Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 19
Борясь с подступающими слезами, Свобода потрясенно выдохнул:
— Мне кажется, я знаю способ. Есть способ…
— Сколько времени он потребует? Много? — Киви ничуть не впечатлился.
— Может… может быть.
— Тогда забудьте о нем.
— Черт бы вас побрал! — Свобода опять почувствовал боль в ключице. Шины, похоже, остались на месте. Боль стихала, как отлив, то наплывая, то вновь уходя. Он выбрал момент, когда в мозгу немного прояснилось, и хрипло выкрикнул: — Вы будете меня слушать или нет? Мы можем спасти ваш корабль!
— С риском потерять человек двадцать в кровавых мятежах? Нет. — Киви безучастно смотрел вперед. — Я говорил вам, что напряжение между нашими группами уже стало опасным. Я жду не дождусь, когда мы наконец закончим выгрузку остальных судов и наполним топливные баки. А потом — немедленный старт! Ни одного лишнего дня в этом Богом проклятом месте!
— Но корабль… Вы говорили…
— Да, говорил. Моей репутации потеря корабля даром не пройдет, могут даже с должности снять. Но я не фанатик, Свобода. Вы хотите принести жизнь Джудит в жертву своей потусторонней философии. (Что она, ваша философия, как не утверждение бессмертной значимости вашей собственной личности?) А я не хочу подвергать людей риску, возможно смертельному, ради того, чтобы увековечить свое имя. Я собираюсь доставить домой если не всю флотилию, то по крайней мере всю команду. И если вы, поселенцы, решите отправиться с нами на Землю, вы ничего не проиграете. — Он уставился на Яна слепыми от бешенства голубыми глазами и заорал: — А теперь убирайтесь! Не хочу я слушать ваш безумный план! Уйдите из рубки и оставьте меня в покое!
Глава 4
Уединиться на корабле оказалось еще труднее, чем на Земле. Свобода с женой в конце концов отчаялись найти место, где могли бы побыть вдвоем. Члены экипажа наперебой приглашали их в свои отсеки, но слишком уж с большой готовностью. Супруги вернулись на полубак и примостились на отведенной им койке за ширмой. До них то и дело доносилось звяканье игральных костей по магнитному столу и невнятный шум голосов.
Ян вгляделся в полумраке в воспаленные глаза жены, обведенные темными кругами. Она была измотана не меньше его самого. Свободу мучило собственное бессилие, неспособность помочь ей.
— Неужели он даже не выслушал твое предложение? — спросила она. — Не могу этого понять.
— Да уж, — вздохнул Свобода. — Он врубил двигатели и велел мне убраться из рубки. Но по дороге к «Курьеру» немного остыл и, поскольку я настаивал, согласился меня выслушать. А я за это время произвел приблизительные расчеты, чтобы доказать ему, что мой план осуществим.
Джудит так и не спросила его, какой план он придумал. Но это для нее типично. Как большинство женщин, она берегла свое тепло для людей, оставляя абстракции на усмотрение мужа. Он частенько подозревал, что на Рустам она полетела не столько из-за своих убеждений, сколько из-за него.
Она спросила озадаченно:
— И он все равно отверг твою идею?
— Да. Он выслушал, согласился, что план выполним, но заявил, что выполнять его не будет. Когда я начал спорить, он опять вышел из себя и умчался из рубки.
— Это совсем не похоже на Нильса, — пробормотала она.
— С каких пор ты зовешь его по имени? — нахмурился Ян.
— По имени? Я думала, ты знаешь… — Джудит помолчала немного. — Хотя откуда тебе знать? Ты был так занят в лагере и держался с ним так отчужденно — вернее, не только с ним, а со всеми космолетчиками. Я и теперь не понимаю почему. Нильс был очень добр ко мне и детям, а с Дэви так просто неразлучен. Он учил Дэви ориентироваться в местных лесах и всяким следопытским хитростям, известным ему еще с первой экспедиции. — Она потерла ладонью глаза. — Поэтому я не понимаю его теперешнего отношения.
— Ну, ему, конечно, тоже сейчас несладко, — неохотно признал Свобода. — Потеря корабля — тяжелый удар.
— Тем более в его интересах сделать все, чтобы вернуть корабль!
— Логично. И тем не менее, хотя он и признал мою идею простой и элегантной, — Свобода криво усмехнулся, — но он прав в том, что ее осуществление потребует времени. К тому же заняты будут немногие космолетчики, все прочие будут болтаться без дела, пока мы не выгрузим последний трюм и не наполним топливные баки. И сатана, как водится, не преминет воспользоваться их праздностью.
— А нельзя их погрузить в анабиоз? Все равно им этого не избежать на обратном пути.
— Увы, нет. Мой план включает в себя маневры с большим расходом энергии и со значительными перегрузками. Морозильные камеры сейчас разобраны, но если их собрать, они не выдержат. А для осуществления моей идеи потребуется каждый корабль, иначе операция растянется донельзя. Нет, команде придется ждать на планете. Киви прав — это чревато осложнениями. Но он считает, что овчинка не стоит выделки, а я считаю — стоит.
Джудит нахмурилась:
— Не знаю… По-моему, уже… — и умолкла.
— Что? — отрывисто спросил Свобода.
— Да ничего.
Он схватил ее за руку с такой силой, что она поморщилась.
— Скажи мне! Я имею право знать.
— Да ничего не случилось, я же сказала! Просто несколько дней назад в лагере ко мне пристал какой-то космолетчик. Все обошлось. Я заорала, прибежал Чарли Локабер, и этот тип удрал. Даже драки не было.
Лицо у Свободы потемнело. Он резко сказал:
— Надо разбить два отдельных лагеря. И никаких контактов между ними. И запретить колонистам ходить поодиночке.
— Но это ужасно! Космолетчики помогали нам, не щадя своих сил. Они…
— Ладно, детали можно обдумать позже. — Свобода вздохнул. — Какое бы решение мы ни приняли, всем придется нелегко. Я понимаю желание Киви избавить свою команду от унижений подобного рода. До дома путь неблизкий, и капитан обязан заботиться о состоянии духа экипажа.
— Ты полагаешь, что он способен обречь на гибель колонию, только чтобы уберечь своих людей от лишних переживаний?
— Похоже на то.
— Нет, Ян, ты ошибаешься. — Джудит покачала головой. — Нильс заботится об экипаже, это правда. Но и к нам он не испытывает ненависти. Ты видел его лишь с одной стороны. А со мной и с детьми, я еще раз повторяю, он был сама доброта. Он из шкуры вон лез, лишь бы нам угодить. Нильс не оставит нас здесь умирать. Он на такое не способен.
Свобода посмотрел на жену долгим изучающим взглядом. Она не красавица, подумал он, во всяком случае по стандартным меркам; но она Джудит, а это гораздо больше. В голове мелькнула смутная догадка.
— Ты уверена? — спросил он.
— Да. Настолько, насколько вообще могу быть в чем-либо уверена, дорогой.
— О'кей. Тогда я, кажется, начинаю понимать ход его мыслей. Он не верит, что мы останемся здесь без оборудования, и рассчитывает, что мы решим вернуться на Землю. Так что убийцей он, разумеется, не станет. Он даже может сказать себе, что тем самым оказывает нам услугу. Никто ведь не отрицает, что многие из нас погибнут в первые годы на Рустаме, несмотря на любое оснащение.
— Да, возможно, он и впрямь так считает. Вряд ли его стоит упрекать за то, что он не видит смысла в колонизации. — Джудит слабо улыбнулась. — Пройдет много лет, прежде чем на Рустаме появятся свои космические корабли.
— Но дело не только в этом.
Свобода смотрел на жену, пока она не поежилась под его пристальным взглядом. Догадка превратилась в уверенность. Он даже не ожидал, что способен испытывать к Киви такое сочувствие, — теперь, когда понял, в чем главная надежда капитана.
— Значит, мы сдаемся? — прошептала Джудит.
Он ответил рассеянно, не спуская с нее глаз:
— Большинство наверняка проголосуют за возвращение.
— А меньшинство не смогут остаться, верно? — Ресницы ее затрепетали, словно пытаясь укрыться от его взора. — И возвращаться придется всем.
— Как лично ты к этому относишься?
— Я… Ну… Ну конечно, мне жаль, Ян. Очень жаль. И потом, мы же продали все имущество, чтобы финансировать проект, так что на Земле мы будем не только чужими, но и нищими. К тому же проект так много значил для тебя.
— И все-таки возвращение не станет для тебя крушением всех надежд, так ведь?
— К чему ты клонишь? — возмутилась Джудит. — И прекрати так смотреть на меня!
Свобода сжал зубы. Объясниться не было никакой возможности. Если кто-то из скучающих игроков в кости за ширмой понимает по-английски, они, без сомнения, подслушивают. Открыто изложить Джудит свой план означало лишить его смысла.
Да и не хотелось ему говорить о своих намерениях вслух. Догадавшись о слабости капитана, он, Свобода, должен был забыть о ней, а не пытаться использовать ее в своих интересах. Но другого выхода не было. Хотя неприятный осадок в душе все равно остался.
