Кирилл Мошков - Тебе, Победа!
На рассвете Реми подвел Коня к крыльцу. Конь важно кивал длинной губастой головой и басом фыркал. Клю поцеловала зверя во влажный нос и, уцепившись за стремя, легко взобралась ему на шею. Реми подал ей ее и свой арбалеты, рюкзаки и прочую амуницию, которую Клю сноровисто принялась укреплять в многочисленных гнездах и карманах обширного седла.
Лорд подошел к Коню не без опаски, но, когда зверь посмотрел на него умными фиолетовыми глазами и приятельски кивнул, Йон успокоился и довольно легко взобрался на седло позади Клю. Клю отвернулась от крыльца, где стояли отец и мать: близость этого необыкновенного человека очень волновала ее, и она не была настолько наивна, чтобы не понимать,какименно она ее волнует. Ей не хотелось, чтоб это заметили родители. Впрочем, Реми-то все заметил.
Отец и мать замахали руками, и уезжающие замахали руками, и Конь пошел; Реми плотно уселся впереди Клю, вдев ноги в стремена и обозревая дорогу поверх разлапистых рогов Коня. Зверь, радуясь походу, зафыркал, копыта его тяжко зашлепали по грязи и остаткам сугробов, и в этом шуме Реми на секунду, изогнувшись, обернулся к сестре и сказал ей:
- Не теряй... м-м... Ne perd-pa la tet, p'tite soeur.
Сестра сердито нахмурилась и кратко ответила на линке:
- Я постараюсь.
Я подумаю, надо ли стараться, решила она про себя. Может, потерять голову уже как раз пора.
Конь шел ровно и неостановимо, как танк. Реми рассчитывал пройти на нем все семьдесят километров за один световой день.
Первый привал сделали около полудня, пройдя не менее тридцати километров. Коня не расседлывали - могучая тварь словно и не замечала сбруи: едва все трое спрыгнули с его огромной спины, как зверь с достоинством удалился в кусты кормиться.
Реми пошел поискать валежника для костра, хотя это представлялось делом совершенно безнадежным: под кустами еще темнели дырчатые сугробы, вряд ли сейчас в лесу было что-нибудь сухое.
Йон выбрал место посуше и с наслаждением улегся: от непривычной езды ломило спину и ноги.
Клю села на жухлую прошлогоднюю траву неподалеку от него.
- Вы, наверное, столько видели в жизни, - говорила она как бы сама себе, не глядя на Йона. - Столько разных миров, людей, кораблей. Впрочем, я вам не очень завидую, знаете... Вы вот примерно восьмидесятый человек, которого я вижу в жизни - а мне уже четырнадцать. Но мне кажется, что моя жизнь и ваша слишком разная в чем-то главном. Я бегаю по лесам, одна, с братом или с родителями, уже лет десять. Я лесной человек, хотя большинство ночей провожу под крышей. А вы - человек космоса. Нам, по-моему, вообще не в чем друг другу завидовать.
- Это правильно, - отозвался Йон, глядя в голубое небо с белыми мазками облаков. - Только мне твой опыт теперь будет куда важнее, чем тебе или твоему брату - мой. Я ведь теперь буду жить здесь.
Кусая губы, Клю ничего не ответила: ей почему-то захотелось плакать, но это желание тут же прошло.
- А что касается - человек космоса, человек леса...- продолжал Йон, глядя в небо, - то я не человек космоса. То, что я раз триста или больше летал на космических кораблях - ничего не значит, я на них летал в виде груза. С тем же успехом можно было бы назвать меня человеком сна оттого, что я каждую ночь сплю. Впрочем, какую ерунду я болтаю! - Йон расстегнул ворот комбинезона: на солнышке становилось жарко. Секунду спустя он услышал быстрый звук "молнии" и глянул на Клю: она сняла куртку, оставшись в сером джемпере и джинсах, сидела на корточках перед рюкзаком, разбирала пакеты с едой, не глядела на Йона - и у Йона вдруг появилось желание во что бы то ни стало поймать его взгляд, он приподнялся и сказал:
- Клю.
Она мгновенно глянула на него и тут же отвела глаза. Йон неожиданно смутился и спросил:
- Эти леса не опасны?
Помедлив, Клю сказала неустойчивым голосом:
- Кому как. Вообще - не очень.
- Ты сердишься на меня за что-то? - вдруг спросил Йон.
Тут Клю посмотрела на него в упор, нахмурилась - и улыбнулась.
- Ты уже здесь, - ответила она, незаметно перейдя на "ты". - Какой смысл сердиться на это? Или радоваться? Ты здесь, мы едем к монахам, потом будем выбирать тебе место для жилья. Все в порядке. - Она резко поднялась и пошла куда-то, легонько покачивая узкими бедрами. Йон долго смотрел вслед ей, пока она не скрылась в лесу. Тогда он, глубоко вздохнув, лег на спину - и вдруг вскочил, сообразив, что не слышит ни издаваемого Конем хруста веток, ни чьих-либо шагов.
- Трус, - сказал он вслух. - Тебе сказано: лес не опасен. Сейчас кто-нибудь вернется.
В лесу затрещало. Йон быстро повернулся на звук, инстинктивно расстегивая клапан под мышкой.
В кустарнике двигалась неясная черная туша. Йон напрягся, но оружия не достал. Стволы густых рябинообразных зарослей тряслись все ближе, и наконец на поляну, качая рогатой башкой, вышел Конь под седлом и во вьюках.
- Это ты, Конь, - неуверенно пробормотал Йон, не зная, как одному быть с животным. Конь быстро приближался. Бледнея, Йон не двигался с места. Конь подошел вплотную, остановился, вздохнул и наклонил голову к самому лицу Лорда.
- Конь, - проговорил Йон, глядя в темно-лиловые выпуклые глаза. - Хорошо. Все хорошо.
Он осторожно протянул руку и коснулся длинной губастой морды. Конь качнул головой, мокрые губы проехались по руке. Конь фыркнул, тяжело вздохнул и потерся мордой о плечо Йона. Йон шатнулся, но устоял.
- Все хорошо, - вдруг отчетливо сказал Конь басом. Йон так и сел на землю, а Конь повернулся и резво пошел объедать ближний кустарник.
Лорд посидел немного, приходя в себя. Потом поднялся и вдруг обнаружил, что Клю уже довольно близко - метрах в десяти.
Волосы у нее были мокрые, джемпер свободно накинут на плечи, по зеленой футболке и джинсам расползались темные пятна.
-Что случилось? - испугался Йон.
- Ничего, - удивилась Клю. - Я купалась. Там озеро, за холмом.
- Купалась? В конце марта? Снег же еще!
- А что? Мы круглый год купаемся. Ну, только не когда ниже нуля...
- По Цельсию?
- По Фаренгейту, конечно. У вас же в Космопорте Фаренгейт?
Йон только присвистнул. Ноль по Фаренгейту - это ведь минус 18 по Цельсию!
- Отвернитесь. Я переоденусь. Конь! Ко-онь!
Пришел, сопя и жуя, Конь. Клю сняла с него один из вьюков и шлепнула зверя по крупу, отпуская.
- Он у вас правда говорящий, или у меня глюки? - спросил Йон, провожая Коня глазами.
- Что-что у вас?
- Глюки. Галлюцинации. Ну, кажется мне, что ли?
- Не кажется, - коротко ответила Клю и наклонилась, распаковывая тючок. - Ну, отвернитесь.
Йон отвернулся, уставившись на Коня и слушая шуршание ткани сзади.
- А как соотносится "человек леса" и стеснительность? - вдруг спросил он.
- Никак, - ответила невидимая Клю. - Мы с вами почти незнакомы. Только и всего. Своего брата я не стесняюсь. Да и вас тоже. Только мне было бы неприятно, если бы вы на меня смотрели.
- Да? - спросил Йон, не вкладывая в это слово никакого особенного смысла, и был поражен мгновенным отпором Клю:
- Да! Нет! Не знаю! Не смейте поворачиваться.
- А что будет, если я повернусь? - пробормотал Йон.
- Я не знаю, - почти со слезами сказала Клю, - только не поворачивайтесь! Ладно?..
Йон молча стоял, глядя на пасущегося Коня. Клю сзади яростно шуршала одеждой и вдруг, обойдя Лорда, возникла перед ним - в сухой футболке, сухих джинсах и босиком, с головой, повязанной косынкой - и, заглянув ему в глаза живыми карими вишенками, умоляюще сказала:
- Ты только не обижайся на меня, ладно? Я ничего не знаю о жизни, вот и капризничаю.
Она осторожно протянула тонкую смуглую руку и холодными пальцами коснулась щеки Йона.
- Колючий, - засмеялась она и вдруг одним прыжком кинулась обуваться и надевать джемпер. Ошалевший Йон поглядел вслед девочке, ничего не сказал и вздохнул. А тут и Реми появился в дальних кустах с увесистой охапкой хвороста на плече.
- Купалась? - только и спросил он сестру и, не дождавшись ответа, принялся сооружать костер. - Йон, умеете костер разводить?
- Не-а, - отозвался Йон, присаживаясь рядом и внимательно следя за руками Реми. - Я же из Космопорта, Реми. У нас там негде не то что костры разводить - я ведь, кроме крыс и пауков, никаких диких животных не видел лет до шестнадцати.
- Ужас, - искренне отозвался Реми, поглядывая то на сестру, то на Йона. Клю, стоя к ним спиной, яростно сушила волосы косынкой. - А чем вы занимались в детстве?
- В школу ходил.
- И все?
- А, - махнул рукой Йон. - Там есть всякие заброшенные коридоры, целые кварталы, где больше никто не живет. Потом, весь Космопорт пронизан разными ходами, транспортными тоннелями, коммуникационными колодцами - там годами никого не бывает. Лазили там, играли в подземные войны на Дессе, в Ужас Космоса...
- А что такое Ужас Космоса? - вдруг спросила Клю, садясь около Йона. Костер затрещал. Реми раскладывал еду из пакетов, вынутых Клю из рюкзака.
