Гранд-адмирал. Том седьмой (СИ) - Модус Илья Сергеевич

Новый двигатель доставят не скоро — на складе его банально нет. Нужно изготавливать.

А, следовательно, есть вероятность, что либо его экипаж, либо какой-то другой из экипажей его роты не примут участия в штурме Туле. А ведь на такой местности гусеничные танки это как раз то, что нужно. Тем более с их модульным вооружением! Да тут каждый танк на счету!

Ильман отнял от лица защитную маску, посмотрев на получившийся сварочный шов. Идея абсолютно глупая — заварить микротрещину. Но она могла дать возможность танку хотя бы принять участие на поле боя. Если не как маневренная единица, то уж как самоходка в нападении или обороне — да. Если не так часто использовать реактор на передвижения, то заплатка может продержаться.

Вот только, несмотря на технологическую карту, все необходимые чертежи и прочую документацию, техники на борту корабля отказались заниматься подобной «ерундой».

— Думать нужно было головой, когда создавали такой сплав! — рыкнул на него старший механик, когда Ильман пришел к нему с предложением заварить микротрещину. — У него нетипичная термоотдача, быстро окисляется — не помогают ни полуавтомат, ни аргон. У вашего сплава нестабильная атомная структура из-за упора на радиационную защиту и легкость. За счет этого потеряли в прочности материала для подобного полевого ремонта. Не важно, будем мы варить трещину или наваривать заплатку — мы быстрее наделаем «прожогов» в металле обшивки, чем сделаем как надо. Тем более, что технологически с нужного размера заплаткой блок просто не встанет на место — упрется в распределительный блок, а его переделать можно только на заводе. Прости, капитан, но в поисках тонкого металла для защиты от радиации, вы сделали непрочный сплав. Он неремонтопригоден, только под замену.

Спорить с техником было так-то бесполезно. Пусть и в общих словах, не опускаясь до детальных подробностей, но он объяснил проблему. А Ильман знал, что озвученное лишь хвост кометы.

Как-никак, а он сам придумал это сплав. И понимал его проблемы.

Поэтому он пошел на риск.

Каждый отсутствующий танк на поле боя, там, где большие и бронированные шагоходы станут мишенями для тяжелых орудий противника, будет стоит сотни жизней штурмовиков каждую минуту. Нужно что-то придумать.

И кому как не проектировщику этого безобразия, лоббисту вступления «Завоевателя» в полевые испытания, исправлять ошибку?

Ильман старался.

Он не знал, когда начнется высадка наземных сил, но уже понимал, что после его «ремонта» танк в первой волне не пойдет на высадку. Потому что капитан, пусть и со всеми предосторожностями, по минимуму напряжения и тока, необходимых для разрушения вездесущей оксидной пленки, сделал ровно то, о чем его предупреждал главный механик.

Микротрещина на девяти десятых своей длины все же превратилась в «проварку». И теперь в оболочке дыра диаметром в три миллиметра. Это уже не «сифон», это ситов «кран» для радиации!

Выругавшись, Насбу вылез из-под удерживаемого на распорках реактора, с чувством отшвырнув в сторону сварочную маску.

Металлический предмет с обсидиановой вставкой для сохранения глаз здоровыми при сварке, застучал по палубе ремонтного «уголка». И остановился он лишь тогда, когда ударился о форменные сапоги человека в темной униформе бронетанковых войск.

Ильман, смерив человека взглядом, остановился на его командной планке. Лейтенант. Бронетанковые. Но ему не знаком. Чуть повернув голову, Насбу увидел нашивку на плече офицер, когда тот наклонился и подобрал маску, повертел ее в руках и положил на ближайший передвижной стенд с инструментами.

— Хотели сделать невозможное, но не получилось, капитан? — с понимающей улыбкой обратился к нему лейтенант. — Инспектировал свои машины, увидел, что тут кто-то есть, решил заглянуть.

— У вас какие-то проблемы? — хмуро осведомился Ильман, поднимаясь с пола и скидывая с себя на станину плотную куртку, что защищала его от капель раскаленного металла.

— Нет, сэр, — услышав резкий голос второго офицера, лейтенант согнал с лица добродушность, вернув себе уставное выражение. — Лейтенант Роуч, сэр, батальон «Ранкор».

— Понял уже, — махнул рукой Ильман. — Прости, лейтенант, не хотел грубить. Настроение ни к черту.

— Проблемы? — снова улыбнулся тот.

Насбу посмотрел на мужчину. Староват он для лейтенанта. Да и ведет себя чересчур просто. Видать из бывших сержантов, повышенный за заслуги. В Доминионе такое запросто.

— Дрянной металл, — пояснил Ильман подойдя к верстаку, на котором находился его скромный перекус: термос с наверняка уже подостывшим кафом, да бутерброды. — Была микротрещина, а теперь просто дыра.

— Беда, — согласился тот.

— А без этого, — Ильман со злобой посмотрел на громаду двигателя, — танк никуда не поедет. А он нужен на поле боя! Совсем скоро будет высадка на Туле, а по тем пустыням и голым холмам ваши шагоходы толком не пройдут на большой скорости. А вот «Завоеватели»…

— В принципе-то согласен, — кивнул Роуч. — Вот только… А будет ли она, наземная операция?

— Не понял, — нахмурился Ильман. — Как это? Планета противника в нашем тылу. Как может не быть высадки? Мы всегда так делаем. Сперва уничтожение флота, орбитальной защиты, а потом наземная операция. Как еще нейтрализовать угрозу вражеской базы?

— Не то, чтобы я понимал что-то во флотских делах, но мы ведь атаковали противника по стандартной схеме, а развивается нападение так, что ни один из наших звездолетов до сих пор не пошел в атаку, — осторожно произнес лейтенант. — Да и обычно с началом атаки генерал Юрген уже дает команду приготовиться к высадке и провести проверку. В этот раз никаких команд не было. Я вот тоже подумал про наземную операцию, поэтому и решил свои машины проверить. Смотрю, а механики бронетехники тоже не в предбоевой готовности находятся. Странно это. Нестандартно для грядущей наземной операции.

— Хм, — Ильман нахмурился. — Когда я просил Каина содействовать в ремонте двигателя, он сказал, что нет нужды. Может и вправду не будет наземной операции?

— Если сам командир легиона так сказал… — Роуч почесал затылок, сдвинув каскетку на бок. — Думал, может вы что-то знаете. Гусеничные-то явно получше будут для Туле.

Понятно.

Лейтенант логично предположил, что поверхность Туле не слишком хороша для тяжелой бронетехники, вроде СТАУ и АТ-АТ, в отличие от гусеничных танков. Логично предположить, что если наземная операция и будет, то «Завоеватели» были бы первыми кандидатами на высадку для захвата плацдарма.

И даже если сам Ильман не мог привести на поле боя свой танк, то как командир подразделения о предстоящем использовании его танков он должен был быть оповещен.

А этого не произошло.

Тогда что? В самом деле не будет наземной операции?

Она была бы кровопролитной и ненужной, в условиях конфронтации с Корпоративным Сектором. Но оставлять в тылу не обремененную ничем планету врагов с огромными промышленными мощностями и запасами вооружения, было бы глупо. Даже если их боевой флот уничтожен, то наверняка на поверхности есть многочисленные гражданские корабли, которые можно переоборудовать в рейдеры или десантные корабли.

И тогда, пока планета цела и не приведена к покорности, она будет проблемой для Доминиона.

Пока планета цела…

— А что, если…? — лейтенант Роуч остановил себя на полуслове, встретившись с предупреждающим взглядом Ильмана.

Походе думали они одинаково.

— Думаешь Далуна и Корбос были всего лишь репетициями? — шепотом спросил капитан у лейтенанта.

— Полигоны, — кивнул тот, отвечая так, что Насбу пришлось напрягать слух. — Нет никакой разумной жизни. И никаких претензий, поводов. А Туле… Да кто вообще знает о том, что она есть? И то, что на ней проситское население, которое проще уничтожить, чем перевербовать или заставить стать мирными, платить налоги… Всего один боеприпас.

— И проблемы нет, — согласился Ильман, вздрогнув.

Перед глазами встала нарисованная воображением, основанная на записях дроидов-шпионов, запись уничтожения поверхности Бринтуина. Планета не схлопнулась, как Далуна или Корбос. Не превратилась в обломки, как Альдераан. Она всего лишь стала копией Мустафара, где никто и ничто не уцелело.