Александр Зорич - Звездопроходцы
И — группа двинулась. Впереди шел багги. За ним — трое пеших исследователей. И, наконец, в арьергарде, всегда готовая предоставить защиту, ползла внушительная «Росомаха».
Ракетоплан поднял рампу и оставался на месте в полной готовности к взлету. Его охраняли несколько автономных сторожевых комплексов АСК-5 и барраж из трех «Адронов».
Благодаря системе виртуального присутствия каждый член высадившейся группы мог получать данные от своих коллег и не только вести с ними радиообмен, но и перебрасываться фотографиями, видеороликами и прочей свежей информацией.
Ну а я благодаря той же системе — я как будто стоял за плечом у каждого.
* * *Огромный остов стального — о боже, конечно же, стального, на обитаемой-то планете, но как же трудно к этому привыкнуть! — механизма на колесно-гусеничной тяге торчал из грунта точно гигантская многоножка. Пыталась эта многоножка выбраться из земли, застряла и навсегда осталась на границе предгорья и длинной степной полосы — нескончаемой, до самого горизонта, покрытой густой сетью глубоких трещин.
Такие почвы я видел на космодроме в Туркмении, местные жители называют их «такыр». Мне показалось, что здесь они искусственного или, так сказать, вынужденного происхождения. Ведь, с учетом катаклизмов, обрушившихся на эту несчастную планету, климатические и геологические метаморфозы протекали тут с бешеной скоростью.
Вот и сейчас природа Сильваны взбесилась и пустилась во все тяжкие. Я, наблюдавший за ходом высадки и продвижения десантной группы издалека, по картинке от нескольких камер, казалось, кожей чувствовал ураганные порывы ветра, гулявшего над такырами. Я даже непроизвольно поежился, хотя ветер был определенно теплым — над Сильваной разгоралась последняя в ее истории, стремительная и быстротечная весна. Весна смерти.
От сознания того, что сейчас я лицезрею мир, готовящийся вот-вот погибнуть и исчезнуть навек, без следа, на сердце было одновременно и волнительно, и величественно, и грустно. Мы еще не успели узнать Сильвану, только-только ступили на ее поверхность, а уже печалились от скорого расставания. Поистине, никогда прежде не думал, что однажды в жизни буду испытывать столь причудливую смесь чувств.
— Просто гусеничный поезд какой-то. И отменно раздолбанный к тому же, — жизнерадостно произнес Ярослав, плотоядно разглядывая выступающие из грунта узлы стометровой махины.
Камера наехала и отчетливо продемонстрировала зазубренные края пробоин почти метрового диаметра. Видимо, как нередко это случалось и у землян, какие-то могущественные военные группировки Сильваны решили под занавес собственной истории выяснить отношения, на сей раз окончательно и навсегда.
По мере продвижения по такырам на северо-запад группа высадки всё чаще обнаруживала отчетливые следы и материальные свидетельства давних боевых действий.
Развалившийся на части, весь проржавленный остов колесной машины, по виду — топливного заправщика…
Два бронированных автомобиля — аналоги земных бронетранспортеров, которые подверглись воздействию чего-то вроде ацетиленовой горелки — судя по оплавленным люкам и смотровым щелям…
Самоходное длинноствольное орудие, поднявшееся на дыбы, с гнутым стволом и развороченным гусеничным лафетом.
Судя по степени коррозии и прочей визуалептике боевые действия здесь велись невесть когда, но прибирать территорию уже не имело смысла — всё равно что мести окурки на пылающем кладбище. По конструктивным особенностям образцов вооружения можно было уже давать первые оценки уровню развития цивилизации на Сильване.
Если не принимать во внимание некоторую специфику строения местных аборигенов — кабины автомобилей и орудийные механизмы явно были рассчитаны на существ ростом примерно два метра тридцать сантиметров, — параллели с земной техникой прослеживались вполне отчетливо.
Данные, поступающие от многочисленных зондов, отправленных в другие части планеты, также свидетельствовали о том, что цивилизация Сильваны была удивительно похожа на нашу. Сильванцы строили огромные мегаполисы, заставленные небоскребами, и атомные электростанции, пользовались скоростными поездами и реактивными самолетами.
В общем, я записал сильванцев в наши двойники и считал так, следя за продвижением группы, следующие полчаса, пока ребята не наткнулись на нечто в высшей степени загадочное.
За горным отрогом, заледенелый кряж которого треснул по всей поверхности и частично рассыпался здоровенными валунами и обломками осадочных пород вперемешку с твердым, гранитопободным камнем, возвышалось необычное строение. Из грунта торчало огромное многометровое… жерло вулкана!
По крайней мере, именно вулканом мне представилась поначалу эта исполинская «форсунка»…
Как показала сейсмолокация, основная часть этого невероятно странного вулкана — сотни метров, а то и километры конгломератного вещества, точный состав которого полевые анализаторы с ходу определить не сумели — скрывалась под землей. Над поверхностью находилось лишь его жерло. Всё сооружение походило либо на исполинскую скважину, либо на гигантскую пушку, закопанную в землю.
Отправленная прямо в жерло летающая камера обнаружила по стенам множество невразумительных сосудов, рукавов, трубопроводов из той же, грубо скажем, керамики, что и сама «форсунка». Ниже продвинуться она не смогла, поскольку уперлась в закрытую диафрагму.
Обилие валявшихся вокруг «форсунки» валунов и крупного щебня красноречиво свидетельствовало: эта странная пушка стреляет содержимым планетных недр.
Я напряг воображение, но с ходу не сумел представить себе конструкцию механизмов, которые не только выстреливали горную породу, но и обеспечивали их непрерывную подачу из глубины.
Оперирующий камерами Клим Мережко навел фокус на одну из особенно крупных глыб. Разумеется, он это сделал специально для меня. Она лежала в свежей проталине среди льда. На экране было отлично видно: лед вокруг глыбы по-прежнему таял довольно активно, то есть она еще не отдала ему всё тепло сильванских недр.
Судя по температуре окружающей среды — в районе нуля по Цельсию (удивительно, что в первый же час высадки землян на Сильвану воздух несколько раз остывал до -10, но затем вновь нагревался до 0..+3 в считаные минуты) — последний выброс из жерла этой «форсунки» произошел недавно: самое большее, несколько часов назад.
Жаль, что «Звезда», по всей вероятности, в ходе очередного орбитального витка была в ту минуту на обратной стороне планеты и мы не поспели к грандиозному зрелищу извержения. Оно могло бы прояснить главную загадку этой «подземной пушки»: куда и зачем она стреляла? И где продукты выброса?
Я не сомневался, что валуны и щебень со льдом, усеивающие грунт вокруг жерла, были случайной, косвенной потерей основных «зарядов». Как далеко отправляла их «форсунка» и каким образом аборигенам, обслуживающим ее, удавалось транспортировать продукты выброса, было непонятно.
Чепцов уже давно сообщил мне, что в непосредственной близости от жерла и в обозримом пространстве не обнаружено ни одного следа от колес, гусениц или иных признаков транспортировки. Ведь не на небо же улетали грунт, лед и камни?
— Забавно, но мне сейчас почему-то вспомнилось. У Блока был такой образ, — заметила Нонна Брутян, наш психолог. — Пузыри земли. Я всегда очень реально представляла себе их как эдакие выбросы метана, болотного газа. А здесь впервые вижу: именно — пузыри земли.
— А мне эта штука напоминает нарыв, — весело произнес Багрий. — Точно фурункул какой-то вскрывается, ба-бах — и в небо летит гной… пардон, грунт, конечно же. Планета ведь тоже может болеть, верно? А если вспомнить теорию академика Вернадского о ноосфере… О Земле как чуть ли не живом существе…
— Тут — не Земля, — сухо сказал Чепцов. — Налицо шахта какой-то добывающей промышленности. Может, руда, может, топливо, шут его знает. Скорее всего, недавно заложили новый шурф, и теперь вынимают излишки грунта.
— Это что же… ископаемые? Полезные?
Астрофизик с сомнением поковырял носком ботинка кусок породы.
— Им что, больше нечем заняться перед концом света, кроме как новые шурфы закладывать?
Удивление Бориса было столь искренним, лицо стало таким по-детски наивным, что Нонна шутливо погладила его по голове, а точнее — по шлему скафандра.
— Нет-нет, конечно же, нет, Боренька. И не переживай ты так. Обитатели этой планеты, скорее всего, чемоданы пакуют. Места в звездолетах резервируют. Всё лишнее выбрасывают. Им уже не до горнодобывающей индустрии.
— Всё понимаю, Нонна Андреевна, — приложил ладонь к сердцу астрофизик. — Просто не могу видеть как вот прямо так, на глазах, вещи выбрасывают, извините, прямо на улицу. И без того вон какой сор из избы уже повыносили…
