Вячеслав Шалыгин - Инстинкт гнева
— Стоп, а если он и ее убьет? Она ведь тоже претендент.
— Пока нельзя точно сказать, как он поступит. Нам неясен его общий замысел. До сих пор он сестру оберегал. Что сделает дальше — большой вопрос. Но бесспорно одно: враг должен быть нейтрализован. Как и кем — не важно. Главное устранить угрозу Цеху.
— А получится?
— Они умирают проще нас, для этого не требуется особого оружия или персонального участия одного из Вечных. Надо только их найти. Собственно, поэтому наш Цех до сих пор существует. Кроме Хамелеонов — так мы называем врагов — нас не может убить никто, а их численность зависит от множества случайных факторов. Вот так и маневрируем из века в век. То они нас «проредят», то мы их.
— С вами… с нами понятно, но они-то почему до сих пор существуют как вид, если их легко убить?
— Легко убить, да трудно отыскать. Думаете, прозвище «Хамелеон» придумано для красоты? Нет, Виктор Алексеевич, достигнув полноценного Оптимума, они обретают способность растворяться в окружающем мире, действительно как хамелеоны. Ученые нашего Цеха бьются над разгадкой их таланта не первое столетие, но пока не нашли ни одной зацепки. Вот почему мы вынуждены идти на любые экстраординарные меры, если поблизости появляются Хамелеоны активного возраста. Если вражеская община становится слишком крупной, нам иногда даже приходится устраивать локальные войны, рассчитывая при этом, что Хамелеона элементарно накроет шальной бомбой.
Туманов удивленно вскинул брови. Мастер зафиксировал на лице ухмылку и словно бы приготовился изучать реакцию Виктора на это откровение. Будь сыщик трезвее, он сумел бы скрыть эмоции, но сейчас этого сделать не удалось. Он сжал кулаки и сверкнул уничтожающим взглядом. Чесноков, похоже, остался доволен. Он откинулся на спинку кресла и запыхтел трубкой. Новая пауза окончательно взбесила Виктора. Не окажись на пути стола и не сиди слева от него Павел…
Разрядить ситуацию взялся бригадир.
— Ну, это редко, — поспешил он успокоить сыщика. — Во-первых, размножаются Хамелеоны с трудом, а, во-вторых… надо же иногда и нам сливать дурную кровь. Законы природы мы уважаем. Чересчур стабильный состав общины — это тоже плохо.
— А сами что же?
— А сами «ничего же», — бригадир усмехнулся. — Махать саблями — если вы на это намекаете — не для нас. Хотя в старые времена возможностей пофехтовать было хоть отбавляй. Но мы всегда предпочитали добиваться своего головой, а не мечом. Да и смысла нет друг друга резать, разве что продемонстрировать силу.
— Витек, не тупи, — пробурчал Павел. — Даже я на твоем месте все давно бы понял. Сколько можно разжевывать?
— Пока не проглочу, — вновь отмахнулся от замечания полковника Туманов.
— Бессмертный не сумеет убить бессмертного, даже если захочет, — снизошел до объяснений мастер. — Вы же видите, Виктор Алексеевич, я только что прострелил вас насквозь в области сердца, но вы живы-здоровы. Однако убить нас все-таки реально, но это может сделать только истинный враг — Хамелеон, чистокровный или полукровка, дальше кровь разбавляется слишком сильно, и враг становится обычным человеком, разве что долгожителем. На сегодняшний день врагов осталось мало, особенно чистокровных, но они еще есть, и нам зачастую приходится сочинять очень сложные комбинации, чтобы вычислить врага. Чтобы мы не расслаблялись в поиске этих «санитаров леса», некоторые мастера Цеха и Смотрители не устают культивировать миф о том, что одному из Хамелеонов, может быть, удастся покончить с нами раз и навсегда. Скорее всего, это будет последний из них, и он тоже не оставит следа в генотипе человечества.
— Но от этого нам уже не станет легче, — негромко добавил Островский.
— Вроде смертника? — Туманов пьяно кивнул. — Известное дело. Обвяжется взрывчаткой, да и рванет ваш офис ко всем чертям. Как я понимаю, если это сделает Хамелеон, вам всем придется умереть по-настоящему, правильно?
— Да. И это станет катастрофой мирового масштаба, уж поверьте.
— Уж поверю, — Виктор хмыкнул. — Миру сорвет «вечную крышу». Значит, миром правят вовсе не тайные ложи, а вы?
— Нет, не мы. — Мастер раскурил угасающую трубку и исправился: — Вернее, если требуется, мы вмешиваемся в ход истории, но только в случае крайней необходимости. Обычно мы ни с кем не конкурируем. У нас другая сфера интересов. Ведь у нас больше жизненного опыта и шире взгляд на мир. Игры в бизнес и политику нам скучны. Построение империй любого рода при нашем масштабе жизни — это пустое занятие, поверьте. Нам достаточно иметь ровно столько, сколько нужно для комфортной жизни. Не больше. К тому же появление Вечного на публичной арене может навлечь беду на весь Цех. Хамелеоны не дремлют.
— Получается, они для вас вроде ограничителя? Тогда вы лукавите насчет скуки. Вам не скучно строить империи и править миром, вы элементарно трусите!
— Спорный вопрос, господин Туманов. Да, наши враги — это своего рода инструмент контроля. Матушки природы, эволюции или высших существ — вопрос следующий, но что инструмент, и довольно эффективный, это точно. Однако, скажите на милость, что нам помешает, придя к абсолютной власти, уничтожить их под корень?
— Матушка природа или высшие силы, — Виктор пожал плечами. — Выбирайте по вкусу.
— Ни то и ни другое. Ограничитель внутри нас, Виктор Алексеевич. Хамелеоны тут ни при чем. Табу на абсолютную власть формировалось веками и теперь сидит в нашем подсознании крепче анкерного болта.
— Более-менее понятно, — сказал Туманов, но, переведя осоловелый взгляд на Калинина, поспешно добавил: — Только я не понял, зачем тут Паша, кроме моральной поддержки новоиспеченного члена клуба бессмертных? Зачем вы меня «посвятили» в его присутствии? Ведь он теперь слишком много знает.
Чесноков вновь загадочно улыбнулся и выпустил пару-тройку густых колец дыма. С вишневым ароматом он явно переборщил, надо было добавить в табачную смесь побольше простых сортов. Может, и сам попроще бы стал, а то сама загадочность. Туманов перевел взгляд на Островского. Вот он оказался не таким, как думалось сыщику вначале. Нормальный мужик, без «звездных» замашек. Тоже с приколами, но в разумных пределах. Не пыжится, как языческий божок, и не пускает дым колечками. Человек, одним словом. Хоть и богатый.
Поскольку Чесноков не спешил с ответом, инициативу опять взял в свои руки его «богатый, но человечный» подчиненный.
— Он поможет нам вытащить девицу из подвалов госбезопасности и поймать на эту приманку ее брата, — пояснил бригадир.
— Откуда? — Туманов встревоженно обернулся к Павлу: — Что за дела, полковник?! Ты же обещал, что не выдашь ее! Почему она не в деревне у твоей Бабы- Яги, а на Лубянке?! За сколько ты ее продал, и меня заодно?!
— Стоять, гнедой! — Калинин поднял руку. — Никого я не продавал. Ты сам виноват. Надо было или вообще не ехать со мной, или оставаться в сельской местности и не высовываться. Зачем ты поперся в город автостопом?
— Я же… хотел выяснить…
— Не ты один. Думаешь, Федотову было трудно вычислить, из какого леса ты такой красивый вышел на шоссе? Он взял твою подружку через два часа после вашей встречи. И скажи спасибо, что первым ее нашел майор. Кое-кто… — Павел взглянул на мастера, — мог упаковать ее туда, откуда уже не вытащишь.
— А брат… куда делся? — Туманов остыл. — Почему приманка?
— Сбежал наш ветеран, — Павел хмыкнул. — Только его и видели. То есть, наоборот, не видели, поскольку Хамелеона в боевом режиме разглядеть невозможно. Вот нам и нужно теперь достать его сестрицу да посадить на место сыра в мышеловке.
— А кроме тебя этим заняться некому? Зачем тебе знать такие опасные тайны? Или… ты у Цеха на секретном довольствии?
— Отчего же на секретном? На обычном, как все. Я тут давно отираюсь, Витя, очень давно, — Павел коротко откашлялся. — Только в этой стране лет семьсот прожил. Все тайны изучил вдоль и поперек.
Он виновато усмехнулся и развел руками.
— И ты, Брут? — Туманов вздохнул и налил себе еще коньяка.
— Джонатан.
— Очень приятно, — Виктор покачал головой. — Куда только кадровики ФСБ смотрели, когда тебя на работу брали? Ну, и зачем вам враги? Чтоб грохнуть?
— Нет, — снова ожил мастер. — Девица нужна нам для дела. Внутреннего, семейного. А братец… для страховки, чтобы она не отказалась помочь.
— Врете, граждане, — Виктор покачал головой. — Братец вам нужен не для этого. Вы слишком его боитесь, чтобы оставлять в живых.
Мастер снова взял паузу. Видимо, обиделся. Теперь Туманова это не смутило. Он обернулся к Островскому и уставился на него в ожидании ответа.
— Мы и девушку боимся, — просто ответил бригадир. — Хамелеоны очень сильны. Их нельзя оставлять без присмотра. Стоит им взять след бессмертного, готовьте некролог. Той ночью, в лесу, их отец вовсе не собирался помогать мне, своему заклятому врагу. Но в отличие от дочери, по неопытности легко поддавшейся инстинкту гнева, отец умел контролировать свои эмоции. Вот почему он не добил раненого врага. Он хотел проследить за мной и вычислить всех членов нашей общины.
