Капустин Вад - Встретимся на Альгамбре
Одинцова раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, то, что натворила девчонка, принесло им всем немало страданий. С другой, - Кате ведь не было еще восемнадцати, и она просто стремилась спасти отца. И дело закончилось, в общем, благополучно. Не совсем ясно, чего требовал от капитана в подобной ситуации долг - в инструкциях разоблачение красивых шпионок предусмотрено не было. И Алексей решил довериться чувствам. Витька оказался прав - Одинцова подвела лишняя доверчивость.
-Ну, вот и все, - сказал Алексей. - Все кончено. Надеюсь, ты больше не наделаешь глупостей.
-Нет, - с твердой убежденностью подтвердила Катя. - Больше никогда. Ты не представляешь, как я тебе благодарна. Так благодарна! - и она бросилась в объятия спасителя.
-Ты ведь никому ничего не скажешь? - жалобно спросила юная лицемерка, слегка отстранившись и нежно глядя капитану в глаза.- Да?
Алексей, как собиравшийся предложить девушке честно признаться в совершенной ошибке службе безопасности, не устоял перед ее умоляющим взглядом и страстным поцелуем.
-Да, - неохотно согласился он, и Катерина вновь повисла у него на шее.
-Как всегда, веселимся?- на экране неожиданно появилась знакомая бочкообразная туша. - Ты еще не собрался ко мне в гости?
-Иди ты к черту со своими приглашениями, - вспомнив намеки друзей, прямо сказал Одинцов альтаирскому командующему. - Они меня совершенно не интересуют. Понял?
К удивлению Алексея, тот совершенно не обиделся. Наоборот, принял его слова как должное.
-Понял, конечно, - уступчиво сказал Дрогг. - Даже приятно видеть такую верность первому партнеру. Большая редкость в наше время. Я уважаю твое решение, - с нескрываемой завистью к кому-то сказал он, явно имея в виду вовсе не дочь капитана Громова.
Больше никаких объяснений с альтаирским "поклонником" Одинцову не понадобилось.
- Я готова искупить свою вину, - смущенно сказала Катя. - Если хочешь, я выйду за тебя замуж.
Одинцов растерялся. Неожиданное предложение. Хочет ли он жениться? Он не мог сказать, что действительно любит капризную и своенравную Катю. С другой стороны, очереди желающих выйти за него замуж девчонок нигде не видно. Почему бы нет? Да и мать обрадуется.
-Хорошо, - уклончиво сказал Алексей. - Вот найдем твоего отца, избавлюсь от татуировки, тогда и решим.
-Я тебя люблю, - воскликнула девушка. И повторила: - Я тебя люблю. Не веришь? Хочешь, докажу?
И она самозабвенно доказывала свою любовь всю ночь, как будто пытаясь убедить в собственных чувствах не столько Одинцова, сколько себя самое. Без слов. Заставляя Алексея молчать страстными поцелуями каждый раз, когда ей казалось, что он хочет о чем-то спросить.
Закончить разговор утром они не успели, потому что "Вездесущий", наконец, прибыл в окрестности Альтаира. Алексею пришлось подняться чуть свет и, пошатываясь, направиться к приборам связи, которые лихорадочно мигали зелеными огоньками и верещали сигналами срочного вызова.
Ведущие службы Гангаора отключили на корабле автоматическое управление, настаивая на контакте с руководителем экспедиции. Это показалось тем более странным, что управление посадкой с космодрома было полностью автоматизированным, а в сопровождении "Вездесущего" шли крейсеры альтаирской флотилии.
Зато после опознания Одинцова никаких осложнений больше не возникало. Разрешение на посадку на пятой планете и приглашение планетарного правительства на торжественный банкет в дипломатическом департаменте были переданы капитану альтаирскими службами со всей возможной любезностью.
-Альтаир ждет тебя и твоих друзей, Алексей Одинцов, - почтительно сказал капитану похожий на розовый холодильник диспетчер центрального космодрома Гангаора. - Мягкой посадки!
Посадка была более чем мягкой. Корабль просто внезапно оказался на покрытом красноватой травой космодроме пятой планеты Альтаира.
-Вот мы и на месте! - жизнерадостно сказал Сандр. - А ты чем не доволен? Чего у тебя морда такая помятая? - не слишком вежливо спросил он.
-От большого счастья, - ответил Одинцов.
Глава 18
Отдать долг
Долг платежом...
Бухгалтерский учет
Из космопорта Хасты Корнилов добрался до интерната на взятом на прокат в частной конторе потрепанном флайере. Прокат обошелся недешево, но Степан не собирался рисковать насвежо отремонтированной Астартой, пытаясь посадить ее в незнакомых горах.
Планета оставалось такой же враждебной и негостеприимной, какой она помнилась Корнилову с детства. Попытки фроггсов колонизировать горный край привели к появлению немногочисленных поселений, которые тихо доживали свой век, постепенно, но неуклонно покидаемые последними жителями. Хаста не оправдывала возлагаемых на нее надежд.
Городок, приютивший ненавистный интернат, выглядел довольно благополучно: небольшие красно-желтые домики, в излюбленной фроггсами цветовой гамме, чистые, идущие под уклон, улочки, довольно удобная посадочная площадка, на которую Степан без проблем посадил флайер - больше никаких летательных аппаратов он в городишке не заметил. Сверху из города уходила в сторону космопорта широкая трасса и несколько извилистых горных дорог, ведущих в удаленные поселки.
В интернате Степана приняла огромная расплывшаяся жаба, назвавшаяся директрисой. Она смотрела на землянина с брезгливостью и плохо скрываемой неприязнью. Чувства были взаимными. Даже привычный ко многому Корнилов с трудом преодолел отвращение.
Он знал, что подобное впечатление самки фроггсов производят на всех, кроме самцов собственной расы, для которых обладают невероятной притягательностью. Именно поэтому на Фрогге "женщин" так редко можно встретить в учреждениях и на общественных постах, а самки, в чьи обязанности входит появление на публике - актрисы, певицы, теледикторши, - так часто становятся причиной громких скандалов.
Появление в интернате директрисы можно было объяснить только одним - вероятно, многодетная богатая дама на старости лет решила заняться благотворительностью и осчастливить несчастных сирот.
-Я воспитанник учителя Ясмаха и хочу принести ему дары, - спокойно ответил Степан на невысказанный вопрос. При этих словах трое находившихся в учительской молодых фроггсов обернулись на землянина с удивлением. Он говорил по-фроггски почти без акцента, лишь изредка заменяя прищелкиваниями непроизносимые для землян звуки, как, впрочем, делали многие здешние поселенцы.
Безупречное владение местным диалектом подействовало и на директрису. Не обнаружив в руках пришельца ничего, кроме легкой спортивной сумки, жаба неохотно заглянула в пластиковую папку и что-то демонстративно отметила.
-Учитель Ясмах давно отошел от дел, - чопорно сказала директриса. - Он покинул наш интернат несколько лет назад и завершает жизненный путь в своем доме далеко в горах. Его мало кто навещает.
Слова жабы прозвучали намеком, но Корнилов не собирался откровенничать.
-Нельзя ли узнать точнее, где именно учитель завершает жизненный путь? - вежливо поинтересовался Степан, которому совсем не понравилось, как прозвучали последние слова. Неужели он опоздал?
Директриса подробно объяснила Степану, как добраться до затерянной деревушки на общественном бусе.
-Бус придет вечером, через пять часов. Путь в горы довольно долгий и не слишком приятный, - злорадно сказала она, оглядывая небогато одетого собеседника: такой вряд ли сможет позволить себе наемный кар. - Иногда он занимает почти два дня. И может оказаться опасным. Горные дороги непредсказуемы. Может быть, лучше оставить эту затею?
-Ничего, - разочаровал ее Корнилов, внимательно выслушав объяснения. - Я доберусь за пятнадцать минут. У меня флайер.
Уходя, он с удовольствием отметил, как скривилась в гримасе ритуальная маска оскорбленной жабы.
Степан оказался слишком самоуверенным. Поиски отняли у него около часа. Нужный домик находился в отдалении от указанной деревушки, и землянину с трудом удалось добиться от местных жителей внятных объяснений, как отыскать "умирающего безумца". Так называли старого учителя встреченные Корниловым редкие поселенцы.
-Что он здесь делает? Как живет? Как тут вообще можно жить? - с содроганием думал Степан, разглядывая убогую лачугу, в которой нашел последний приют учитель Ясмах. Молодые фроггсы, похоже, забыли мудрые указания древних намного быстрее, чем их гуманоидный соученик.
За неимением двери, Корнилов постучал в грязный камень стены и, не дожидаясь разрешения, вошел. Нищета и заброшенность - эти два слова полностью выражали то, что он увидел внутри. Неглубокий бассейн, непременная принадлежность любого жилища черноголовых, пересох, и уже не оставалось никаких признаков того, что там когда-то плескалась влага. В грязной темной клетушке, неподвижно застыв в жестком каменном полукресле, сидел очень старый фроггс без ритуальной маски. Редкое и неприятное зрелище.
