Йэнна Кристиана - Эмигрант с Анзоры
А ведь я даже не знаю, сколько ей лет.
– Я хотел с тобой поговорить...
Сам не знаю, как решился на эту фразу. Как в ледяную воду кинулся... Только что было все так хорошо, восхитительно просто, и вот. Нарушил гармонию...
Ада, впрочем, как обычно вскинула свои бровки, и спросила просто.
– О чем?
– О нашей жизни... вообще.
– О нашей жизни? – Ада сделала ударение на «нашей».
– Да, – я отодвинул надоевшую тарелку с резиновым мясом, – Понимаешь, – я перешел на шепот, – я люблю тебя.
– Ты мне это уже говорил, – насмешливо сказала она.
И правда – говорил. Не раз. В жаркой, сладкой ночи, трепеща от счастья и благодарности...
– Ада, я не просто... я не могу без тебя жить, понимаешь? Совсем не могу. Ты с ума меня сводишь.
– И что? – Ада недоуменно пожала плечами.
– Я... – сам не знаю, как я решился это сказать, – ты... может быть. Ну, замуж, конечно, я понимаю, это не для тебя. Но может быть, мы просто поживем вместе? У меня, хотя бы, можно...
Ада расхохоталась – резко, будто заклекотала хищная птица.
– Ланс, ты неисправим... прости. Ты действительно совершенно законченный... эстарг. Мне ты казался человеком.
– Ада, – произнес я обреченно, – ты пойми, я просто тебя люблю. Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать...эстарг, человек... это для меня все слишком сложно. Я действительно совсем простой ско. Даже хуже, я даже не ско – я эмигрант с отдаленной и дикой планеты. Я вашу жизнь квиринскую совсем не знаю. И я не понимаю, что ты хочешь сказать... что ты хочешь от меня. Ну объясни, пожалуйста, может быть, я пойму.
– Я все ждала, – грустно произнесла Ада, – может быть, ты перестанешь смотреть на себя так. Поймешь, что ты не анзориец, и не квиринец, и не эстарг, и не ско.... ты просто человек, мужчина. А я женщина. Просто женщина. Вы всю жизнь загоняете себя в клетку понятий... обычаев, долгов, наименований. А я живу просто... как птица, как облако в синеве. Я пошла с тобой... ты показался мне другим. Но они уже научили тебя. Ты хороший ученик, Ланс! И ты будешь хорошим ско.
«Ты будешь хорошим ско. Ты не боишься пуль, быстро соображаешь», – вспомнилась мне вдруг Оливия. Только она сказала это совсем иначе. А сейчас... сейчас мне было плохо. Я понял уже, что не оправдал... не смог стать таким, как нужно.
Но ведь она сидит здесь... не ушла. Ждет ответа. Значит, не все потеряно!
Искренность, только искренность. Это я чувствовал интуитивно.
– Ада, я не знаю... я просто никогда не думал в таких категориях. Ну скажи мне, что сделать для тебя?
Мне вдруг на миг показалось, что я понимаю ее...
Маленькая обиженная девочка. Мама и папа – эстарги. Уходят. Оставляют одну. Однажды – ушли и не вернулись. Ненависть. Лучше бы они были плохими родителями, лучше бы били ее или были несправедливы... все что угодно лучше, чем это – просто уйти и не вернуться. Оставить – расти у чужих людей. Без любви. У милых, правильных, добрых людей – без любви. Одну. Ненавижу. Ни за что. Никогда. Не хочу в Космос. Ненавижу весь этот мир, отбирающий родителей у детей, отбирающий любимых. И никого никогда больше не буду любить. Привязываться – ни к кому. Не дай Бог снова пережить это.
Может быть, все это было совершенно не так (даже скорее всего – не так). Эта красивая, облагороженная версия ее жизни вдруг мелькнула в моей голове мгновенно, как кадры кино... Мне просто показалось, что на самом деле Ада очень ждет кого-то, кто помог бы ей. Что ей плохо... ей действительно плохо. Я, может быть, и не смогу ей помочь, ну кто я такой? Но мне стало ее жалко. Я накрыл ладонью ее руку, свободную от сигареты.
– Ада, я... я буду с тобой. И все, что ты хочешь... я все сделаю. Поверь мне. Хочешь – никогда от тебя не уйду. Хочешь, не буду ско. Мне все равно.
Она качала головой, с полуусмешкой, неуловимая, сильная... я с ужасом понял, как ошибся. Сильная – ей никто не нужен. Она вовсе не нуждается в помощи. Это я нуждаюсь...она просто решила со мной поиграть, просто так, от скуки... а я завис на нее, окончательно завис.
Я ведь и до сих пор не знаю, не уверен. Иногда мне начинает казаться, что ей все-таки было плохо, и она лишь бодрилась, играя. Но она уж очень хорошо играла... была замечательной актрисой. Нет, все-таки ей не нужен был никто. Она очень хорошо существовала... и сейчас существует в своем богемном, личном, безупречном мирке. Гораздо лучше всех нас, неустроенных, мятущихся, слабых...
Она знает. Она уверена в себе. Она никому не принадлежит.
Она легко поднялась.
– Прощай, ско!
Вскинула руку к волосам. Выбежала.
Я не пошел за ней... я видел флаеры за скалой. Бесполезно бежать. И – зачем?
Кошка гуляет сама по себе.
Подошла официантка, назвала сумму, от которой еще несколько часов назад у меня волосы встали бы дыбом. Я расплатился нажатием пальца и вышел.
Конечно же, Ады нигде не было...
Ошибка, ошибка! Я все сделал неправильно. Быть искренним – проклятый внутренний голос! Нельзя было с ней – искренне. Разве она была когда-то откровенна со мной?
Вся жизнь – игра. Я должен был играть... Я ошибся, кажется, в тот момент, когда начал рассказывать ей о Пати, об Анзоре. Зачем ей это? Зачем ей я – моя личность, мои воспоминания, страхи, мечты?
А вот мне нужна она – любой. Даже если окажется, что она – агент наркомафии... или эммендар. Что бы то ни было – она нужна мне. Я готов был выслушать любую правду о ней... но она не говорила мне ничего. Что она скрывала? Зачем? Не доверяла мне, боялась – ведь я ско... странно, никогда на Квирине я не встречал какой-то враждебности по отношению к ско, наоборот. Это просто работа, еще и опаснее, и труднее многих, а здесь уважают трудную и опасную работу.
А может быть, ей и нечего скрывать... Да, теперь я склонялся к такому мнению. Просто она привыкла играть. И наши отношения были для нее забавной игрой. «Всю жизнь мечтала обниматься со ско в бикре».
Я снова, преодолевая сопротивление ветра, брел по набережной...
Вчера я напился. Вспомнилось прошлое, захотелось забыться... Я напился. В результате сегодня меня позорно вырвало на центрифуге. Ужас. Стыдно вспомнить. Хорошо еще, Валтэна не было. А женщина-инструктор не сказала ничего – мало ли, отчего могут быть такие реакции... может, человек не совсем здоров. Может, лучевой удар пережил или еще что.
Я отработал практику в «Космике», а на тренировку не пошел. Никто меня не контролирует... я взрослый человек. И плевать мне на все. Я, может, вовсе не хочу больше летать.
Как-то незаметно передо мной выросла знакомая синяя каменная фигура... ну и дела. Я добрел до «Синей вороны», а она ведь в самом конце Набережной. Ну что ж... когда-то я стеснялся заходить в рестораны в одиночку. Но те времена давно прошли.
Как хорошо, как удобно в дешевом ресторане, где заказ делается автоматически, и доставляют его безличные роботы. Которым не нужно смотреть в глаза, не нужно говорить с ними... не нужно стесняться того, что заказываешь для себя одного бутылку... нет, только не ром. Я заказал бутылку артиксийской «Жемчужницы». Вещь достаточно крепкая. На закуску – оливки и сыр. Я забился в угол – в «Вороне» всегда можно найти такое местечко, где тебя никто не будет видеть. Спрячешься за перегородкой, за маленьким столиком. Эстраду отсюда не видно, но музыка все равно доносится. Сегодня пел какой-то парень с электрогитарой. Я прислушался.
Смотри, кто движется навстречу, идет, как во сне.
Колибри в зоопарке, орхидея в стене.
Черные алмазы и птичьи меха,
Она умеет так немного, но в этом дока.
Она так умна, она так тонка, она читала все, что нужно, это наверняка.
Она выходит на охоту, одетая в цветные шелка....
Как-то неприятно царапнуло по сердцу. Не знаю, почему. Я налил вина в граненый стакан – на просвет «Жемчужница» была серой и почти непрозрачной. Не очень аппетитный вид, но название наводит на ассоциацию с жемчугом, а не с колонией бактерий в жидкой среде. Да, если приглядеться, то вино даже посверкивает на просвет, если смотреть сквозь него прямо на лампу.
Я принял первую порцию, и мир стал мягче, спокойнее, проще. Я слушал, расслабившись.
Ее квартира в самом центре, окнами в сад.
Она выходит каждый вечер, чтобы радовать взгляд.
Котята на цепочках, мужья на крючках.
Она прекрасный стрелок, за сто шагов в пах...
Тут я понял, что в одиночестве мне все же напиться не удастся. Говорят, что в Коринте более миллиона жителей... не знаю. По-моему, наш мир очень тесен.
Между столиками пробиралась моя новая знакомая – спасательница Оливия.
Не окликнуть ее было бы как-то неудобно... но и окликать не хотелось. Не хочу сейчас никого видеть... Оливия медленно поворачивала голову, осматривая зал. Ну вот, сейчас... сейчас. Глаза ее остановились на мне. Радостно расширились, лицо засияло улыбкой, заиграло ямочками. Я вяло помахал ей рукой, постаравшись изобразить на лице радушие.
Оливия быстро направилась ко мне. Села рядом. Ее черная пуделиха сразу же забилась под стол.
