Сергей Фрумкин - Планета в подарок
Она щелкнула пальцами, подзывая еще несколько роботов и указывая им на Грига.
– Оденьте его! Скорее!
Рилиот ждал их в залитой лучами восходящего солнца лоджии. Он в одиночестве сидел за длинным массивным белоснежным столом, сервированным на троих персон.
– Моя девочка! – увидев Линти, Советник радостно подскочил навстречу вошедшим.
Альтинка повела себя точно так же – отец и дочь бросились в объятия друг друга, словно не виделись целую вечность.
– Тебе понравился бал? – полюбопытствовал Рилиот.
– Здорово! Превосходно! – глаза Линти засверкали таким восторгом, что никто бы не усомнился – она говорила правду.
– У меня есть еще кое-что… – Рилиот достал из лежащего до этого момента на столе футляра припрятанный до утра сюрприз – золотое ожерелье с большими, ярко сверкающими, красивыми голубыми камешками, а затем своими руками закрепил его на шее обомлевшей от неожиданности девушки.
– Папа! – прошептала альтинка, невольно краснея от смущения таким вниманием. – Это невероятно! Оно так красиво!!!
– Это энергетические кристаллы, как ты и мечтала, – очень довольный ее реакцией, улыбнулся Советник. – Они светятся, когда тебе весело, и тускнеют, когда станет грустно. Носи не снимая – тогда, чтобы быть красивой, тебе придется всегда сохранять бодрость духа!
– Какой ты хитрый, мой папочка! Спасибо – оно просто великолепно!
– Прошу всех к столу!
Григ молча следил за сценой между отцом и дочерью и молча принял приглашение Рилиота.
Прислуживали за обедом автоматы, которые отличались от обычных лакеев лишь блеклостью бесконечно спокойных глаз. Блюда и напитки потрясали изысканностью вкуса, но, если Линти получала от еды истинное наслаждение, то Григ, всю жизнь питавшейся безвкусной питательной смесью, не имел возможности похвастаться тонкостью восприятия истинного гурмана.
Советник не мог наглядеться на свою светящуюся от счастья дочь. Он то и дело бросал вопросительные взгляды и на Грига, но спросить о чем бы то ни было вслух не решался. Линти то благодарно улыбалась отцу, то восхищалась сидящим напротив другом. Один Григ сидел мрачный, внимательный и собранный.
– Почему Григ такой замкнутый? – наконец поинтересовался у дочери Рилиот. – Он чем-то расстроен, обижен? Я к этому непричастен?
Линти только теперь заметила, что с юношей что-то не так – она считала, что Брат просто чувствует неуверенность в доме, обычаев и правил которого он не знает.
– Может быть, стесняется тебя, папа?
Рилиот промокнул губы салфеткой, внимательно и серьезно заглянул в глаза Грига:
– Григ, я хочу, чтобы мы правильно понимали друг друга. Я не враг тебе и не враг твоим Братьям.
Григ твердо встретил пронизывающий взгляд первого альтина Содружества:
– Я знаю. Но вы – Первый Советник Лиги.
– Ты хочешь сказать: старший офицер вражеской армии? – понял Рилиот. – Лига не объявляла вам войну, Григ, вы сделали это сами.
Григ пожал плечами, что означало: «вполне возможно».
– У вас ведь есть законы, которым вы слепо следуете? – спросил Брат.
– Не всегда и не слепо, раз ты сидишь здесь, – возразил Советник. – Обычно существует способ найти разумное решение, которое не нарушит сути закона.
– Значит, наши законы жестче, – рассудил Брат. – Жестче и действеннее.
– «Мир принадлежит Братству»? Но ведь ты, надеюсь, уже понимаешь, что мир слишком велик, чтобы принадлежать городу из двухсот-трехсот тысяч солдат?
– И вы ведь прекрасно понимаете: мы не собирались подчинять себе всю Вселенную? Это не закон, а девиз, Советник! Он обозначает: «наш мир принадлежит нам, мы умрем, чтобы отстоять его!»
– Но вы атаковали мирные экспедиции, которые никак не могли навредить вашему «миру»?
– Да, но только, чтобы не СУМЕЛИ навредить те, кто СМОГУТ! Мы были вынуждены. Технический прогресс планетарных цивилизаций шел быстрее, чем наш – мы хотели знать все возможности своих врагов, видеть, чему они научились, использовать их знания в бою и для обороны!
– А поскольку ВРАГОВ у вас не было, вы решили приобрести их из числа потенциальных друзей?
– У нас была военная миссия. «Улей» летел отомстить – неужели его бы встретили рукоплесканиями? Вы не правы, сэр. Не я придумал законы «Улья»!
– Но ты ведь знаешь теперь, кто придумал! Раньше ты мог сказать: «они существуют вечность, не мне задумываться». Но теперь, ты ведь знаешь – их породил не бог: Гронед – такой же человек, как ты или я. Не пришла ли пора Братьям стать лояльнее к окружающим, обзавестись связями, контактами, покровителями наконец?
Григ горько хмыкнул:
– Разве Братья теперь решают, кто им друг, а кто враг?
– Возможно, что не они, – согласился Советник. – Но ты-то ведь можешь решить, как относиться ко мне?
– Вы – отец Линти, вы друг ей, значит и мне. Но вы – Первый Советник Лиги, а я – Отец Братства. Мы оба не можем отвечать за самих себя!
– Мудро замечено, молодой человек. И все же. Что ты сам чувствуешь? Что заставляет тебя хмурить брови?
– Да хватит вам! – Линти не выдержала. – Что вы заладили: друг-враг, друг-враг? Еще наспоритесь, зачем портить утро?
– Ты права, милая! – Рилиот сразу извинился перед дочерью взглядом. – Тем более, что вынужден вас покинуть – меня только что вызвали.
– Папа? – прежде, чем Линти смогла его остановить, Рилиот поднялся, кивнул и вышел, оставив Грига и альтинку наедине.
– Он обиделся! – расстроено сообщила Линти Брату.
– Не думаю, – возразил Григ.
Линти всплеснула руками:
– Ну почему ты был таким «букой»?
Шутливая интонация не скрыла серьезности заданного вопроса. Григ понял смысл взгляда девушки – на самом деле вопрос звучал так: «ну почему ты отказываешься принять свое счастье?».
– Линти… ты… – Брат задумался.
– Что «Линти»?!
Григ набрал в грудь воздуха и заглянул ей в глаза.
– Говори! – потребовала альтинка.
– Понимаешь Линти, – слова прозвучали глухо, словно вырывались из глубины, от самого сердца, причиняя сильную боль. – Я осознал, что ничего не имеет смысла, кроме уважения к самому себе. Можно жить в роскоши, можно страдать, можно иметь все или ничего, но твое сознание… оно повсюду, ты всегда с ним, всегда наедине с собой, со своими мыслями. От этого никуда не деться, не избавиться, не спрятаться… Ты просыпаешься утром и понимаешь – удовольствие, радость, успех, страх, боль, отчаяние которые ощущал вчера – блеф, сон, прошлое – их нет, их уже не испытываешь… А твоя душа остается. Остается ощущение того, чего ты заслуживаешь. Боль унижения, горечь трусости, вонь малодушия никогда не проходят и не забываются! Они гниют где-то там внутри, с каждым годом – все глубже и глубже, все сильнее и сильнее – и ты уже никогда не сможешь вздохнуть чистого воздуха, ты уже никогда не сможешь по-настоящему стать счастливым, потому, что счастье – это тоже только в тебе! Если ты чувствуешь себя человеком, достойным уважения твоих друзей и своего собственного, ты способен совершить любой подвиг. Если нет – тебе уже ничто не поможет! Понимаешь, Линти, ты можешь делать все, что угодно, подниматься вверх или катиться вниз, уступать или идти напролом, умнеть или глупеть, становиться слабее или наращивать мускулатуру – нельзя пачкать то, что пройдет с тобой через всю твою жизнь! Нельзя принимать решений, от которых противно будет остаться с самим собой!
Линти смотрела большими глазами с выражением недоумения на лице.
– Что ты хочешь этим сказать? – ошеломленная громкостью этих слов, но не понимая, к чему Григ клонит, пробормотала альтинка.
Брат кивнул, что означало: «сейчас объясню». Он начал говорить медленно и твердо, делая ударение на каждом слове:
– Я решил принять муки, чтобы Братья стали свободными!
– Но они ведь итак стали? – испугавшись блеска решимости в его глазах, осмелилась напомнить альтинка.
Григ замотал головой, словно боролся с болью, и едва не застонал:
– Но они считают, что я пожертвовал собою для них! Они гордятся мной! Они уважают меня! Я же… развлекаюсь с тобой во дворце! Я веселюсь, наслаждаюсь жизнью, тобой, свободой…
– Они никогда не узнают… – начала Линти, но Григ закричал, заставив альтинку вздрогнуть и сжаться от неожиданности:
– Я знаю!!!
Григ перевел дыхание, не замечая, что напугал подругу своим внезапным истошным криком.
– Все горько, все мрачно! – уже спокойнее объяснил он. – Я не альтин, Линти, я – Отец! Нет ни одного титула выше этого, потому, что я – Брат! Брат или никто! А выше Отца – только Боги!
– Ты не любишь меня? – с ужасом сдалала вывод Линти.
– Ты не о том… – чувствуя, что его не понимают, Григ посмотрел умоляюще. – Ты – единственное, что мне здесь дорого! Только глядя на тебя я чувствую, что живу! Только думая про тебя, я все еще хочу жить… Но я не могу думать о себе, я не могу променять долг на личное счастье!!!
Линти провела рукою по лбу, собираясь с мыслями. Он говорил правду – он не сможет жить, если лишиться своего уважения. Она не сможет жить, если теперь лишится его. Замкнутого круга здесь не было, во всяком случае, не должно было быть…
