Альфред Ван Вогт - Двойники
Медленно тянулись месяцы, а когда месяц заканчивался, казалось, что он пролетел незаметно. Однажды Норма оказалась на улице, на которой она некоторое время не бывала. Она резко остановилась, и тело ее напряглось. На улице было полно народу, но присутствие всех этих людей не доходило до ее сознания.
Ее сознание сконцентрировалось на одном тихом, едва уловимом звуке, который она расслышала, несмотря на шум уличного движения, какофонию дневной жизни города. Это был шепот машины времени. Норма сейчас была на расстоянии нескольких миль от бюро по найму, где эта машина находилась, но ощущение вибрации, которое сопровождало работу машины, нельзя было спутать ни с чем.
Не глядя по сторонам, она шла вперед, на этот звук, по направлению к ярко освещенному зданию, к которому со всех сторон шли люди, одни мужчины. Кто-то из них попытался взять ее под руку. Она машинально отстранилась. Другой просто-напросто обхватил ее сильными руками, крепко обнял и поцеловал. Цель, к которой она стремилась, дала ей силы. Почти без усилия она высвободила руку и ударила его по щеке. Он добродушно рассмеялся, отпустил ее, но продолжал идти с ней рядом.
— Дайте дорогу даме! — кричал он.
Как по волшебству, все расступились, и она оказалась у окна. Там было вывешено объявление:
ТРЕБУЮТСЯ БЫВШИЕ СОЛДАТЫ
ДЛЯ ОПАСНЫХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ ЗА ХОРОШУЮ ПЛАТУ
Она поняла, что это еще одна ловушка, но это не вызвало у нее никаких эмоций. Ее мозг только регистрировал впечатления. Она увидела большую квадратную комнату, в которой было человек двенадцать мужчин. Только трое из них были добровольцами. Из остальных девяти один был американский солдат в форме времен первой мировой войны. Он сидел за письменным столом, стуча на машинке. Над ним наклонился римский легионер эпохи Юлия Цезаря в тоге и с коротким мечом. Около двери, сдерживая напиравших добровольцев, стояли два греческих солдата времен Перикла.
Принадлежность этих людей своему времени она могла определить безошибочно, так как в университете она четыре года изучала латинский и греческий языки и играла в пьесах из жизни Древней Греции и Древнего Рима на языках оригинала. В комнате был еще один человек в одежде какой-то древней эпохи, но какой именно, она не могла определить. В этот момент он находился за короткой стойкой, беседуя с одним из трех добровольцев. Из остальных четырех человек двое были одеты в форму, которая могла появиться в конце двадцатого века. Ткань, из которой была сделала их одежда, была светло-желтого цвета, и на плечах у обоих она увидела офицерские нашивки. Чин лейтенанта еще сохранялся в армии в то время, когда они служили.
Оставшиеся двое выглядели странно, но это касалось в основном ткани, из которой была сделана их форма. Лица их были вполне обычными и по чертам и по выражению. Форма их состояла из брюк и плотно облегающих тело кителей голубого цвета. Ткань отражала свет, как будто она состояла из миллионов бриллиантов величиной с булавочную головку. Эти двое, можно было сказать, сверкали голубым светом.
Пока она стояла и наблюдала, одного из добровольцев повели к задней двери, которую она только тогда и заметила, Когда дверь отворилась, она мельком увидела огромную машину и высокого темнокожего человека, который был похож на доктора Лелла. Но это был не он, хотя ясно было, что этот человек принадлежит к той же расе, что и доктор.
Дверь закрылась, и один из греков произнес:
— Так, еще двое могут войти!
За входной дверью произошла короткая, но яростная потасовка за первенство, а затем двое победителей, довольно ухмыляясь и тяжело дыша после драки, вошли в комнату. В молчании, которое за этим последовало, один из греков повернулся к другому и проговорил на резком, почти непонятном для Нормы диалекте древнегреческого языка что-то вроде:
— В самой Спарте никогда не было воинов, так стремящихся к битве! Нынешний улов обещает быть удачным!
Ритм их речи и лексика затрудняли понимание, и только через минуту до ее сознания дошло, что было сказано. Теперь ей все стало ясно. Повелители времени искали добровольцев везде, даже в древней Греции, а может быть, забредали и еще дальше в глубь веков. И всегда они использовали всевозможные приманки, зная слабости человеческой натуры и потребность найти выход неудовлетворенным желаниям.
“Сражайтесь за калонийцев” — обращение к идеалистам. “Требуются работники!” — этот призыв отвечает потребности каждого заработать себе на жизнь, еду, уверенность в завтрашнем дне. А теперь призыв к бывшим солдатам — опасность, приключения, хорошая оплата!
Дьявольски точный расчет! И этот подход настолько эффективен, что они сейчас используют людей, уже клюнувших на эту пропаганду, для вербовки других. Это, наверное, люди податливые, которым легко приспособиться ко всему, которые с готовностью становятся винтиками в военной машине Славных, а вернее, пушечным мясом. Предатели! Ее внезапно охватила ненависть ко всем этим людям, которых никто не лишал индивидуальности за непокорность, и она отвернулась от окна.
Она думала: тысячи таких машин! Эти цифры раньше казались бессмысленными, но теперь, на примере еще только одной машины, реальность предстала перед ней во всей своей ужасающей ясности. Подумать только, что было время, когда она действительно в одиночку пыталась противостоять им!
Оставалась проблема, как освободить Джека Гарсена от ужасов грандиозной войны будущего.
Вечерами она бродила по улицам, так как ее не оставлял страх, что в этой квартире они могут прочесть не дающие ей покоя мысли. И еще потому, что находиться в четырех стенах над ужасной машиной, поглотившей многие тысячи людей, было просто невыносимо. Она думала о письме Джека, которое он прислал ей, прежде чем появился сам. Письмо она давно уничтожила, но каждое слово отпечаталось в ее памяти. И среди всего, что там было сказано, она все время мысленно возвращалась к одному и тому же предложению: “Если бы я был на вашем месте, я задал бы себе вопрос: есть ли на мне или при мне что-нибудь металлическое или вообще что-нибудь, что могло быть установлено или передано мне врагом?”
Однажды, когда Норма открывала дверь своей квартиры, она нашла ответ на этот вопрос. Возможно, помогло в этом слишком сильное физическое утомление, которое обострило ее восприятие. А может быть, ее мозг просто устал пропускать без внимания одну и ту же простую вещь, или это был результат интенсивной концентрации мысли в течение многих месяцев. Какова бы ни была причина, главное было в том, что, когда она клала ключ обратно в сумочку, она как-то резко вдруг ощутила свое прикосновение к металлу. Вот оно! Ключ! Металл, металлическая вещь, переданная врагом!
Быстрым движением она снова захлопнула дверь и, охваченная внезапно нахлынувшей паникой, ринулась бегом вниз по темной лестнице на освещенную фонарями улицу. Она не могла вернуться, пока мозг ее представлял собой хаос разрозненных и бессвязных мыслей и образов. Она должна успокоиться и убедиться, что ее догадка верна.
Прошло, наверное, минут тридцать, прежде чем она успокоилась настолько, что уже была способна рассуждать и совершать какие-то осмысленные действия. Она купила небольшую сумку и кое-какие вещи, чтобы наполнить ее: никто не должен знать, что у нее практически нет багажа — что вызывает подозрение, если человек собирается остановиться в гостинице. Она купила небольшие кусачки, пинцет, на тот случай, если кусачки окажутся слишком громоздкими для ее целей, и маленькую отвертку. Затем она пошла в ближайшую гостиницу и сняла там номер на ночь.
Кусачек и пинцета, как выяснилось, было вполне достаточно. Сверху на ключе оказался маленький колпачок, который поддался при первом серьезном нажиме. Дрожащими пальцами она открутила колпачок и увидела внутри крошечную светящуюся головку, как будто внутрь полой металлической трубки вставили раскаленную докрасна иголку. Иголка эта была закреплена сложной паутиной тончайших проводов, которые сами излучали свет.
Она подумала неуверенно, что здесь, возможно, был сконцентрирован сгусток колоссальной энергии, но это соображение не заставило ее отказаться от своих планов. Однако прежде чем дотронуться пинцетом до крошечной головки, она обернула вокруг него свой тонкий кружевной платочек. Затем она слегка дотронулась до светящегося кончика иголки. Кончик чуть-чуть поддался под нажимом ее дрожащей руки, но ничего не произошло. Он продолжал светиться.
С чувством разочарования Норма положила ключ на стол и стала его рассматривать. Такое крошечное, хрупкое устройство! На него оказано давление на одну шестнадцатую дюйма и никакого эффекта. И вдруг ей пришла в голову неожиданная мысль. Она вскочила на ноги и подбежала к зеркалу. На нее смотрело лицо сорокалетней женщины.
