Тони Дэниел - Суперсвет
Ему не нравилось, но поговаривали, что и Федеральная армия может воспользоваться тем же методом, поскольку численность новобранцев постоянно растет. Впрочем, болтали о многом, и где правда, а где брехня, в том Кваме разобраться не мог при всем желании. Ладно, скоро и так все будет ясно.
— Впереди Харон, — сказал женский голос у него в голове. Лейтенанты во взводе менялись часто, и эта была последней. Твентикликс, кажется. Джанис Твентикликс. Не самая удобная фамилия, когда дело дойдет до дистанционного развертывания и определения местоположения. Впрочем, ему-то до нее какое дело? Вот продержится побольше, тогда, может, он и станет волноваться.
— Сержант, проверьте взвод, — сказала Твентикликс. И только тут Кваме понял, что она обращается к нему. После всех этих перетрясок и переводов он стал вдруг старшим среди неофицерского состава. Вроде бы даже собирались произвести в мастер-сержанты. Заделался б любимчиком Старого Ворона. Точнее, его подопытной свинкой. У Шермана не забалуешь — чем выше звание, тем строже спрос. К тому же Кваме был не из тех, кто лезет на рожон. И как только его сюда занесло? Он вспомнил гражданскую жизнь. Какая ж скукотища. Впрочем, воспоминаний сохранилось не так уж много — алкоголь и энтальпия стерли немало страниц той старой жизни, от которой он спасся, записавшись в армию.
Хватит. Завязывай. Займись делом.
— Взвод, доложить.
Один за другим они называли себя; одни — четко и быстро, другие — вяло и раздраженно. Большинство, две трети взвода, совсем еще зеленые юнцы, сменившие тех, кого было уже не вернуть. Кваме считал. Уцелели все. Что ж, пока неплохо.
— Взвод Браво, все на месте. Потерь нет, — доложил он лейтенанту.
— Хорошо, сержант. Приготовиться.
Ладно еще, что эта Твентиклик успела понюхать пороху. Участвовала в бою с «Монсерратом». Кваме там тоже был. Был так близко, что даже дотронулся до корпуса громадного эсминца, прежде чем Шерман приказал отправить его к чертовой матери. Корабль был покрыт изотропной пленкой, напоминавшей наощупь густую, плотную слизь.
— Приготовиться, — повторила Твентиклик уже с напряжением в голосе. Кваме и сам ощущал это напряжение, полную сосредоточенность тела и ума. Прошло две секунды. — Итак, Харон. Высаживаемся на Харон.
Их бросили в дерьмо. Самое настоящее дерьмо. Вся эта чертова планета была одной сплошной крепостью.
Теперь все пойдет быстрее.
Огромная дверь главного корпуса «Бумеранга» скользнула вверх. Грист-барьеры активировались самостоятельно. Все электромагнитные поля отключились.
Солдат катапультировался в космос, как камень из пращи. Все просто. Чистая механика. Эластичные фалы выбрасывали тебя с таким начальным ускорением, какое могло выдержать только те, кто прошел полную адаптационную программу.
Сориентировался он быстро, по крайней мере быстрее большинства новобранцев. Так и должно быть — не зря же он сержант.
Сверху Харон напоминал сморщенное яблоко, да вот только полосы, что видел Кваме, были не каньонами, а оборонительными сооружениями, уже вспыхнувшими электромагнитным пламенем. Взвод был пока вне пределов досягаемости, но это ненадолго.
— Сержант, а что, истребители не могли немного обработать этот камушек, чтобы нам было легче падать? — поинтересовался рядовой Дейтрейдер.
— Обработали. — Кваме уже хотел добавить, чтобы Дейтрейдер заткнулся, но вспомнил про стимуляторы, которые должны поддерживать в солдатах боевой дух и не допускать паники.
Словно в ответ на вопрос Дейтрейдера, взвод перешел сенсорную границу, и триангуляционная группа спутников-убийц взяла их на мушку и открыла огонь. Дейтрейдер погиб мгновенно — правая часть туловища испарилась под лучом лазера. При столь обширной и быстрой разгерметизации никакой грист помочь уже не мог, и солдат умер, как показалось Кваме, от разрыва сердца, которое раздулось и лопнуло.
Остальным повезло — они пролетели опасную зону раньше, чем спутники успели найти другую цель.
Харон приближался. Вообще-то, эта маленькая луна покрыта льдом, но сейчас льда видно не было — его скрывал силикатно-металлический панцирь, в который планету заковал Мет.
Плохо. Очень плохо, думал Кваме. Как ни тяжко приходилось на Плутоне, ему нравилось смотреть в небо и находить призрачно мерцающий в бледном свете далекого солнца Харон. А какой луна выглядит теперь? Черная дырка в небе. Он проверил гравиметрические показатели — притяжение уже ощущалось, скорость падения возрастала.
— Реверс. Всем оставаться на связи.
Для выполнения маневра на ногах у каждого было по небольшой ракете. Но на них сразу же среагируют наземные сенсоры. Что ж, тут уж ничего не поделаешь. Тормозить надо.
— Мы на векторе вхождения, — сказала лейтенант Твентиклик. Кваме понял, что она где-то за ним. Отыскивать ее он не стал. — Капитан говорит, что зону высадки обработали надежно. Крупного оружия там нет. А у нас с собой есть кое-что новенькое из лаборатории передовых исследований.
— Приятно слышать, мэм, — ответил Кваме и снова проверил периферийные данные. — Приземление через минуту и пятнадцать секунд.
Взвод падал. Вот уже и горизонт выпрямился. Тридцать секунд.
— Трастеры на полный. Держать вектор. — Он уже видел землю. Белая мишень с темными концентрическими кругами. Волны? Нет, конечно. Они же движутся. Мусор. От удара образовался кратер, а все отложения сдвинулись по окружности. — Взвод, сбор в центре. Доложить!
Отозвались семеро — четыре мужчины и три женщины. С Дейтрейдером их было восемь.
Десять секунд. Пять. Кваме вырубил трастеры.
Три. Две. Одна.
И мир обернулся безумием.
Глава десятая
Система Нептуна
Начало апреля 3017
Тритон
ТиБи — человек, известный под именем Таддеус Кайе, — оглядел себя в четвертом измерении. Он все еще был там. Прежний, новый. Для которого каждый день начинался с мучительного прохождения через прошлое и будущее. А вот Алетиа разорвана на кусочки. Буквально на единички и нули. Милое ничто. Рассыпана где-то в Мете. Он в этом не сомневался.
Как я попал сюда, на Тритон? Я не могу здесь остаться.
Но остался же. И нашел себе место и дело. Уход за ранеными. Даже начал снова писать стихи. Вернулся к своему прежнему занятию.
Не своему. Стихи писал Бен Кайе, напомнил он себе. Таддеус поэтом никогда не был. Таддеус существовал ничтожную микросекунду — до того, как Бен вошел в него, как кинжал в сердце, разрезав его надвое.
ТиБи был двумя людьми, и не имело значения, что они по сути были одной личностью. Значение имеет то, как ты себя ведешь, что делаешь, как поступаешь. Как проявляешь себя в действии. Это и было доказательством того, что что-то пошло не так, что случилось какое-то повреждение. То, что ты делаешь, отражается во времени — назад и вперед — и формирует тебя. Действие формирует себя, формируя тебя. Как там сказал тот поэт, Майерс?
Я стою как тень
Отлитая в воздухе
Сделанная из всего
Что там есть
Реально то, что происходит. Или не происходит. Или происходит не так, как должно.
Они пытались превратить его в супермена. Они? Черт, он сам так захотел. Стать предельным БМП, записанным на гравитонах, скачущим взад-вперед во времени. Самим собой в прошлом, настоящем и будущем одновременно. Его взор охватывал бы десятилетия. Каждое его действие совпадало бы с неизбежным. Неизбежное обрело бы человеческое лицо и преобразовало бы его в соответствии с человеческими целями, по крайней мере в пределах солнечной системы. Повсюду, где есть грист, дабы транслировать его, Таддеуса, гештальт-видение прошлого, настоящего и будущего.
Какой облом. А ведь по-настоящему ему хотелось только одного — стать поэтом. Великим поэтом. Одного ряда с Данте и Шекспиром. Ему хотелось славы. А что здесь плохого? Его никогда не привлекала власть. Власть может быть — а может и не быть — побочным эффектом славы. Наплевать. Другое дело — писать. Выразить любовь к Алетии. Обессмертить ее имя, как Шекспир обессмертил Темную леди, а Данте — Беатриче.
Так или иначе, в результате он уничтожил самого себя. Чтобы стать предельным, идеальным БМП, нужно было отбросить прежнее «я». Бен не мог интегрироваться с Таддеусом.
А вот Алетия… Алетия была — и всегда будет — только одна.
Она любит Таддеуса. Это данность. Единственное желание Алетии — стать БМП — неисполнимо из-за присутствия в ее ДНК некоего побочного гена. Предрасположенности к шизофрении, избавиться от которой невозможно, не уничтожив при этом сознание. Никому из предков Алетии по материнской линии никогда не быть БМП.
Движимый завистью и неприязнью, Бен перед апгрейдом скопировал себя и поручил одному хакеру вставить копию в обновленный алгоритм. Обойти защиту не составило труда. Кто мог ожидать мошенничества в таком эксперименте?
