Андрей Ливадный - Процион
И, наконец, в-третьих, на панели управления, между сиротливыми сигналами резервного питания, был закреплен бросающийся в глаза блок памяти, соединенный со сложным устройством голографического воспроизведения.
Как будто его нарочно оставили на виду, – подумал Ян.
В коридоре за дверью раздались шаги и в отсек управления вошли Мари с Дрейком.
– Ты как?
– В порядке… – Энтони слабо улыбнулся и тут же спросил: – Нашел что-нибудь?
– Сейчас посмотрим. – Ковальский многозначительно указал на терминалы и запоминающее устройство. – Похоже, все это специально оставили на видном месте.
Он протянул руку, коснувшись сенсора воспроизводящего устройства.
Аварийный свет в отсеке мигнул, и вдруг голографическая проекция заполнила собой весь объем помещения, полностью изменив его форму и содержание.
– Мой бог… – Выдохнула Мари, – это же…
Борт колониального транспорта «Европа»
Сумасшествие.
Бред.
Третий год полета сквозь Бездну…
Проснувшись, Андрей лежал, глядя в низкий потолок тесной каюты, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить Беат.
Вот и она вздрогнула во сне, застонала, потом вдруг затихла, но ее дыхание не стало ровным.
– Уже не спишь?
Вместо ответа она встала.
Два шага вдоль откидной койки, шелест отодвигаемой двери и в смежном помещении, больше похожем на встроенный шкаф, раздался шум воды.
Они постепенно сходили с ума, переставали понимать друг друга…
Сон окончательно ушел. Посмотрев на монитор кибернетической системы, Андрей встал, машинально отметив, что проспал всего пару часов.
Болела голова.
Помещение казалось душным, хотя это являлось иллюзией – регенератор исправно шелестел, подавая в тесное помещение свежий воздух.
Он заказал бытавтомату кофе, натянул одежду и сел за терминал, привычно положив пальцы на раскладку сенсорной клавиатуры.
За тонкой перегородкой тихо шелестела вода.
Пальцы сами пробежали по сенсорам, и вслед за этим движением на экране появилась строка текста.
Диктовать не хотелось, – он размышлял, делился сокровенным с незримым собеседником.
Я, Андрей Дибров, капитан Российского национального агентства астронавтики…
Выстрел грянул оглушительно, неожиданно.
Дибров даже не вздрогнул, лишь повернул голову. Так и есть: интерком включен на прием громкой связи.
– Что там? – Раздался из душевой голос Беат.
Андрей заставил камеру повернуться, но участок коридора, откуда транслировался звук выстрела, уже опустел. Лишь на полу валялась гильза, к которой уже подползал робот-уборщик.
– Наверное, Онжилай развлекается. Вряд ли это прорыв. Сейчас схожу, посмотрю.
…
Кольцевой коридор жилой палубы "Европы" проходил по наибольшему диаметру вращающейся части корабля. Искусственная сила гравитации здесь равнялась восьми десятым земного эталона.
Дибров передвигался бесшумно, осторожно – сказывалась практика, полученная во время службы в ВКС России, – пока не услышал голоса:
– …Я хочу знать, куда мы летим. Ты врубаешься? Всего лишь назови место назначения и имя того урода, кто заказал для меня билет!..
Андрей выглянул из-за выступа переборки.
Дела обстояли скверно. Он увидел двух андроидов, занявших выгодные позиции напротив шлюза.
На полу в луже крови лежало тело Толмачева – бывшего главного инженера марсианского проекта корпорации "Фон Браун".
Он уже не дышал, даже не вздрагивал в конвульсиях.
Из-за приоткрытого внутреннего люка шлюзовой камеры раздался голос Онжилая:
– Я скажу, куда ты летишь. – Вслед словам раздался звук автоматически вставшего на боевой взвод затвора. По характерному шелесту Андрей определил – полуавтоматический "Гервет". Оружие, разработанное концерном "Новая Азия" специально для применения в условиях Марса. – Ты направляешься в ад.
– Почему ты так отвечаешь?
– Потому что при жизни ты, видимо, не был нормальным человеком, а, поселившись в модулях дройда, вообще спятил. Сочувствую, но ничем не могу помочь. Ты убил члена экипажа.
– Он не хотел отвечать мне. Только мычал что-то.
Дибров представил, как усмешка исказила губы Онжилая. Да, Толмачев не отличался храбростью. Еще на одного человека меньше. Теперь нас осталось лишь пятеро…
Пока шел этот непонятный непосвященному диалог, второй андроид, вооруженный "Абаканом", медленно смещался вдоль закругления коридора.
Еще пара мелких осторожных шагов и он сможет выпустить очередь в зазор между переборкой и неплотно закрывшимся люком.
Андрей поднял АПС.
Слова вообще являлись лишними, неуместными. Онжилай разговаривал с дройдом лишь ради того чтобы пощекотать собственные нервы.
В следующий миг из шлюза ударила короткая очередь.
Пробиравшийся вдоль переборки механизм, повалился вбок. Онжилай никогда не промахивался. Дибров был уверен, ядро машины превратилось в хрусткое крошево микросхем, застрявших в сером веществе нейромодулей.
Он плавно надавил на сенсор, и АПС в руках дважды вздрогнул, вогнав две пули в корпус человекоподобной машины.
– Кто еще там?
– Это я Анжи.
– Дибров? – В проеме люка показался Онжилай. Ствол "Гервета" недоверчиво смотрел на Андрея своим пустым зрачком.
– Вышел прогуляться?
– Да, не уснуть. Жаль Толмачева.
Онжилай склонился над телом, но тут же выпрямился. И так все ясно.
– Как они прорвались? Мы ведь заварили все проходы?
– Значит не все. Но ничего. – Онжилай сплюнул на пол. – Система наблюдения покажет точку прорыва.
…
Несколькими минутами позже два сервомеханизма унесли труп Анатолия и убрали останки своих собратьев.
– Не долетим… – Внезапно произнес Онжилай, глядя на обзорный экран, в бездну окружающего корабль пространства. – Глупая была затея с "Европой". Уж лучше бы сдохнуть там на Марсе…
Странно было слышать такие слова из уст никогда не унывающего, вечно ироничного Анжи. Вряд ли бывшего наемного убийцу, работавшего на корпорацию "Фон Браун", так сильно взволновала смерть Толмачева. Анатолия он откровенно презирал за трусость, и не пытался скрыть этого.
– Мы должны долететь.
– Свихнемся. Еще как минимум пять лет. Я не выдержу.
– Френк уже практически решил техническую сторону проблемы. – Успокоил его Дибров. – Ты же знаешь, скоро это закончиться.
– Ты о дройдах?
– Нет. О нас.
…
Вернувшись в каюту, Андрей не застал там Беат.
Наверное, пошла к отцу. Френк работал над проектом в одиночку, никто из остальных членов экипажа не обладал достаточным уровнем знаний, чтобы помочь ему в создании установки, копирующей древнюю систему расы селенитов.
Дибров сел в кресло пробежал глазами по строкам, затем взглянул на обзорный экран, где расплескалась звездная бездна, и стер часть предложения.
Неправильно.
Я, Андрей Дибров, человек с планеты Земля, обращаюсь к тем, кто сможет отыскать и прочесть эти строки.
Если ты машина – не утруждай себя.
Если человек – наберись терпения, прочти до конца, – только понимание сути всех произошедших на Земле и Марсе процессов приведет тебя к истиной причине нашего бегства.
Мы думали, что спасаем свои жизни, но все оказалось гораздо сложнее.
Андрей закрыл глаза, чтобы не видеть низкого, давящего потолка каюты.
Переключившись на канал мысленного обмена данными с системой, он просто вспоминал события, выстраивая их не столько в хронологическом, сколько в логическом порядке.
Без мистики, потусторонних сил или чудес. Обыкновенная (с формальной точки зрения) цепочка логических связей, не нарушая ни одного из законов физики, протянулась из прошлого в настоящее, через миллионы лет…
Раньше, по орбите вокруг Солнца, там, где в современности находится пояс астероидов, обращалась еще одна планета. Существа, населявшие ее, звали себя Селенитами.
Они были очень похожи на людей, но к моменту великой трагедии сумели продвинуться много дальше по пути технического прогресса.
Осознавая свое одиночество во Вселенной, они двигались двумя путями, разделившими в конечном итоге цивилизацию на два противоборствующих лагеря.
Одни упорно претворяли в жизнь проекты, связанные с киборгизацией организма, продления жизни за счет замены биологических органов на более надежные, если не вечные, то легко заменяемые компоненты.
Они называли себя Энзиклонами.
Иная часть цивилизации Селенитов, не приемлющая путей киборгизации, разработала систему научных взглядов и подходов, основанных на глубоком знании сущности процессов мышления.
Пока Энзиклоны совершенствовали свои тела, незаметно, шаг за шагом утрачивая присущие живому существу органы чувств, необратимо меняя свое мировоззрение, Эргвинисты (так называли себя последователи теории Эргвина) готовили научно-техническую базу для грандиозного проекта колонизации первобытной Земли, а затем и иных звездных систем.
