Андрей Ливадный - Башня
"Что вам от меня надо?!"
Опять зазвучал тот же самый смех, а потом на фоне продолжающегося речитатива внезапно раздался отдельный, хорошо различимый голос:
"Ты правильно истолковываешь реальность, но твой разум несет в себе морок: ты многое предвидишь, но не во все веришь".
Теперь со мной разговаривали на понятном языке!..
Следующий, мысленно произнесенный вопрос, уже не стоил мне таких неимоверных усилий, как первый выкрик:
"Во что я должен верить?!"
Круг ускорил свое движение, не нарушая ритма непонятных фраз, а тот же голос ответил на заданный вопрос:
"Мир в твоем понимании был удручающе прост, а на самом деле он сложен. Намного сложнее, чем это видит самый просвещенный из вас. Ты прикоснулся к тайне и хотел подтверждений… Мы пришли, чтобы дать его!"
Собственно, с этого момента сам круг стал восприниматься мною как фон. Главным стал голос, который существовал отдельно от ритмичного хоровода тел и звуков.
Снова хохот, мелькание тел в темных балахонах, певучий речитатив фраз, в которых слух уже начал различать повторяющиеся элементы, и голос:
"Будь осторожен. Береги себя и Лану. Скажи – пусть доверяет своей сущности"...
Круг вдруг порвался, рассыпался на отдельные фигуры, которые, немного помедлив, взмыли в темно-фиолетовые небеса и исчезли во тьме, за очертаниями ближайших зданий, оставляя за собой жуткое ощущение реальности
...Их исчезновение сопровождал затихающий вдали, переливчатый смех...
* * *Утром я проснулся не в себе, с приступом головной боли.
– Лана что такое сущность? – Спросил я за завтраком.
– Разве ты не знаешь? – Искренне удивилась она. – Ты ведь читал…
– Я не сосредотачивался на данном вопросе.
– Не знаю, как тебе объяснить…
– Ну, приведи пример. У тебя ведь есть сущность?
– Есть… – Лана выглядела несколько растерянной. – И ты знаешь прекрасно, что это "Nebel".
– "Nebel"?! – Я был настолько удивлен, что даже на минуту забыл об изнуряющей головной боли. – Ты хочешь сказать…
– Да, я общаюсь с ним. – Кивнула Лана. – Но, – она предугадала мой следующий вопрос, – к сожалению, он помнит немного, только момент окончательного обретения самосознания. Это происходило много веков назад, когда он лежал на полу, больше не ощущая присутсвия своей хозяйки.
– Как это могло произойти?! – Я имел в виду возникновение самосознания у предмета!..
Лана поняла мой вопрос.
– Вильгельмина, по твоим же собственным выводам, вполне осознавала истинную сущность энергетической Вселенной. Она специально создала "Хранителя", и, отравляясь в астрал, брала его с собой, как оружие. Многолетняя близость, фактическое слияние их энергетических тел (Вильгельмина носила Хранителя на груди, в ножнах, имевших вид креста) сформировало сущность.
Да. Я не должен был задавать глупых вопросов, ведь отлично помнил, как при изготовлении Nebel а меня коснулись первые видения, которые на поверку оказались фрагментами его собственной памяти о событиях многовековой давности.
– Извини. Глупый вопрос. Мог бы сам догадаться.
– Андрей, а что случилось?
Я рассказал ей о появлении круга странных существ.
Лана побледнела.
– Сколько их было? – С непонятной дрожью в голосе спросила она.
– Девять… По-моему, девять…
Моя головная боль усиливалась с каждой минутой, становилось тяжело думать, появилась знакомая сухость во рту…
– Выйду, покурю на улице. – Я встал, направляясь к двери.
На улице ярко светило солнце. Похлопав себя по карманам, я понял, что забыл сигареты, зато рука наткнулась на ключи от машины.
Отключив сигнализацию, я сел на водительское сидение, потянулся за сигаретами. Боль пульсировала в голове, и, чтобы отвлечься, я машинально коснулся кнопки на панели магнитолы.
В следующий миг мне пришлось на секунду мысленно пожалеть о совершенном действии.
Мое сознание, не смотря на теоретические изыскания, оказывается, не было готово принять оформившиеся предположения за истину, но…
Что мне оставалось думать, как я мог теперь относиться к ночному происшествию, когда из динамиков акустической системы внезапно раздались знакомые, пробивающие по телу короткими волнами дрожи звуки, – я услышал тот самый речитатив , который ночью в буквальном смысле пленил мой разум, заставив присутствовать при появлении Круга…
Прошло несколько секунд, прежде чем я нашел в себе силы поднять руку и с силой надавить на кнопку выброса кассеты.
Обычная "TDK", со знакомой царапиной на наклейке. Я помню: на ней был записан сборник… Палец вновь толкнул кассету назад, в гнездо магнитолы, и опять из динамиков полились знакомые, произносимые нараспев слова незнакомого языка.
Я вынул кассету и пошел домой.
Ни слова не говоря, я сел у компьютера в столовой, и включил запись с камер охранной системы, которую мы установили после того, как примерно с пол года назад какие-то уроды выбили заднее стекло в машине.
Пол часа, мучаясь головной болью, я смотрел ночные записи, но… обе камеры показывали лишь изредка проезжающие мимо нашего дома машины, да запоздалых прохожих.
Никто не приближался к нашему крыльцу, а уж тем более не залазил в машину.
И, тем не менее, в моих руках была кассета с записью, – неопровержимым материальным свидетельством ночного происшествия.
Глава 3. Клементий
Лана с трудом воспринимала некоторые утверждения Андрея.
Не отказывая ему в логике, она не могла сразу и безоговорочно принять на веру некоторые выводы.
Например, что он говорил о древних формулах заклинаний, заговоров, почерпнутых из прочитанных книг? Что они – не более чем средство концентрации рассудка, который и без того (при условии полного осознания истинной структуры астрала) может манипулировать энергиями.
Да она могла управлять некоторыми явлениями в своем мире. Например, еще при первых исследованиях "тоннеля" она сумела создать подвесную переправу через бездонное ущелье, просто перебирая в уме возможные варианты перехода на противоположную сторону преградившей путь пропасти.
Туго натянутая сетка и трос в качестве поручня до сих пор сохраняли целостность и неизменность.
По словам Андрея выходило, что и сам "тоннель" вместе с окружающими его скалами был создан Вильгельминой посредством манипуляций с окружающими энергиями, и все, что она видит в "материальном" воплощении, так же состоит из энергий, которые приняли вид стабильных структур под воздействием воли человека?
Зачем Вильгельмина создавала тоннель?
Ответ казался очевидным: она знала истинную сущность астрала, и понимала, что ее жизнь на земле не вечна. Но почему в таком случае она не появилась там, даже если ее настигла смерть в ту роковую ночь?
Нет, она появлялась . – Мысленно поправила себя Лана. – Вильгельмина вывела астральные тела четверых, погибших от рук озверевших убийц горожан, и велела им ждать своего возвращения .
Но сама так и не вернулась.
Что могло помешать ей? Физическая смерть не могла послужить препятствием. Лана была уверена в этом, потому как совсем недавно с ней произошел один показательный случай: делая глоток воды, она внезапно подавилась; на миг перехватило дыхание, а рядом не оказалось никого, чтобы помочь. Чувствуя, что задыхается, Лана вдруг поняла, что в голове осознанным желанием бьется одна единственная мысль: сейчас я задохнусь – пора уходить отсюда…
Позже, переосмысливая ситуацию, она поняла – мысль была об астрале. Вернее тогда она пользовалась иными терминами, но не в этом суть – почувствовав, что не может дышать, она едва не покинула собственное тело, инстинктивно рванувшись в черноту, к миру "тоннеля".
Вот такие машинальные реакции…
Нет, с Вильгельминой случилось нечто более страшное, чем смерть. – Лана часто думала об этом, но не могла ни вспомнить того момента, ни построить сколь либо правдоподобного объяснения, кроме одного: ей помешали. Теперь она понимала, что помешать Вильгельмине могли лишь существа, обладающие определенной силой, знаниями и способностями.
Такие мысли вызывали горечь и глухую волну гнева, идущую изнутри, из глубин подсознания.
Память, возрождающаяся в ней, была скудна, обрывочна, практически все приходилось узнавать заново путем опасных экспериментов.
…
Лана увидела постройку издалека.
Трудно привыкать к новому мироощущению, но постепенно приходит и это; события, явления, которые прежде повергли бы в шок, теперь, после серии осознанных, контролируемых выходов в астрал, воспринимаются легче, вызывают больше любопытства, и меньше страха. Хотя настороженность не исчезает, она, как защитная оболочка – всегда рядом, ибо быть в данном пространстве и не осознавать его потенциальной чуждости – невозможно.
