и дело, что все мы давно уже одни из них...
ЧАСТЬЯ ПЕРВАЯ
УКУС ОСЫ
ГЛАВА 1
АГЕНТ НА КОНТРАКТЕ
— Так больше продолжаться не может! — с чувством произнес Ким Яснов. Это свое умозаключение он доверил тому единственному собеседнику, который мог всецело разделить его чувства, — лысому попугаю Джерико. Собственно, полное имя птицы было Лорд Иерихонский, и было птичке на вид не менее ста одного года от роду. Других собеседников в пыльной полутьме тесноватого офиса агентства независимых частных расследований «Ким» попросту не было.
Что и говорить — ни сам Лорд Иерихонский, ни его клетка причудливой конструкции не сообщали интерьеру агентства должного респекта. Лорд достался Киму в качестве своего рода наследства от его почти единственного на Констансе друга и бывшего арендатора офиса. Достался, кстати, вместе с неискоренимым табачным духом, впитавшимся, кажется, в самое естество каждого предмета в этом помещении. Не избежал этой участи и весь скарб, принесенный сюда Кимом — человеком если не безгрешным, то по крайней мере некурящим. Теперь от его пиджака, бумажника и даже от любимой записной книжки — да что там от книжки, от подметок, и то! — исходил аромат не вычищенной пепельницы. «Неудивительно, что птичка-то и облысела», — частенько говорил себе по этому поводу Ким.
В дополнение к табачной вони и облезлому попугаю Ник Стокман (а именно так звали бывшего обитателя неуютного кабинета) оставил в распоряжение Кима уймищу всякой дребедени, от многочисленных разрозненных колод карт (и Таро и просто игральных) до украшавшей одну из стен уникальной коллекции портретов великих сыщиков двадцатого, кажется, столетия. Вымышленных и реальных.
Еще в ящиках стола отыскалась внушительная связка ключей неведомо от каких дверей, синий блокнот с не понятными никому, кроме самого Ника, записями и пачка банкнот толщиной с толкиеновского «Властелина Колец» вместе с «Хоббитом» и «Сильмариллионом» в придачу. Ким так и не выяснил, в какой части Обитаемого Космоса эти банкноты имеют хождение. Или имели когда-либо. Хотя и много бы дал за то, чтобы это узнать. В остальном содержимое стола и всех других, для того пригодных, мест в офисе было заполнено невероятным количеством пакетиков с кормом для Джерико. Корма было до отвращения много. Чертовой птице отнюдь не угрожала голодная смерть.
О себе этого Ким сказать не мог.
Он с досадой воззрился на висевший на обшарпанной стене постер с изображением Эркюля Пуаро в исполнении Дэвида Суше (был когда-то, то ли в XIX, то ли в XX веке такой сериал), злобно щелкнул кнопкой электрокарандаша и еще раз с чувством повторил:
