Марти Бурнов - Достигая прозрения
А профессор видел. Он видел, как на бешеных скоростях несутся в пространстве планетарные системы, как приближаются к центру галактики и то же время удалятся от центра Вселенной. Он буквально видел, как светится перед ним кружево, из тончайших нитей — следов пролетевших светил. Он был солнцем и планетами, он знал тайны и законы материи… вот стоит только напрячься — и он станет всем сущим в мире. Он станет богом.
Иван Никифорович покачнулся. Голову заломило невыносимой болью. Так было всегда, стоило только попытаться ухватить обрывки того знания, что он чувствовал в себе.
Четыре дня назад, выведя его из комы, Лиа сказала, что это последствия шока, и травм, нанесенных его мозгу. Может и так, но профессор не оставлял попыток оседлать полет мысли, постичь Вселенную. Он просто не мог отречься от такой возможности, это означало предать все, ради чего он жил.
— Нет, я так больше не могу! — в рубку ворвался Эри, он как всегда был на взводе. — В конце концов, у меня уйма дел! Я должен привести этот чертов крейсер в рабочее состояние. У нас уничтожена половина коммуникационных узлов! Вот вы знаете, например, что из ремонтного отсека повылетали почти все инструменты и большинство запчастей? — Эри раздраженно плюхнулся в кресло и обиженно уставился на профессора, ожидая от него ответа. — И как я, по-вашему, должен ремонтировать корабль? На сопли склеивать?! А главное, когда? Когда я должен эти заниматься?!
— Успокойтесь, дружок, — Иван Никифорович бы рад неожиданному появлению Эри.
Благодаря ему, профессор вынырнул из космического водоворота. Еще немного, и сознание могло погрузиться в новую кому. Иван Никифорович чувствовал это, и Лиа предупреждала о такой возможности, но бороться с искушением он не мог.
— Вы успокойтесь. Хотите, я приготовлю вам чай? — профессор предложил это по-привычке, хотя никакого чая на борту крейсера не было, а если и был, то как тут его готовить, Иван Никифорович не знал. — Когда вы с капитаном обсуждали повреждения крейсера, вы уверяли его, что справитесь. Так что же изменилось?
— Справлюсь?! — от возмущения Эри взвизгнул громче обычного. — А я и справился бы! Но когда я это говорил, то предполагал, что некоторые на этом корабле будут мне помогать! И что я вижу? Что?!
— А что такое? А впрочем, я понимаю… простите, я не должен бросать все на вас, — профессор стыдливо опустил глаза. — Пойдемте. Я помогу вам!
Старый землянин решительно поднялся. При этом его сильно качнуло в сторону, он побледнел и рухнул обратно в капитанское кресло.
— Простите… — он вытер мгновенно выступивший пот. — Я просто слишком резко встал… вот сейчас… сейчас… должна же быть и от меня какая-то польза…
— Да успокойтесь вы, профессор. Чем вы поможете-то? Знаний у вас никаких, а сил еще меньше. Вот, на ногах не стоите…
— О… — профессор почувствовал, что краснеет.
Он тут сидит, мнит себя равным богу, а мальчишка-техник между делом заявляет, что знаний у него никаких. Обидно… но ведь Эри прав.
— Но вот эта парочка! — зло продолжил Эри. — Ронг и талрак! Не разберешь, кто из них кто, да мне и неинтересно! Они везде таскаются за мной!
— Но ведь это прекрасно. Разве они вам не помогают? Конечно, может они и не очень разбираются в технике, но зато такие сильные и ловкие.
— А с чего вы взяли, что эти уроды таскаются за мной, чтобы помочь?
— Ну… а зачем же еще? — опешил Иван Никифорович.
— А чтобы меня изводить! Они не затыкаются ни на мгновение. И как, скажите, я могу сосредоточиться на проблеме поврежденного гиперкабеля, когда они все время вопят о своих нейроошейниках? Как?! Да лучше бы они вообще куда-нибудь провалились!
— Понимаю, — профессор задумался.
— Сними, да сними, — гнусаво передразнивая Люма, нараспев начал Эри. — Ну ты же можешь… лучше умереть, чем жить в этом теле… позор разъедает мою душу… Тьфу! Ну почему Нэйб не забрал этих придурков с собой?!
— Знаете, Эри, я, может, и не так много знаю об устройстве этого крейсера, но зато я многое понимаю в отношениях между людьми… ведь все мы в конечном итоге — люди. Так вот, если вам и вправду будет удобнее работать без них, я могу избавить вас от их общества.
Эри как-то странно на него глянул:
— Э-э-э… я вовсе не желаю их смерти… но поймите и вы, ну не могу я сейчас их ошейниками заниматься! Это ж надо их биологию немного изучить, да и с таким устройством я никогда не имел дела. А времени в обрез! Нэйб вернется, и надо будет драпать.
— Да вы не так меня поняли! — рассмеялся профессор. — У меня есть кое-что, способное заинтересовать наших негуманоидных друзей. Это даст вам возможность спокойно работать.
— И что же это? — Эри взглянул на него с еще большим опасением.
Профессор видел настороженность в глазах молодого человека. И понимал, откуда она взялась. Иван Никифорович и сам, наблюдая со стороны, засомневался бы в собственном рассудке.
— У меня есть желание выслушать и рассудить! А поверьте, им это требуется не меньше, чем освободиться от уз нейроошейников. Может быть, даже больше. Взаимопонимание — это то, чего не хватает их народам. Возможно, эта парочка станет первыми в истории ронгом и талраком, нашедшими общий язык, и это может изменить их миры!
"А еще это требуется мне, — продолжил он мысленно. — Просто сидеть и беседовать с кем-то. Иначе, я, действительно, сойду с ума".
— Идет, — Эри воспользовался паузой, и прервал его. — Делайте, что хотите, только избавьте меня от них.
— Я обещаю вам, — Иван Никифорович улыбнулся. — Но и вы должны обещать мне одну вещь.
— Ну что еще? — скис Эри.
— Как только у вас будет время, вы избавите их от этих отвратительных оков!
— Не раньше, чем приведу крейсер в состояние, пригодное к эксплуатации!
— Ну, разумеется.
19. Полицейская операция
День начинался как обычно. По-правде говоря, Пракс не очень любил дни, когда в лаборатории накапливались большие партии хааша, особенно — для оправки на другие планеты. Слишком много суеты и беспокойства. Контролировать фасовщиков, грузчиков и курьеров становилось намного труднее. А еще эти проверки, случавшиеся после оправки каждой крупной партии… все это сильно нервировало Пракса.
Должность начальника лаборатории Пракс получил в результате перестановки кадров, которую устроил доктор Кха Грат после трагической гибели господина Карзога. Сначала Паркс чувствовал себя на новом месте неуверенно, ведь он ничего не понимал в производстве хааша, но быстро понял, что главное — следить за рабочими. А уж это он умел. Опыт распорядителя боев не прошел даром. Пракс давно научился решать проблемы, не беспокоя начальство по пустякам. Если что — виновного всегда можно и в расход пустить по-тихому.
То ли от переживаний, то ли от долгого сидения над отчетом для Кха Грата, у него сильно разболелся геморрой. Пракс ерзал в жестком кресле и проклинал свою работу.
Мучения становились невыносимыми. Надо бы смазать больное место чудодейственной мазью. Пракс с кряхтением поднялся, медленно разминая затекшие ноги. Ноги были его гордостью — стройные и мускулистые, на его взгляд они компенсировали небольшое брюшко, которое нависало над поясом.
"Все-таки, как удобно иметь личный кабинет!.. Никакой дурак не посмеет вломиться без разрешения" — Пракс открыл ящик стола и достал тюбик с мазью. Раньше для этого приходилось уединяться в разных местах или запираться в туалете.
Пракс вздохнул, подумав, что скоро придется вновь идти на прием к врачу. Нет, конечно, доктор Кха Грат больше лично не занимался его задницей, поэтому операции проходили безболезненно, но визит к любому доктору все равно был сильным стрессом для деликатного и немного стеснительного Пракса.
Он вновь тяжело вздохнул, призадумавшись, за что же судьба послала такое тяжкое наказание, и снял штаны. Мазь была светло-коричневой, тягучей и остро пахла чем-то неприятно-медицинским.
Внезапно в коридоре послышался топот и грохот. Пракс вздрогнул. Он схватился за штаны.
От мощного пинка, дверь резко, с грохотом, распахнулась.
— На пол! На пол, сука! — заорал полицейский.
— Э-это нед-доразумение…
Пракс оцепенел. Руки задрожали, став будто чужими, и проклятые штаны упали на пол.
— Заткнись, падла голожопая! — полицейский выстрелил поверх его головы.
Пракс рухнул на пол, позабыв про штаны. По телу забегал нервный озноб. Особенно холодило голую задницу. А голова, наоборот, полыхала от распиравших ее мыслей.
Полицейский тут же оказался над ним. Он быстро ощупал карманы, заломил руки за спину и рывком поднял его на ноги.
— Ой! — вскрикнул Пракс от боли в вывернутых суставах. — Свяжитесь со своим начальством! Я лично знаю генерала Марб…
Второй полицейский, вошедший в кабинет, молча, почти без размаха, вмазал ему по зубам прикладом лучевика. Пракс подавился концом фразы, кровью и осколками зубов.
