Дэвид Файнток - Надежда узника
– Вот ради чего вы готовы были пожертвовать своей жизнью и запятнать свое доброе имя?
– Да, ради будущего Надежды. Я патриот своей планеты. Я не верил вашим обещаниям исправить недостатки, потому что мы твердили о них Правительству ООН десятилетиями, но все без толку.
– Но к чему этот заговор?! У вас прекрасная планета, экологически чистая, богатая, просторная, не страдающая от перенаселения. А вам все мало! Давайте отсечем как бритвой шелуху, и станет очевидно, что вы виновны! И не морочьте мне голову!
– Пусть так. Но я хотел, чтобы вы знали правду.
– Зачем вам это?
– Сам не понимаю. – Мантье отвернулся к стене. – Может быть, потому, что об этом уже можно сказать. Или, может быть, потому, что, как вы выразились, я запятнал свое доброе имя. Или потому, что я восхищаюсь вашим мужеством.
– Чушь!
– А может быть, мне просто нравятся розыгрыши.
16
Наутро нас с Мантье перевели в другую комнату, где под арестом сидели Анни и мои офицеры. Порадовал меня и тот немаловажный факт, что это помещение напрямую соединялось с душем и туалетом.
Анни на радостях всплакнула и не отпускала меня ни на шаг, даже мои «мыслительные» расхаживания по комнате она воспринимала в штыки.
Окон тут тоже не было, побег казался невозможным. Как видно, Лаура строила этот дом не как контору, а как тюрьму. До чего же предусмотрительная, стерва! Следующие трое суток мы спали на матрацах, питались скудно, прогуливались, не выходя из камеры. От холода мои легкие снова разболелись. Я потребовал у охранника свою маску и баллон с лечебным газом, но он сделал вид, будто не слышит меня.
Алекс впал в депрессию, мрачно молчал и целыми часами валялся на матраце. Мантье набивался мне в собеседники, я с презрением отвергал его попытки. Однажды он спросил:
– Почему на том собрании вы назвали себя полномочным представителем Правительства ООН?
– Так просто, – буркнул я и отвернулся.
– И все-таки? Мне очень интересно, – допытывался Мантье.
Ну что ты с ним будешь делать? Пристал как банный лист.
– Потому что это правда, – ответил наконец я.
– Вам действительно дали полномочия или это просто мания величия?
Я аж дернулся. До чего договорился!
– Начальник Адмиралтейства имеет столь же неограниченные полномочия, как командир корабля в полете! – рявкнул я.
– Ну и что?
– А то, что в полете капитан корабля является полномочным представителем Правительства ООН!
– Поскольку адмирал Де Марне улетел, все его полномочия перешли мне, как старшему офицеру Надежды.
– Адмирал Де Марне был главнее Правителя Саскрита?
– Да.
– И все-таки, полномочный представитель Правительства ООН… Это уж слишком.
– Таков закон. Между прочим, капитан корабля обладает практически неограниченной властью и может делать все, что сочтет нужным.
– К сожалению, капитаны часто злоупотребляют этим правом, – горько прокомментировал Толливер.
– Заткнись, гард, – вяло прикрикнул я.
– Есть заткнуться, сэр, – огрызнулся он.
– Он всегда так дерзит? – поинтересовался Мантье.
– Временами.
– Как вы его терпите?
– Дело в том, что… – я задумался. Как объяснить плантатору?
– Вы тренируете на нем свое терпение?
– Лучше выразиться иначе. Я терплю его, как подвижники терпят власяницу, – смирено признался я. – А вы всегда такой любопытный?
– Как же еще убивать время, если не в разговорах?
– Тогда лучше скажите, зачем нас здесь держат.
– Возможно, Лаура собирается с духом, чтобы избавиться от нас. Мы ей мешаем.
– Чем же?
– Вы – представитель прежнего ненавистного режима, а я член умеренного крыла нашей партии, только выбравшейся из подполья. Я расхожусь во взглядах с Лаурой на будущее устройство Республики. Следовательно, наше существование кажется Лауре угрозой.
– Не хочу умирать, – простонал Берзель.
– Не распускай слюни, Берзель!
– Я ей ничего не сделал! За что она хочет убить меня?!
– Гардемарин! Если…
– Я ему вправлю мозги, сэр, – вмешался Толливер. – Пошли потолкуем в туалете, Авар. – Он потащил мальчишку за руку.
– Не бейте его, Толливер, – приказал я.
– Я и не собирался.
Когда дверь за ними закрылась, я шепотом, чтоб не слышала Анни, спросил у Мантье:
– Вы уверены, что Лаура нас убьет?
– Почти, – скорбно ответил он.
– Тогда чего она ждет?
– Возможно, она готовит нечто вроде аварии, чтобы общественность поверила, будто мы погибли в результате несчастного случая. Лауре нужна поддержка таких людей, как Бранстэд и Хоупвелл, а они возражают против расстрела вашей компании. Да и меня они не хотят давать в обиду. Но учтите, – добавил Мантье с усмешкой, – это всего лишь мое предположение.
– Поначалу я думал, что Лаура похитила нас, чтобы освободить вас, но ваше положение не особенно улучшилось. Не знаю теперь, чему и кому верить.
– Жалко мальчишку, – махнул в сторону туалета Мантье. – Если Лаура убьет вас, то не пощадит и его. И вашу жену, – добавил он едва слышным шепотом.
Я бросил взгляд на Анни, погруженную в меланхолию. Слава богу, она, кажется, не расслышала.
– Знаю, – прошептал я.
Мантье приложил палец к губам. В коридоре послышались шаги. Вошел охранник, как всегда с пистолетом.
– Сифорт, на выход, – приказал он.
– Зачем?
– Выходи! – рявкнул громила.
Я нехотя встал. Не на расстрел ли? Бесшумный выстрел в затылок где-нибудь в коридоре, и все…
Меня вели двое, оба шли сзади. В спину мне упирался лазерный пистолет. Даже с оружием с ними я справиться бы не успел. Меня привели в ту самую комнату, где я очнулся в компании Мантье, заперли. Я уныло расхаживал, мечтая напоследок обнять Анни. Вдруг дверь открылась, вошел Хармон Бранстэд. Предатель!
– Нам не о чем разговаривать! – выпалил я.
– Пожалуйста, давайте все-таки побеседуем. – Бранстэд уселся на стул. – Как вы себя чувствуете?
Я отвернулся, уставился в стену, исполненный решимости не разговаривать с этим типом.
– Николас, клянусь перед Богом, если бы я знал, что вы остались на нашей планете, я ни за что не пришел бы на то собрание. Лаура сказала мне, что ваш флот сбежал, забрав с собой всех своих людей, в том числе штатскую администрацию. Я думал, мы остались совершенно одни.
– Вы соучаствовали в государственной измене.
– Какая же это измена? – искренне удивился Хармон. – Нас бросили, вот мы и собрались, чтобы как-то организоваться. Кому же как не плантаторам руководить нашей планетой?
– Вы обязаны соблюдать закон, – упрямился я. Он дружески положил мне на плечо руку, я тут же сбросил ее.
– Ник, раз старое Правительство бросило нас, мы должны избрать новое. Я был уверен, что вы улетели на Землю.
– Я действительно улетел бы, если б мисс Трифорт не упрятала нас в тюрьму.
– Она боялась, что вы отправите Мантье на допрос под наркотиками. Она не знала, что вы получили приказ улетать. Поверьте, я не участвовал в похищении.
Как бы мне хотелось верить хоть кому-нибудь на этой планете! Но кругом было сплошное вранье.
– Какая разница, участвовали вы в моем похищении или нет! Вы организовали свою Республику, а я сижу в тюрьме! Зачем вы пришли?
– После собрания сбежал Джеренс. – Бранстэд прикрыл глаза, переживая душевную боль. – Я нашел его лишь сегодня.
– Простите. Он…
– Да, снова накачался наркотиками. Ума не приложу, где он их находит.
– Простите, – пробормотал я, чувствуя себя бездушным хамом.
– Знаете, возможно, нас подслушивают, – прошептал он, придвинувшись ближе, и добавил громко:
– Мне доверяют, но, прежде чем допустить к вам, обыскали.
– Заговорщикам всюду мерещится заговор против них.
– Мне очень жаль, что вы попали в эту историю, но помочь вам, к сожалению, ничем не могу.
– Можете.
– Чем? – изумился он.
– Вызволите хотя бы мою жену.
– Ее тоже взяли?! Я думал, она в клинике… Хорошо, попробую. Обещаю, что сделаю все от меня зависящее. – Бранстэд жестом попросил меня молчать и ничему не удивляться, свернул каблук своего ботинка, вынул из крошечного тайника бритву, протянул ее мне, пояснив шепотом:
– Это все, что я мог пронести. Более крупный предмет они обязательно бы нашли. Возможно, эта мелочь когда-нибудь вам поможет.
Я взял бритву. Бранстэд схватил меня за руку, наклонился к самому моему уху:
– Можно попросить вас об одном одолжении?
– Каком?
– Возьмите с собой Джеренса.
– Куда?!
– Лаура рассказала мне о вашем разговоре с адмиралом. Когда за вами прилетит «Каталония», заберите Джеренса с планеты.
– Это невозможно.
– Возможно! – яростно прошептал он. – Если не согласитесь, я не буду вам помогать.
– Но ведь на нас по пути могут напасть рыбы. Неизвестно, удастся ли нам долететь до Земли. Вы готовы подвергнуть своего сына такому риску?
Пальца Бранстэда на моем запястье судорожно сжались.
