Дрю Карпишин - Star Wars: Дрт Бейн - Путь разрушения
Бэйн улыбнулся утонченной красоте плана. Естественно, Каан будет подозрителен. Но все его усилия и внимание будут сосредоточены на том, чтобы удержаться за свое место. Он не осознает истинной цели соперника: полностью истребить Братство; уничтожить на Руусане всех ситов до последнего.
К тому же это давало больше шансов на то, чтобы убедить Гитани присоединиться к нему. Как только она поймет, кем он стал на самом деле - и как манипулировал Кааном и всеми "Темными Повелителями" - она может принять предложение стать его ученицей. На худой конец, у него будет возможность взглянуть ей в лицо, едва она поймет, что ее яд не смог...
- Ахх!
Бэйн застонал и согнулся пополам, когда ужасная боль скрутила его желудок. Он попытался распрямиться, но тело внезапно сотряслось от продолжительного приступа кашля. Он поднял руку, чтобы прикрыть рот, и когда опустил ее, то увидел, что та вся в густых пятнах крови.
Невозможно, - подумал он, и очередная режущая боль, прокатившаяся у него внутри, повалила его на колени. Реван показывал ему, как использовать Силу, чтобы спастись от яда и болезней. Ни один яд не мог навредить столь могущественному в темной стороне, каким может быть только Темный Повелитель ситов.
Еще один приступ кашля почти парализовал Бэйна. Он поднял руку, чтобы смахнуть катящийся по лицу пот, и ощутил на щеке что-то теплое и липкое. Из уголка глаза сочилась тонкая струйка багряной слезы.
Он неуверенно поднялся на ноги, обратив внутренний взор на свой организм. Яд по-прежнему был там. Он растекся по всему телу, повреждая жизненно важные органы. Внутри он весь истекал кровью, которая просачивалась наружу через глаза и нос.
Гитани! Бэйн рассмеялся бы, не будь он в такой невыносимой агонии. Он был так самоуверен, так самонадеян. Так убежден в том, что она недооценила его. А получается, что это он ее недооценил. Подобной ошибки он больше никогда не допустит... если выживет.
Он прочитал о синоксе достаточно, чтобы распознать его симптомы. Если бы он выявил его сразу, то смог бы вывести из организма точно так же, как яд рок воррт, маскировавший его присутствие. Но синокс был самым латентным из ядов; коварный токсин истощил его силы, незаметно разнесшись по телу.
Собрав оставшиеся силы, он постарался очистить себя от яда, выжечь его холодным огнем темной стороны. Яд был слишком силен... или же сам Бэйн был слишком слаб. Вред уже был причинен. Синокс лишил его энергии, оставив от его силы невзрачную тень того, чем она была лишь несколько часов назад.
Он мог ослабить его воздействие, замедлить прогрессирование, и на время не допускать наступления летальных симптомов. Но он не мог исцелить себя. Не сейчас, не в таком ослабленном состоянии.
В озере Натт была сила, но ее нельзя было почерпнуть. Древние джедаи проявили осторожность, безопасно заточив темную сторону в глубинах водоема. Черные, стоячие воды были единственным свидетельством энергии, навеки запертой под поверхностью.
Бэйн, отчаявшись найти возможность выжить, поковылял к землеходу, стоящему на краю лагеря. Игнорируя протесты внезапно обмякших конечностей, он уселся за руль, и завел машину. Ему нужен был целитель. Если тот, кто называл себя Кэлебом, все еще здесь, Бэйн должен его найти. Это единственный шанс.
Он направился на ближайшее поле боя, где на огромной бесплодной равнине еще лежали вразброс останки тех, кто сражался и погиб. Тяжелое грохотание гусениц землехода с каждым поворотом раздражало его все больше, и он мог только скрипеть зубами от мучительной боли. Пока Бэйн вел транспорт, мир перед его глазами предстал ожившим кошмаром светотени, весь залившись красным маревом. Он почти уже не осознавал, куда именно едет, позволяя Силе направлять себя, и одновременно используя ее для того, чтобы не поддаться влиянию яда Гитани.
Страх смерти окутал Бэйна, подавляя его мысли. Его воля начала сдавать; сейчас было бы так легко сдаться и позволить всему закончиться. Просто отрешиться от мира и погрузиться в состояние покоя.
Выругавшись, он тряхнул головой, возвращая мыслям ясность, снова и снова повторяя первую строку ситской мантры: Покой - это ложь. Он обратился к солдатской подготовке, пытаясь овладеть страхом и трансформировать его в гнев, чтобы придать себе сил.
Я - Дарт Бэйн, Темный Повелитель ситов. Я выживу. Любой ценой.
Далеко впереди - у самых границ стремительно сужающегося кругозора - он увидел другой транспорт, медленно движущийся по противоположной стороне поля брани. Поселенцы. Мусорщики, роющиеся в останках.
Он направил землеход в их сторону, простонав от усилия, которое потребовалось, чтобы просто повернуть руль. Прибегнув к Силе, он попытался прикоснуться к душам тех, кто пал на этом поле. Всего несколько месяцев назад здесь погибло множество существ. Он попробовал впитать то, что осталось от их мучительной смерти, надеясь, что агония их предсмертных страданий поддержит его слабеющую силу. Но этого оказалось не достаточно; их боль была слишком далекой, отголоски криков слишком слабыми.
Подняв взгляд, Бэйн обнаружил, что ослабил хватку на руле, от чего транспорт начал сворачивать с курса, сильно накренившись на бок. Его руки свело судорогой; они практически потеряли чувствительность. Он ощущал, с каким трудом сердцу дается каждый удар.
Передняя гусеница наехала на булыжник, и землеход неожиданно опрокинулся, сбросив Бэйна на твердую землю и острые камни. Он попытался снова поднять голову, чтобы посмотреть на людей, которых видел вдалеке, но усилие оказалось слишком велико. Силы вконец истощились. В глазах потемнело.
Тяжелый грохот гусениц землехода вернул его в сознание. Другой транспорт был рядом. Бэйн сомневался, что они вообще заметили его: он упал за перевернувшейся машиной, а люди приближались с другой стороны. Даже если они его видели, то уже ничего не могли сделать, чтобы спасти. Но все же было что-то, что дало бы ему возможность продержаться.
Двигатели заглохли, и он расслышал детские голоса. Три малолетних мальчугана соскочили с багажника землехода и принялись энергично рыскать в обломках.
- Микки! - донесся голос отца, зовущий одного из сыновей. - Не уходи далеко.
- Глядите! - выкрикнул один из пареньков. - Глядите, что я нашел!
Слабый должен служить сильному. Таков путь темной стороны.
- Ого! Он настоящий? Можно потрогать?
- Дай посмотреть, Микки! Дай посмотреть!
- Угомонитесь, мальчики, - устало проговорил отец. - Дайте-ка взглянуть.
Бэйн вслушивался в хруст ботинок по мелким камням по мере его приближения. Я сильный. Они слабые. Они ничто.
- Это светомеч, отец. Но рукоятка какая-то чудная. Видишь? Она странно изогнута.
Бэйн ощутил внезапный страх, подобно клещам сдавивший отцовскую грудь.
Выжить. Любой ценой.
- Выбрось это, Микки! Сейчас же!
Слишком поздно.
Светомеч в руке мальчишки ожил и, провернувшись в воздухе, в мановение ока лишил его жизни. Отец завопил; братья попытались бежать. Клинок устремился за старшим, поразив его в спину.
Бэйн, черпая силу из ужаса смертей, поднялся на ноги, представ взгляду призраком, явившимся из недр планеты.
- Нееет! - взвыл отец, отчаянно прижимая к себе малолетнего сына. - Пощади его, мой повелитель! - взмолился он со слезами. - Он самый младший. Единственный, кто у меня остался.
Те, кто так слабы, что просят пощады - не заслуживают ее.
По-прежнему слишком немощный, чтобы поднять руку, Бэйн в очередной раз обратился к Силе, овладев светомечом и заставив его воспарить над беззащитными жертвами. Он выжидал, позволяя расти их ужасу, а затем вонзил пылающее лезвие в сердце мальчика.
Отец прижал мертвое тело к своей груди, его мучительные стенания эхом прокатились по пустому полю.
- Зачем? Зачем тебе понадобилось убивать его?
Бэйн смаковал его муки, жадно насыщая себя, чувствуя, как темная сторона в нем крепчает. Симптомы яда отступили достаточно, чтобы он смог поднять руки без дрожи в мускулах. Светомеч влетел в его ладонь.
Отец сжался перед ним.
- Зачем ты заставил меня смотреть? Зачем ты...
Один быстрый удар меча лишил его жизни, одарив отца той же трагичной участью, что постигла его сыновей.
Глава 26
Лорд Хот метался по постели не в силах заснуть. Скрип койки сопровождался ноющим жужжанием кровососущих насекомых, преследовавших его армию всюду, где бы они ни разбили лагерь. К гаму примешивалось шумное порхание малокрылых полуночников, пикирующих вниз, чтобы полакомиться теми насекомыми, что сами лакомились его солдатами. Результатом была назойливая, сводящая с ума какофония, которая висела где-то на грани слышимости.
