Бен Бова - Венера
- Этот корабль доставит меня к поверхности Венеры, Хамфрис. Символично, не правда ли?
- Несколько грубовато,- признался я. Фукс хмыкнул:
- Я всего лишь поэт-дилетант. Так что критикуй на здоровье.
- Маневрирует самостоятельно? - поинтересовался я.- И никак не управляется с «Люцифера»?
- Совершенно верно. Никаких кабелей, тросов, ничего. «Геката» двигается совершенно независимо.
- Но…
- Ах да, я в курсе, что на борту вашего корабля, как его там, «Геспероса», тоже находилась батисфера. Но проку от нее бы никакого не было.
Такое замечание задело меня.
- Между прочим, над этой батисферой трудились лучшие конструкторы мира! Они делали ее специально для меня, для моего полета на Венеру.
- Да, конечно,- усмехнулся Фукс.- Теперь можешь поискать ее среди обломков своего корабля.
Я промолчал.
- Значит, ты собирался завести свой «Гесперос» над обломками и оттуда опускаться на бронированной батисфере?
- Да, причем кабель качал бы воздух, давал электричество, а также охлаждал системы.
- Все понятно. А подумал ли кто из вас: Дюшамп, Родригес или еще кто-нибудь, что никакая сила не может удержать корабль со спущенной батисферой над обломками кораблекрушения больше десяти минут? Тебя бы раскачивало над ними, как маятник.
- Нет! - пылко оборвал я его излияния.- Мы все опробовали на симуляции. Воздух у поверхности настолько плотный, что с качкой не будет никаких проблем.
- Может, из кресла симулятора все и в самом деле виднее,- фыркнул Фукс,- да только в реальности все, как видишь, по-другому.
Я вспомнил про наш развалившийся корабль и грустно поник головой.
- А вы сами верите в то, что это утлое суденышко доставит вас к поверхности Венеры и обратно целым и невредимым? - съязвил я, бросая ему в лицо последний аргумент.
Уверенно взмахнув рукой, Фукс ответил:
- «Геката» сделана по чертежам батисфер океанографов, а они выдерживают практически любое атмосферное давление. На таких судах проникают в глубочайшие трещины на дне Тихого океана, залегающих на десять и более километров ниже дна. Там давление в шесть раз выше местного, венерианского.
- Но жара!
- Вот это в самом деле проблема,- согласился он, впрочем, без озабоченности.- На «Гекате» нет места для теплообменников и охлаждающего оборудования, которое мы используем на «Люцифере».
- Тогда как же…
- Под обшивкой «Гекаты» проложены трубы, по которым движется жидкость, абсорбирующая тепло. И даже в иллюминаторах проложены подобные волокна.
- Но что это дает? - недоумевал я.- Простая перегонка тепла из одного места в другое мало поможет. Вам же нужно куда-то вывести это тепло, за борт корабля.
Он широко, ио-волчьи, ухмыльнулся.
- А вот это и есть самое главное. Простая, но гениальная идея.
- В чем же она состоит?
- Большая часть массы «Гекаты» - балласт. Слитки сплава. Это особенный сплав, мы разработали его на Поясе астероидов для себя и никому не раскрывали «ноу-хау». Сплав очень плотный и плавится при температуре почти ровно четыреста по Цельсию.
- Ну и что из того?
- Это же просто,- сказал Фукс, разводя руками, словно удивляясь моей непонятливости.- Так просто, что вашим гениальным конструкторам вовек не додуматься.
Он, выжидая, посмотрел на меня, точно учитель, которого я помнил еще с начальных классов,- он находился в вечном заблуждении относительно моих знаний. Я отвернулся от Фукса, и лицо мое исказила гримаса, по которой можно было прочитать напряженную работу мысли. Итак, металлический сплав. Значит, так, судно сходит с этим балластом к поверхности планеты…
- И там температура становится настолько высокой, что слитки начинают таять,- пробормотал я в глубокой задумчивости.
- Верно! - Фукс хлопнул в ладоши.
- Но я не могу взять в толк…- И тут меня озарило: - Эти слитки выводят температуру с корабля.
- Еще одно попадание! И остается только слить расплавленный металл за борт.
- Но слитки же когда-то кончатся.
- Да. Согласно моим расчетам, я пробуду на поверхности всего час. Может быть, еще минут десять-пятнадцать. Но не дольше.
- Но это…- я поискал слова,- настоящее изобретение.
- Изобретением оно будет называться, когда сработает,- отрезал он, переходя на обычный, хамский, тон.- В противном случае будет называться безумной идеей.
Я чуть было не рассмеялся, но Фукс смотрел серьезно и сосредоточенно - за меня, на «Гекату».
- Я спущусь туда, Хамфрис, на самое дно ада. Я буду первым человеком, кто достигнет поверхности Венеры, не считая мертвецов. Этой славы у меня уже никто не отнимет. Первый человек в аду!
У меня так и отвалилась челюсть. Будущий первый адопроходец вожделенно смотрел на свой аппарат, который должен помочь ему воплотить свою идею в жизнь. Конечно, идея отдавала безумием, как и все гениальные идеи. На Фукса в этот момент стоило бы посмотреть.
Ничто не интересовало его в этот момент. Глаза его пылали нездешним огнем, на лице был написан вызов судьбе и выражение, близкое к экстатическому. Он смотрел на свой корабль, как язычник на священный костер, в котором ему предстоит сгореть или очиститься. И все равно продолжал жевать свои пилюли.
- Это парадокс,- продолжал он.- Мы достигли пика развития, преодолели земное притяжение, болезни, наконец, отодвинули смерть с помощью техники бесконечных омоложений и нанотерапии. Мы можем жить, оставаясь вечно молодыми. И что же мы делаем на этом пике совершенства? Заглядываем в бездну ада, рискуем сломать шею на каждом шагу, совершаем поступки, на которые способен только безумец! Вот она - истинная природа человека.
Я молчал. У меня не нашлось слов, которые можно было противопоставить этой страстной маниакальной речи. Наконец он покачал головой и сказал со вздохом:
- Ну, все. Пойдем. Закончили обсуждение. У меня больше нет на это времени.- И он ткнул пальцем в сторону лестницы, выводившей из шлюза.
На обратном пути я ломал голову: зачем он решил показать мне свою «Гекату»? Чтобы похвастаться? Какое-то мальчишество, но от Фукса можно было ожидать чего угодно, даром что взрослый человек.
«Нет»,- сообразил я потом, несколько позже, когда мы уже приближались к мостику. Дело не в этом. Он делал это не для себя. А тогда для кого же? Для меня? Получалось, что так.
Или все-таки Фукс хотел утереть мне нос, демонстрируя достоинства своего судна? Показать, какой он сильный и ловкий, как поведет свой корабль-батисферу к поверхности Венеры и высадится на ней первым, в то время как я буду сиднем сидеть на корабле, как последний оболтус.
Негодование вновь поднялось и забурлило во мне. Значит, я еще способен на эмоции.
* * *
Отстояв вахту на мостике, я вернулся в насосную. Фукс уже кружил над местом аварии, в пяти тысячах метров над острыми пиками гор, окружавших то, что осталось от моего брата и его корабля.
Я боролся с тревожными симптомами надвигающейся болезни, которые тело незамедлительно направляло в мозг. Дрожь и слабость в коленях постоянно напоминали о себе, медленно поднимаясь от ног все выше и выше. Вот уже и пальцы на руках задрожали, и взгляд померк, как я ни тер глаза. Постоянно приходилось натужно вздыхать, поскольку временами диафрагма западала и не шевелилась, словно ожидая, что за нее эти движения сделает кто-то другой. И еще один тревожный симптом - несмотря на жару, я стал замерзать.
Я стойко выстоял до конца вахты, понимая, впрочем, что без посторонней помощи не продержусь. Как пьяный, хватаясь за стенки, брел я по коридору, мимо мостика, мимо каюты Фукса и Маргариты, направляясь в лазарет.
Маргариты там не оказалось. Лазарет пустовал. Я чувствовал крайнюю усталость, так что захотел забраться на стол и закрыть глаза. Но в таком случае, может быть, я больше уже никогда не открыл бы их снова. И я напомнил себе об этом.
Должна же она где-то быть. В мозгу тускло сверкнула мысль, что вызвать Маргариту можно при помощи интеркома, но я слишком плохо соображал в этот момент. Интерком - для меня это было сейчас слишком сложно. Поэтому я побрел назад, в ее каюту.
Движения мои были лишены логики, смысла, цели. Я стучал в дверь ее каюты, но оттуда не доносилось ни звука. Она же должна быть там, обожгла меня мысль. Тогда я потянул дверь - та оказалась не заперта. Каюта была пуста.
Каюта Фукса! Вот где она.
До двери Фукса оставалось каких-нибудь три-четыре шага. Стучать у меня уже сил не было. Я просто налег на дверь, и она распахнулась.
Фукс лежал полуголый на кровати. А Маргарет склонилась над ним.
ОТКРОВЕНИЕ
Маргарита, должно быть, услышала, как я зашел в каюту Фукса. Она повернула голову. Выражение на ее лице было жуткое.
- У него удар,- пробормотала она.
И тут я понял, что она одета. Полностью. По ее лицу бежали слезы.
- Он ушел с мостика и позвал меня сюда,- сказала она, плача.- И в тот миг, как я вошла, он потерял сознание. Кажется, он умирает.
