Вебер Дэвид - Космическая станция "Василиск"
— С одной стороны, мы можем их напугать и загнать обратно в подполье, — тщательно подбирая слова, заговорила наконец Харрингтон. — С другой… Скорее всего, они замышляют довольно сложную и крупномасштабную операцию. То, с чем мы уже сталкивались, свидетельствует о тщательном предварительном планировании. Сейчас наша непосредственная задача заключается в предотвращении потерь и ограничении вреда от намечающихся столкновений. Но, выполнив ее, мы рискуем лишить себя возможности остановить наших врагов навсегда, поскольку понятия не имеем об их конечных целях. Нам останется только ждать, пока они сами не выступят открыто, под барабанный бой и со знаменами… — Она собиралась сказать еще, что времени в запасе не осталось, но передумала — это и так все знали.
Пападаполус внимательно посмотрел на нее. Похоже, морпех прекрасно уловил недоговоренность в словах капитана. Тем более что у него и так имелось достаточно пищи для размышлений.
— Понимаю… — Он уставился на голограмму, потом снова на Хонор. — Будут поправки, мэм?
— Только одна, — произнесла она и обернулась к МакКеону. — Мы пришли к выводу о возможности сократить инспекционные полеты. Можно ли ограничиться одними штурмовыми катерами?
— Не вижу причин для возражений, — отозвался МакКеон после секундного размышления. — В конце концов, для того они и построены.
— В таком случае, мне понадобятся все три бота, предоставленные нам Правительственной Резиденцией, — сообщила Хонор Изваряну. — При наличии всех трех мы сможем высадить отряд майора Пападаполуса одним махом.
— И держать его на корабле, не выдавая наших планов развертывания, — подхватил Изварян.
— Именно. Майор?
— Ну да, конечно…
Пападаполус не заметил, что сказал это вслух. Он, сощурившись, уставился на свой дисплей, и Хонор почти видела, как шевелятся мысли у него в голове. После недолгих раздумий морпех оторвался от экрана.
— Если все мои люди останутся здесь, у нас появится куда больше шансов опоздать к бою, промахнуться с координатами или пропустить кого-нибудь внутрь анклавов. Это самая большая проблема, мэм, — предупредил он. — Мы также не сможем оперативно объединить мои отряды с формированиями АЗА, поскольку ни у тех, ни у других не будет достаточного опыта совместных действий. Оказавшись внизу, морпехи сильно потеряют в мобильности. Однако надеюсь, мы сумеем что-нибудь сообразить. — Капитан потер челюсть, все еще глядя на голограмму, и поднял глаза на Изваряна. — Вы можете остаться на борту еще на день-два, майор? Нам придется заново продумать весь план операции, а для меня очень важно ваше мнение.
— Буду счастлив, Никос.
Изварян поднялся и тоже занялся изучением голограммы.
— По-моему, мы теряем не так уж много мобильности, как тебе кажется. Можно спланировать исходные позиции моих людей, привязав их к твоим предполагаемым точкам высадки, а первый и второй взводы пока не дробить, сохранив их в качестве отряда быстрого реагирования.
— Я думал примерно так же, — согласился Пападаполус, — но тогда… — Он прервался и взглянул на Хонор. — Простите, капитан. Мы с майором можем продумать детали, не занимая ваше рабочее время. Я постараюсь представить вам предварительные наброски к концу дня.
— Прекрасно, майор. — Хонор встала и улыбнулась им с Изваряном. — Уверена, вы прекрасно справитесь с корректировкой плана.
Она снова улыбнулась, кивнула МакКеону, и они со старпомом вышли из центрального поста. Сквозь закрывающийся люк было видно, как два офицера склонились над голограммой и занялись серьезным обсуждением.
Глава 24
Лейтенант Сэмюэль Хьюстон Вебстер мурлыкал себе под нос, разбирая гору рутинных сообщений. По освященной веками традиции каждому офицеру связи полагалось ненавидеть бумажную работу, сваливающуюся на него по долгу службы. Вебстер, как он сам себе виновато признавался, идеалу не соответствовал. Иногда, конечно, лейтенант жалел о потраченном времени, но быть вторым после командира крейсера человеком, знающим, насколько велик информационный поток на «Бесстрашном», льстило его самолюбию. Более того, удивительно трудно ненавидеть работу, которую ему приходится делать для капитана Харрингтон.
Пока пальцы с привычной легкостью порхали над клавиатурой, а глаза отслеживали расшифровку сигналов, маленький уголок сознания занимался вещами, не имеющими отношения к приему посланий.
Капитан — «своя», сказал себе Вебстер. Это была едва ли не высшая похвала в его словаре, и очень немногие из начальников ее удостаивались. Вебстер не страдал высокомерием, просто ему повезло родиться аристократом, и он был почти обречен на достижение высшей ступени в военной иерархии.
Некоторое время назад лейтенант обнаружил, что имеет склонность рассматривать ближайших начальников как бы с двух разных точек зрения. Одна из них принадлежала юному офицеру, охотно готовому учиться на их большем опыте и примере. Другой, более критичной, руководствовался будущий адмирал, распознать которого за жизнерадостной внешностью молодого связиста еще никому не удалось.
Вебстера поначалу очень разочаровал лейтенант-коммандер МакКеон. Если кто на борту и должен участвовать в управлении экипажем и помогать капитану решать задачи крейсера, то это старший помощник. Но за последнее время старпом, похоже, пришел в себя, и лейтенант взял на заметку тот факт, что капитан избегала давить на МакКеона, пока он сам не изменился к лучшему. Раньше Вебстер недоумевал, почему коммандер не вздрючит своего помощника, но конечный результат открыл ему глаза.
Даже забавно. Капитан такая тихая. В КФМ встречались всякие типажи, и Вебстер знавал капитанов, способных словом прогнуть переборку или в клочья порвать нерадивого подчиненного. Хонор Харрингтон никогда даже голоса не повышала, и он никогда не слышал, чтобы она ругалась. И при всем ее спокойствии только дураку могло прийти в голову вольничать с ней. Больше того, лейтенант с удивлением осознал, что это подчеркнутое спокойствие имело такой эффект именно потому, что резко контрастировало с ожидаемыми громами и молниями, которые метал бы на ее месте другой капитан.
Его это восхищало так же, как умение капитана поддерживать дистанцию между собой и подчиненными: всегда здесь, всегда доступна, но никогда и никому не позволяет забыть, кто главный. И в любой момент может встряхнуть любого, как заставила Кардонеса искать решение той проблемы с модулями… и, кажется, знает все обо всех. Например, что Кардонес любит, когда его называют «Раф», а сам Вебстер страстно ненавидит обращение «Сэм». Подобная информация не могла фигурировать в их личных делах, и лейтенант терялся в догадках, откуда ей известны такие вещи.
На дисплее вспыхнуло очередное сообщение, беспорядочные группы символов волшебным образом превратились в текст. Связист замер. Брови его поднялись в изумлении, а по мере прочтения он расплывался в улыбке. Несколько секунд Вебстер задумчиво постукивал по краю клавиатуры, затем кивнул своим мыслям. Это пойдет в ящик последним, решил он. Всего лишь рутинное послание «к сведению», но молодой аристократ прекрасно разбирался в большей части бесконечно вежливой внутренней борьбы между первыми фамилиями Флота. Он был уверен, что это сообщение поднимет капитану настроение на целый день — если не на неделю — и послужит хорошим сюрпризом.
Лейтенант набил номер приоритетности и с улыбкой взялся за следующее письмо.
* * *Хонор сидела за терминалом в тишине собственной каюты. Раньше она проводила слишком много времени в центральном посту. Постоянное присутствие капитана могло оказать сковывающее действие на младших офицеров, да и с возвращением МакКеона к активной деятельности необходимость стоять над душой у подчиненных отпала. За последние полторы недели они со старпомом достигли огромного прогресса. Не совсем достаточного для компенсации времени, потерянного на выстраивание профессиональных отношений, но, по крайней мере, лейтенант-коммандер взял все повседневные дела корабля в свои руки. Поэтому сегодня Харрингтон позволила себе заняться делами «на дому».
Она покончила с еженедельным отчетом Доминики Сантос, одобрила предложения старшего механика и МакКеона по решению нескольких мелких проблем и остановилась, чтобы потереть глаза. Ведущий в кают-компанию люк скользнул в сторону, и МакГиннес неслышно вплыл с чашкой свежего горячего шоколада, как будто откликнулся на мысленный призыв.
— Спасибо, Джеймс.
Хонор улыбнулась, сделав глоток, и стюард улыбнулся в ответ.
— На здоровье, мэм, — ответил он и исчез так же тихо, как и появился.
Харрингтон отпила еще глоток, отставила чашку, готовясь снова нырнуть в пучину докладов, — и тут прожужжал вызов. Она нажала кнопку интеркома.
