Пётр Моршанцев - Эхо вторжения
Вероника оказалась вдруг до чрезвычайности неуступчивой. Она, хоть и доверяла «отцу», но на ситуацию имела свои взгляды и потому упорно отказывалась назвать фамилию Николая, чем только убедила Букограя в том, что она ее прекрасно помнит.
— Пойми, Вероника! Этого человека я ищу сам и один! Возможно он теперь, после разговора с одним из моих бывших подчиненных не доверяет никому. И в то же время он завладел этим НЛО, а ведь тот является трофеем всего народа!.. — убеждал ее Букограй.
— А что этот «народ» будет с ним делать? — Ехидно спросил Вероника. — «Народ» в настоящее время — это ЦК партии! И для чего Центральному Комитету нужен НЛО? Устроить еще одну мировую революцию?
— А ты не боишься, что этот твой Николай сам такую революцию не устроит?
— Он совсем не мой! Да и не думаю, что бы он так хотел власти, чтобы зани-маться такой ерундой. На такое только твои больные на голову руководители спо-собны!
— Хорошо! Вероника, я даю тебе честное слово, что только поговорю с ним. Выясню, что ему известно об этих пришельцах, что обо всем этом думает. Даже о том, что мне предпринимать дальше я посоветуюсь именно с ним. Похоже он совсем незаурядная личность, во всяком случае, совсем неординарная! — Продолжал ее убеждать Букограй.
Вероника на некоторое время замолчала и, прохаживаясь по комнате, вдруг спросила:
— Пап! Можно я закурю?
Букограй несколько опешил. Влечения к сигаретам он у дочери раньше не за-мечал. Предваряя его вопросы, она сказала:
— Да не курю я, не курю! Просто я чуток распсиховалась, а курение, говорят, успокаивает!
— Глупости говорят! — Сердито буркнул Букограй. — Ты лучше водички мине-ральной попей, которую тебе твой «протеже» оставил…
— Какой еще «протеже»? Я его пока не кому не рекомендую! Это ты сам у меня про него выспрашиваешь! — Чуть раздраженно ответила она. — Хорошо! Только я пойду с тобой! У меня, кстати, и повод имеется! Он мне обещал по окончании схватки рассказать обо всем. Битва произошла? Произошла! Так что у меня имеется моральное право с ним поговорить!
— Так ты знаешь, где он? — Удивился Букограй.
— Нет ничего проще! — Чуть рисуясь, Вероника взяла в руки телефонный справочник. — Только не подглядывай! — Быстренько пролистала, мельком просмотрела одну из страниц, захлопнула справочник и решительно подошла к телефону. Телефонная связь начала функционировать уже на третий день после «освобождения» города. Вероника, загораживая от отца телефонный аппарат, быстро выстучала на кнопочном номеронабирателе нужный номер. Долгое время трубку на другом конце провода никто не брал, затем раздался щелчок, и Вероника услышала:
— Слушаю?
— Николай? Это Вероника! Вы меня помните?
— Как же могу вас забыть! — Послышался голос явно улыбнувшегося человека.
— Вы обещали после всего встретиться со мной! И что же? Вы меня обманули?
— Ну, что вы, Вероника! Просто у меня пока не было такой возможности!
— Вы имеете в виду то, что Вас разыскивает КГБ?
— А он меня разыскивает? — Вопрос Николая вроде и был задан удивленным голосом, но Веронику не обманул. Она прекрасно поняла, что для ее собеседника это совсем не новость.
— Ищет! И вы догадываетесь почему! Украли инопланетный космический ко-рабль и думаете, что вас оставят в покое?
— Ну, прямо так и украл? — Опять с некоторой иронией произнес голос. — У кого украл?
— Да вот мой отец говорит, что у всего советского народа! — Тоже с иронией ответила Вероника.
— А этот аппарат разве принадлежал всему советскому народу? И кто у нас отец? — Спросил Николай, чуть перефразируя вопрос министра-администратора из кинофильма «Обыкновенное чудо», которого талантливо сыграл артист Андрей Миронов.
— Мой отец — начальник КГБ! — В тон ему ответила Вероника.
— О! Товарищ полковник Букограй? Если не ошибаюсь? — Эта новость если не-сколько и поразила собеседника на конце провода, то, по-видимому, уж совсем его не обескуражила.
— Так вы о нем знаете? Только он у нас теперь генерал-майор! — Не преминула пояснить Вероника.
— Я его искренне поздравляю с очередным званием! И как я понимаю, он тоже жаждет со мной встретиться?
— Да, прямо горит желанием! — Опять ехидно, не столько для Николая, сколько для своего отца проговорила Вероника.
— Ну, что же! Уж если вы смогли найти меня по телефону, то наверняка знаете теперь, как найти меня по месту жительства! Я вас жду через полчаса. Этого времени вам вполне хватит даже чтобы добраться до меня пешком! Хочу только предупредить, что ни в какую «каталажку», в которую нас пытался поместить подчиненный вашего батюшки майор Словин, меня поместить не удастся!
— Вот даже как? А меня о таком развитии событий в известность не поставили! И все же отец гарантирует, что никаких, так сказать, эксцессов, не будет.
— Я наслышан о его порядочности, потому и согласился на встречу! Постарай-тесь меня не разочаровать! Жду! — И он положил трубку.
— Ну, что отец! Ты мной доволен? — спросила Вероника. — И что это за история с майором Словиным? Ты этим поставил меня в неловкое положение! Как я понимаю, именно с его подачи все спецслужбы ищут героев, избавивших город от инопланетной агрессии. И не спорь! Именно героев! Почему получается так, что герои, спасшие город находятся в розыске, как какие-нибудь шпионы. По-человечески, их награждать надо высшими наградами государства, а их преследуют как зверей! Ты для этого пришел ко мне? — В голосе Вероники слышались гневные и в то же время стальные нотки. Букограй даже восхитился своей дочерью. В настоящий момент она была очень красива.
— Извини, Вероника! Не хочется лишний раз признаваться в том, что и в наших рядах дураков хватает! И порой после их поступков, не всегда сразу удается переломить ситуацию. Бывает, что первая не совсем непроверенная информация идет в разработку, и даже в последствии, когда она оказывается полнейшей чушью, не всегда получается понять истину до конца! Потому я и пришел к тебе. Один! И один, без поддержки службы пойду к этому Николаю!
— Ну, тогда идем! Это совсем недалеко!
— Если ты знаешь, где он живет, почему ты раньше с ним не связалась? — На всякий случай спросил Букограй.
— Первую неделю все равно выходить из дома запрещалось, да и я надеялась, что он сам ко мне заявится! Тем более, когда узнала, что он со своей компанией победил! А в то, что он погиб, мне почему-то не верилось! — Ответила Вероника, одновременно обуваясь в прихожей. Букограй уже был одет, причем в гражданскую одежду, сменив ею свой военный мундир.
5
Все изнашивается, даже горе.
Г. ФлоберВоинский контингент под командованием старшего лейтенанта Мезенцева, в который входили все «оставшиеся в живых», базировавшийся на железнодорожном вокзале, вернули в расположение части, заменив свежими, только вступившими в город войсками. В казармах пришлось поработать, как следует с водой и тряпками после того, как перед ними спецхимотряды собрали останки их погибших товарищей и обработали все едкими химикатами.
Как ни мало времени было у подчиненных старшего лейтенанта Мезенцева, они, следуя советом, так называемого, Командора, по прибытии на вокзал, постарались избавиться каждый от «своего» комплекта обмундирования, в котором принял мученическую смерть оригинал, двойником которого каждый из них являлся. Потом на импровизированном собрании они договорились отвечать на расспросы, которые вскоре последуют обязательно, что какое-то время их всех сморил непонятный и неудержимый сон. Да и как еще можно разумно объяснить, что в то время, когда все гражданское население, которое все еще оставалось на вокзале в момент «атаки» пришельцев, растворилось в мерзкую слизь, а весь воинский контингент, остался жить, да еще и стал здоровее, чем до начала событий? С документами разобраться оказалось проще, чем ожидалось. В виду того, что операция по охране железнодорожного вокзала происходила непосредственно в городской черте, то есть без выезда за его пределы, то все военные билеты оставались в канцелярии воинской части. В этом отношении чуть подсуетиться пришлось только офицерам, которые свои офицерские книжки всегда носили с собой, и из-за этого им пришлось извлекать документы из уцелевшей одежды обильно испачканной темными маслянистыми пятнами от уже высохшей слизи, оставшейся от тел своих бывших оригиналов. Процедура эта была отвратительной как физически, так и психологически. Хорошо еще, что от самих «тел» уже ничего не оставалось и, абстрагируясь можно было представить себе, что одежда эта принадлежала совсем другому человеку, а это несколько снижало накал эмоций. Но в «грязном белье», что своем, что чужом, копаться было совсем не приятным делом.
