Николай Романов - Гвардеец
— Сиди, сиди, не на плацу!
— Никак нет, господин полковник!.. А разве цесаревич Константин умер?
Лицо Деда стало скорбным.
— Да, прогерия таки доконала мальца. Вчера скончался, бедняга. Траурное сообщение передавали по всем каналам. А ты, стало быть, и не слышал?
Осетр помотал головой, не в силах вымолвить и слово.
— И кого ж ты так бурно поминал?
— Я… Я… У меня личное, господин полковник.
— Ишь ты! Личное у него!.. А у нас вот у всех, понимаешь, государственное!
Тем не менее, сильного укора в словах Деда не звучало. Так, наверное, отец ругает сына за то, что тот на балу пригласил на первый танец не родную мать, а понравившуюся девушку…
— Куда летим, Всеволод Андреич? — спросил штатский за рулем.
— В пансионат «Ласточкино гнездо», Борис!
Машина стрелой ринулась в небо. Однако Осетра лишь чуть-чуть прижало к спинке кресла. А значит, несмотря на гражданские номера, глайдер был военным — штатские машины нейтралинами уже лет пятнадцать не оборудовались. То есть оборудовались, конечно, но полуподпольно, на свой страх и риск, за большие деньги и с перспективой заиметь неприятности с техническим контролем.
Дорога заняла всего несколько минут — видимо, во вчерашних своих похождениях Осетр все-таки не слишком удалился от «Ласточкиного гнезда». Потом последовало такое же малозаметное торможение.
— Прибыли на место, Всеволод Андреич!
— Спасибо, Борис! — Дед повернулся к Осетру. — Поднимайся в номер, приводи себя в порядок. Через час прошу ко мне. Номер двенадцать двадцать девять.
Глава шестидесятая
Осетр решил поначалу добежать до «Приюта странников», но тут же сообразил, что искать его начнут в первую очередь именно там. А отыскав, непременно попытаются прикончить. Не имеет права какой-то торговец безнаказанно убивать одного из бандитских главарей, пусть и не самого крупного пошиба. Это же, с точки зрения преследователей, нарушение всех и всяческих законов существующего мира. Торговец должен торговать и платить бандитам, а убивать — их прерогатива. Вот потому они и попытаются замочить нарушителя закона, потому что вся их власть держится на страхе. Конечно, замочить его им вряд ли удастся, а если и удастся, то не один бандит поляжет на пороге гостиницы, и всем сразу станет ясно, что под личиной вольного торговца Остромира Кайманова скрывается вовсе не торговец. Ибо торговцы так драться не способны — так дерется мерканская морская пехота, так дерутся синские огненные драконы, фрагербритские альпийские стрелки, новобагдадские мамелюки… ну и, конечно же, витязи из РОСОГБАК, Росской Особой Гвардейской Бригады Активного Контакта, воины, гордо именующие себя «росомахами»…
И потому Осетр решил искать убежище совсем в другом месте. Однако не успел сделать и шага.
Угроза ринулась со спины. Чувство опасности оказалось настолько острым, что тело само сделало «клюющую змею» но не в атаке, а с целью спастись. И спастись ему удалось. Над головой, едва не сняв скальп, пронеслась тусклая молния.
— Шустрый, шкет! — донесся писклявый голос Кучерявого.
— Еще какой шустрый! — А это уже был Наваха.
— Каблук обещал его не убивать.
— Так это Каблук обещал. Мы же обещаний не давали!
Осетр очень хотел поинтересоваться, кому Каблук пообещал не убивать «его». Но было понятно, что ответа он не дождется. А потом ему и вовсе стало не до разговоров.
Конечно, эти двое не были росомахами, но с ножами обращались умело. Только реакция спасала Осетра от порезов, и постепенно становилось ясно, что это схватка, в которой не обойтись без убийства.
Тем более что вдали наконец послышался — топот. Наверное, клиенты «Ристалища» сообразили, что двое убийц слишком долго возятся со своей работой.
Конечно, с толпой справиться много проще, чем с парой профессиональных убийц, но зачем?..
Осетр ушел от очередных ударов, добавил стремительности, и все закончилось двумя касаниями точек Танатоса. Конечно, если бы сейчас сюда пожаловали реаниматоры, Наваху и Кучерявого вполне можно было оживить, но такая помощь пострадавшим не светила.
Шум приближался. Не прикасаясь к трупам, Осетр скользнул за ближайший угол, все в том же оперативном состоянии промчался пару кварталов — так и не встретив никого на пути, — и свернул еще за один угол. Вот тут-то его и настиг синдром первого убийства. Он согнулся в три погибели, и его обильно и мучительно вытошнило…
К счастью, никто его так и не обнаружил. Наверное, охотники, обнаружив свежие трупы, попросту решили оставить дичь в покое.
Когда полегчало, Осетр устремился к зданию, на втором этаже которого находился кабинет господина майора Бабушкина.
Уже знакомый череп-лейтенант, когда незваный гость ворвался в приемную, слегка ошалел:
— Вы куда, любезный?
— К Поликарпу Платонычу.
— Вам назначено?
— Нет.
— Тогда ждите, пока доложу.
Лейтенант скрылся за дверью бабушкинского кабинета, а Осетр прислушался к происходящему на улице. Пока там было спокойно. Но Осетра почему-то не покидала мысль, что бандиты вполне могут ввалиться и сюда, в обиталище администрации. Хотя вряд ли, не хватит у них наглости… Если бы Карабас приказал, тогда бы да. Но Карабас с черепами с помощью стволов да перьев разбираться не станет, он человек солидный, он договорится встретиться и встретится, и договорится о выдаче нарушителя, заплатит Бабушкину… Хотя залетный торговец — не осужденный преступник, его жизнь дорого стоить будет. Не сразу Бабушкин решится его продать… Так что несколько дней в запасе имеется, а там, глядишь, и руководство прочухается… В общем, после случившегося сегодня в «Ристалище» он все делает правильно!
— Вы можете зайти! — Лейтенант появился на пороге.
Осетр зашел. Как только дверь закрылась, Бабушкин прошипел:
— Вы с ума сошли, молодой человек! Я же сказал, что сам буду вас вызывать. В следующий раз говорите моему секретарю, что я вас вызывал.
«Ты и секретарю-то своему, похоже, не доверяешь», — подумал Осетр. И сказал:
— Только что в кабаке «Ристалище» я убил бандита Каблука!
У Бабушкина отвалилась челюсть.
— Вы с ума сошли! — повторил он. — И что я должен теперь с вами делать?
— Не знаю…
Бабушкин пришел в себя быстро.
— Садитесь! — Он переплел пальцы рук, подпер ими мощный подбородок и задумался.
Осетр сел на стул.
— Что между вами произошло?
Осетр рассказал.
— И как же вам удалось?
Осетр пожал плечами:
— Испугался. Само собой как-то получилось…
— Свидетели были?
— Ну… Наваха и Кучерявый видели. Но их я тоже убил.
— Тогда они уже не свидетели.
— Кто еще видел, не знаю.
— Иными словами, вам светит обвинение в многочисленных убийствах. Правда, ваши жертвы — приговоренные к смерти преступники, что, в общем-то, увеличивает ваши шансы на благополучный исход. Но закон требует, чтобы я вас задержал.
Осетр снова пожал плечами, как бы говоря: «Воля ваша…»
— Тут еще одна сложность возникает, — продолжал Бабушкин. — Вы убили бандитов, а за своих они мстят жестоко. Так что, останься вы на свободе, я за вашу жизнь и медного гроша не дам. И получается, что нет у вас иного выхода, помимо помещения в камеру предварительного заключения.
И опять Осетр пожал плечами.
— Что вы плечиками поигрываете? Вы хоть понимаете, что все испортили?
— Я тоже думаю, что вам надо упрятать меня в камеру предварительного заключения. И вам будет спокойнее, и мне.
— Вы хоть что-нибудь узнали?
— Наверняка я не узнал ничего. Кроме того, что наш компаньон, кажется, принимает участие в каких-то весьма странных делах.
Бабушкин достал из стола сигарету, закурил и отравил атмосферу кабинета табачным дымом.
— Вы его нашли?
— Я его нашел. Но потом снова потерял.
— И где же вы его нашли?
— В лесу. Там, где добывают плоды храппов.
— А с вами там что случилось? Мне доложили, что вас привезли в лазарет.
Осетр в четвертый раз пожал плечами:
— Сказать правду, я и сам не знаю, что там со мной случилось… Это правда, что многие заключенные, долго работавшие на добыче плодов, сходят с ума?
— Правда. И не многие, а все поголовно. Лес как будто мстит людям за свои богатства.
— Тогда остается предположить, что он и мне пытался отомстить. С ума, правда, свести не смог, но вырубил напрочь. Во всяком случае, целый день у меня из памяти выпал… Простите за то, что не смог вам помочь. Кстати, убийц медсестры не нашли?
Майор Бабушкин потер подбородок, как будто у него болели зубы.
— Нет. Уголовное дело открыто, но никаких следов на том месте, откуда стреляли в Инну Музыченко, отыскать так и не удалось. Явно действовал профессионал.
