Юрий Иванович - Полдня до расплаты
– Ну ты даешь! Мы порой с тобой такое видели – и ничего! А тут…
Его зубоскальство прекратил хорошим пинком стоявший рядом гаибс, добавив при этом ехидным тоном:
– Что значит – тут? Да ты должен слюной исходить от вожделения при виде такой красотки!
К слову сказать, фигурка у гаибсы была просто замечательной, хоть и немного крупноватой, на взгляд людей. В обнаженном виде она вполне могла сойти за неплохую фотомодель. Но вот щетинистая челюсть… Она-то и заставила незадачливого подневольного актера несколько раз опорожнить желудок.
Напоследок Гайс все-таки взбесился и закатил настоящий скандал. Дело в том, что по идиотскому сценарию в конце полового акта его «товарищи по оружию» должны были высказать свое поощрение, хлопая ладонями по ускоренно двигающейся заднице – якобы в этом содержался некий традиционный для имперцев смысл. Понятное дело, что в действительности этот жест не имел под собой абсолютно никакой реальной основы.
Возлежать на более рослой и страшно щетинистой гаибсе «славный малый» еще смог, но выносить унижения от шлепков ниже спины отказался категорически, чем довел половину гаибсов до белого каления. А уж как сам Дейк Мердок в ругательствах и угрозах изгалялся, трудно передать. Но голый актер был непреклонен:
– Хоть вновь на красный карлик сбрасывайте – не буду сниматься!
Все затихли, ожидая реакции главрежа. Однако тот взял себя в руки, пару раз глубоко вздохнул и согласно кивнул:
– Отличная мысль! Так и сделаем!
После этих слов переминающийся возле стола актер незаметно коснулся своего левого уха, показывая заговорщикам: высказанные угрозы – ложь, что тут же и подтвердилось:
– Хотя… – продолжал Мердок, – ты ведь нам нужен здесь. Значит, здесь и казним! – И главреж весело захохотал.
Гайс зябко провел руками по плечам и коснулся правого уха. Правда!
В отличие от укрытой одеялом гаибсы ему не спешили подать одежду, ведь съемки еще не закончились.
Отсмеявшись, главный режиссер покладисто забасил:
– Шучу, шучу! Ты еще долго проживешь, – Матеус подметил касание левой мочки. – Но что же делать с утвержденной сценой? Неужели у вас действительно так не принято?
Он повернулся к остальным пленникам, и те так дружно отрицательно затрясли головами, что почти все гаибсы заулыбались, а старший оператор в порыве откровенности даже признался:
– Да и у нас такие жесты могут довести до убийства…
После небольшого совещания было принято решение пока отложить финал, а затем всех опять заставили играть сцену сначала. При этом насилуемая гаибса вновь стала охрипшим голосом выкрикивать проклятия в адрес извергов, добавляя в конце своего гневного монолога:
– О! Какая низость! Как я тебя ненавижу и сотрясаюсь от отвращения!
Гайс умудрился мимолетно коснуться своего левого уха. И сделал это так намеренно, что сведущим людям сразу стало понятно: лжет гаибская красавица! Видимо, ей все-таки чего-то захотелось!
Нечто в ее голосе встревожило и главного режиссера – видимо, он недаром считался одним из лучших в своей профессии. Мердок остановил съемку и набросился на возлежащую под голым Гайсом актрису:
– Сандра! Ты что, совсем обессилела? Где твоя ярость и негодование?! Да тебе и ребенок не поверит, а я – тем более! Устала? Так чего ты мямлишь? Или хочешь еще несколько дней валяться под этим червяком?
После такого внушения гаибса добавила в свой голос должных обертонов, успокоив этим кого надо, и сцена наконец была заснята полностью. Правда, сделали еще несколько дублей, чем довели всех актеров и технический персонал до полного изнеможения.
Запоздавший ужин в столовой прошел весело и непринужденно. Большинство пленников откровенно веселились, вспоминая процесс съемки и некоторые пикантные детали. А Гайс, многозначительно поглядывая на Матеуса, снисходительно предлагал всем желающим поменяться с ним ролью.
Еще до подъема, пока все спали, Гилана разбудила чутко спящего Николая, привычно накрыла обоих с головой одеялами и зашептала:
– Кулон нагрелся.
К их великой обоюдной радости, Мензари вызывал на связь. На приветствия времени не тратили, каждая секунда была дорога. Дружественный гаибс сразу же порадовал их сообщением о немыслимом и скором богатстве. Затем сообщил, что сегодня он производит выгрузку своего фрегата и на следующий день вылетает на астероид. Но когда Гилана сжато и коротко обрисовала создавшуюся обстановку, Мензари пообещал приложить все усилия, чтобы вылететь уже этим вечером, добавив, что на дорогу у него уйдет трое стандартных суток – по предварительным расчетам.
Затем он передал привет от Станислава Городо, Кардона Савеша и молодого Самуэля, и связь прервалась.
Николай с Гиланой воспрянули духом. Их настроение так резко поднялось, что они не выдержали, стали хихикать, громко перешептываться и даже целоваться, чем и привлекли внимание недовольно заворочавшихся товарищей. Но если все промолчали, то Крил, перебравшись со своей кровати на стоящий в проходе табурет, приблизился к парочке вплотную и зашептал:
– Чего вы тут бормочете? Не спится?
Гилана радостно вздохнула:
– Конечно. Тянет на свободу.
А Николай мечтательно добавил:
– Может, скоро за нами все-таки прилетят Мензари со Станиславом…
– Да я вот тоже все время об этом думаю, – признался электронщик. – И какие только мысли при этом в голову не лезут! А тут вообще сон дурацкий приснился и уже пару часов уснуть не могу…
– Вернулись детские кошмары? – спросила Гилана скорее просто из приличия.
– Если бы! – Крил уже почти весь лежал на табуретке, головой оказавшись между подушек своих товарищей. – А то мне приснилось, что Станислава вытолкнули в открытый космос, а Мензари вернулся и распылил над этим астероидом похищенные нами мудрицелы, или как их там…
– Кабрицоги и ладрицеллы, – подсказал напрягшийся Матеус.
– Ладно, пусть так. И вот распылил он эти ладрицеллы, а мы все сидим в комнате управления и знаем совершенно точно: с минуты на минуту включится смертельное облучение. А мы никак не можем его отключить. Вот и проснулся в холодном поту…
– Ерунда! – Гилана постаралась придать своему шепоту искренний оптимизм. – Раз мы с красного карлика сбежали, то уж от кабрицогов и подавно сбежим.
– Да? – Крил вздохнул с явным успокоением. – Хотелось бы… – И вернулся на свою кровать.
Хотя побудка ожидалась в любой момент, парочка вновь укрылась одеялами, однако хорошее настроение сменилось пессимизмом и унынием:
– Слушай, Коля, а вдруг и вправду… Голоса Станислава мы ведь не слышали.
– Ой, не трави душу!
– Если его сбросили со счетов как свидетеля, то должны и нас убрать…
– Зачем? Гилана, ты подумай, мы им и так все отдали! Они же теперь монополисты в добыче нейтрино-селта. Какой им смысл нас уничтожать?
– А мало ты предательства и подлости в своей жизни видел? Так я тебе еще в три раза больше рассказать могу! – зло зашептала Гилана. – Да поводов для нашей смерти миллион! А заодно они могут и своих киношных оппонентов убрать из мира сего. Одним махом – раз, и нет никого. Тех четырех контейнеров как раз на все окрестности и хватит.
– М-да…
– А потом еще все на нас свалить!
– Конечно, в теории может быть все…
– Вот именно, все! Поэтому и успокаивают: сидите, мол, на месте и никуда не рвитесь, мы скоро будем. А потом: «Получите с доставкой на дом!» И расписки не надо.
– Тогда вообще страшно жить, – признался Матеус и крепко прижал женщину к себе. – И вообще тогда жить не стоит… Так что если погибнем, то, в сущности, ничего не изменится.
– Но я жить хочу! С тобой жить хочу! Долго и счастливо! – Неожиданно Гилана разрыдалась. Николай не смог придумать ничего лучше, как продолжить свою мысль:
– Но ведь практика доказывает, что есть во Вселенной честные и порядочные люди. Их не так уж мало, и я верю, что они нам помогут. Давай просто ждать и надеяться на лучшее. И нечего обращать внимания на нелепые сны!
Его любимая немного успокоилась и, всхлипнув, спросила:
– А нельзя ли хоть как-то опровергнуть наши подозрения? Ведь сидеть сложа руки и ждать ветра в пещере – полный абсурд!
– Хм… А что, есть выход, – обрадовался Матеус – Только надо к кулону связи подвести Гайса и почти во всем ему довериться.
– Ой! Только не это! – воскликнула Гилана шепотом. – Мы лишь ухудшим свое положение.
– Может быть, надо действовать не так прямо. Есть еще одна идея: обязательно вызвать на разговор Станислава. Надо только придумать уважительную причину, чтобы Мензари не насторожился. Ну вот, уже и подъем. Бежим в душ первыми!
После завтрака огласили радостную весть: вчерашняя сцена прошла, переснимать ее не придется. На сегодня запланированы работы с другими отрывками киноэпопеи, а на завтра – самая сложная и массовая сцена: захват имперским спецбатальоном мирной деревни гаибсов и учиняемые там зверства.
