Фрэнк Герберт - Бог-Император Дюны
— Слушаюсь, мой господин.
В ответе Лето без труда уловил фанатичную преданность. Она подчинится ему беспрекословно.
— Если это возможно, сделай так, чтобы Сиона и Дункан Айдахо остались на какое-то время наедине,
— Слушаюсь, мой господин.
Пусть тесное общение само сослужит свою службу, подумал Лето.
Он отключил связь и вызвал к себе командира под разделений, действовавших па площади. Башар прибыла немедленно — форма была покрыта грязью и пылью, на сапогах — запекшаяся кровь. Высокая, изящная женщина, с тонкой костью. Морщинки па липе придавали ее орлиному профилю выражение собственного достоинства. Лето припомнил ее воинскую кличку — Ийлио, что по-фрименски означает «зависимая». Он. однако, обратился к ней по материнскому имени — Найше, что означает «дочь Шан», что придаю их общению некоторую интимность.
— Садись на подушку, Найше, — заговорил Лето. — Ты на славу поработала.
— Благодарю вас, мой господин.
Она опустилась на красную подушку, на которой сидела и Хви. В углах рта женщины таилась усталость, но глаза оставались живыми и внимательными. Она приготовилась слушать.
— Обстановка в городе стала спокойной, — это был не вполне вопрос, но Лето явно ждал подтверждения своей оценки.
— Она спокойная, но в ней все равно нет ничего хорошего, — произнесла Найше.
Лето взглянул на кровь, в которой были испачканы сапоги башара.
— Что происходит на улице перед иксианским посольством?
— Она полностью очищена, мой господин. Там уже идут ремонтные работы.
— Что на площади?
— К утру она примет свой обычный вид.
Она продолжала твердо смотреть Лето в глаза. Оба понимали, что главная тема разговора еще не затронута. Однако Император заметил в глазах Найше сильный блеск.
Она гордится своим господином!
Найше впервые видела, что ее Император умеет убивать сам. Были посеяны семена страшной зависимости. Если нам будет угрожать опасность, то наш господин лично придет на помощь. Именно поэтому так блестели глаза Найше. Она не будет больше поступать независимо, теперь для принятия решений она всегда будет черпать силу У Бога-Императора и отвечать лишь за правильное использование этой силы. Крылатая смерть явится по первому ее зову.
Лето очень не нравился такой оборот деда, но делать было нечего, обратного хода нет. Исправить положение можно будет лишь медленно и постепенно.
— Где нападавшие ваяли лазерные ружья?
— С наших складов, мой господин. Охрана была заме-
Заменена. Какой великолепный эвфемизм. Провинившиеся Говорящие Рыбы были арестованы и содержались в камерах до тех пор, пока не потребуются смертники для выполнения какого-либо чрезвычайного задания. Они умрут с радостью, искупая свой грех. Даже слух о том, что такие берсерки существуют, мог успокоить самые горячие головы.
— Проникли ли нападавшие в арсенал?
— Хитростью и с помощью взрывчатки. Охрана арсенала потеряла бдительность.
— Источник взрывчатки?
Найше устало пожала плечами.
Лето мог только согласиться с ней. Он понимал, что может установить источник, но какой в этом прок? Предприимчивые люди могли изготовить взрывчатку из самых разнообразных подручных средств — сахара, свинцовых белил, растительного масла, невинных удобрений, пластита, растворителей и обычной навозной жижи. Если учесть сообразительность, техническую подготовку и образованность, то этот список можно продолжить до бесконечности. Даже в таком обществе, которое он создал, — в обществе с ограниченной технологичностью, всегда найдутся люди, способные создать довольно совершенное малое оружие. Сама идея исключения такой опасности — это химера и пустой миф. Ключ к решению проблемы — это ограничение стремления к насилию. В этом отношении события нынешней ночи можно рассматривать как катастрофу.
Как много новой несправедливости, подумал он.
Найше, словно прочитав его мысли, тяжело вздохнула.
Это естественно, ибо с младых ногтей Говорящих Рыб учат всячески избегать несправедливости.
— Мы должны заняться поисками оставшихся в живых мирных жителей, — сказал он. — Проследи, чтобы им помогли всем, чем можно. Все должны понять, что вина целиком и полностью лежит на тлейлаксианцах.
Найше согласно кивнула. Она никогда не стала бы башаром, если бы не понимала смысла таких приказов. Она верила слепо. Если господин говорит, что виноваты тлейлаксианцы, значит, так оно и есть. В таком понимании была своя практичность. Она поняла, почему они не убили всех тлейлаксианцев.
Нельзя полностью избавляться от всех козлов отпущения.
— Надо отвлечь внимание, — сказал Лето. — Возможно, один из них уже у нас в руках. Я скажу вам об этом после встречи с госпожой Хви Нори.
— Иксианским послом? Разве она не…
— Она совершенно невиновна, — ответил он, не дав башару закончить фразу.
В глазах Найше светилась безграничная вера, этот пластичный материал мгновенно прекращал всякие размышления и зажигал глаза фанатичным огнем. Иногда Лето испытывал ужас от своей неограниченной власти. Даже Найше не была исключением.
— Я слышу, что госпожа Хви уже прибыла. Пригласишь ее ко мне, когда будешь выходить, — приказал Лето. — И вот что еще, Найше…
Башар, которая уже встала, застыла на месте, ожидая приказания.
— Сегодня я произвел Киеумо в суббашары, — сказал он. — Проследи, чтобы это производство было утверждено официально. Что касается тебя, то я очень доволен. Проси и получишь.
Он заметил, что эта ритуальная фраза пришлась очень по душе башару. Однако она ничем не выразила свою радость и сказала:
— Я испытаю Киеумо. Если она справится с моими обязанностями, то я хотела бы пойти в отпуск. Я очень давно, много лет, не была дома, на Салуса Секунду с.
— Можешь ехать в любое время по своему выбору.
Салуса Секундус, ну конечно же! — подумал он.
Когда женщина упомянула о своей родине, Лето сразу вспомнил, на кого она так похожа. В ней течет кровь Коррино, она напоминает Харка аль-Ада. Оказывается, мы с ней довольно близкие родственники.
— Мой господин очень великодушен, — сказала Найше.
Она покинула зал пружинистым шагом. В вестибюле раздался ее голос.
— Госпожа Хви, наш господин сейчас примет вас.
Вошла Хви, сначала на фоне сводчатого дверного проема возник ее силуэт, она нерешительно остановилась, потом, привыкнув к полумраку, шагнула вперед. Она шла к Лето, словно мотылек, который летит на свет свечи, окидывая взглядом его тело, ища на нем следы ран. Он знал, что никаких следов она не увидит, — он лишь чувствовал боль и небольшую дрожь.
Своим сверхъестественным зрением Лето увидел припухлость на правой ноге Хви, скрытую под платьем. Девушка остановилась перед углублением, в которой находилась тележка.
— Мне сказали, что ты ранена, Хви. Тебе больно?
— У меня под коленом резаная рана, мой господин. Небольшой осколок стены. Говорящие Рыбы смочили его каким-то лекарством, и боль утихла. Я очень боялась за тебя, мой господин.
— А я боялся за тебя, моя дорогая Хви.
— Я была в опасности только во время первого взрыва. Меня спрятали в подвале посольства.
Значит, она не видела моего неистовства. Как я благодарен за это Говорящим Рыбам.
— Я послал за тобой, чтобы просить у тебя прощения, — сказал он.
Она села на золотистую подушку.
Что я должна простить тебе, Лето? Нет никаких оснований…
— Меня проверили, Хви.
— Тебя?
— Нашлись люди, которые захотели проверить глубину моих чувств по отношению к тебе, они хотели узнать, что я сделаю для спасения Хви Нори.
Хви указала рукой наверх.
— Это… произошло из-за меня?
— Это произошло из-за нас.
— О… Но кто…
— Ты согласилась выйти за меня замуж, Хви, и я… — Он поднял руку, видя, что она хочет заговорить. — Антеак открыла то, что ты ей рассказала, но не это послужило причиной событий.
— Тогда кто…
— Это неважно, кто. Важно, чтобы ты все обдумала с самого начала. Я должен дать тебе возможность изменить свое решение.
Она печально опустила глаза. Как сладостны ее черты, подумал он. Только в своем воображении мог он прожить с Хви всю жизнь, как живут мужья со своими женами. В его памяти хватило бы воспоминаний для того, чтобы представить себе такую жизнь. Он мог представить себе радости узнавания, прикосновения, поцелуи, ласки, из которых рождается болезненная красота истинной любви. Эти представления причиняли ему боль намного более сильную, чем раны, полученные на площади.
Хви вздернула подбородок и посмотрела в глаза Лето. Он увидел в ее взгляде сострадание и стремление помочь ему.
