Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 19
Через него протиснулся человек, кричавший по-английски:
— Вы что, хотели бросить меня там?
Киви услышал его и холодно ответил:
— Почему бы и нет? Мы не знали, живы ли вы. И потом, вы ответственны за аварию.
— Что? — Ян Свобода поплыл по проходу, подобно неуклюжей, размашисто жестикулирующей рыбе. Люди в креслах смотрели на него с неприязнью. — Я ответствен? — Он чуть не задохнулся. — Ах ты, самодовольный осел! Ты же сам согласился, чтобы…
Киви вдавил кнопку старта в панель, и корабль выпустил шлюпку. Маленький корпус отделился от большого. Киви не тормозил и не разглядывал виды в иллюминаторе: любое направление годится, когда летишь из центра преисподней. Он просто выжал до упора аварийный рычаг ручного управления. Шлюпка взревела и рванула вперед. Свободу тут же отбросило ускорением. Он с такой силой ударился о переборку, отгораживающую пассажирский отсек, что пластик затрещал. Яна пригвоздило к нему, лицо залило кровью. Уж не сломал ли он себе шею? — подумал Киви. Капитан почти надеялся, что сломал.
Глава 2
Коридоры «Курьера» гудели от недовольного ропота людей, расселявшихся по каютам. Пробираясь к лазарету, Киви слышал, как с его приближением смолкали разговоры. Потерять судно — это беда для любого капитана. А он теперь не просто капитан, он командующий флотилией. Старый Коффин наотрез отказался возвращаться, подал в отставку и поселился в колонии. Да и судно — не просто судно, а «Рейнджер», флагманский корабль. Обойтись-то без него можно, места после выгрузки колонистов хватит на всех, но впереди сорок с лишком лет пути от эпсилона Эридана до Солнца, а за годовую вахту любая мысль может превратиться в навязчивую идею, опасную для рассудка и даже для самой жизни. Адмирал, потерявший флагман флотилии, вполне годится на роль черного символа.
Киви со злостью подавил собственные мысли. Приземистый, коренастый, с высокими скулами и косящими голубыми глазами, он по характеру был человек веселый, компанейский и немного даже щеголеватый. Но сейчас он собирался повидаться с Яном Свободой.
Остановившись у одной из тонких внутренних дверей, Киви открыл ее и двинулся вперед через отсек, служивший одновременно приемной и врачебным кабинетом. Из палаты в этот момент выплыла чья-то фигура. Она столкнулась с капитаном, и оба разлетелись в разные стороны. Киви завис, опешив от изумления, а когда обрел дар речи, то глупо воскликнул:
— Но вы же остались на Рустаме!
Джудит Свобода помотала головой. Рассыпавшиеся в результате столкновения волосы взметнулись вокруг лица и плеч каштановым облаком с яркими рыжеватыми искрами. Простой комбинезон, несмотря на некоторую мешковатость при нулевой силе тяжести, не совсем скрывал стройную фигуру.
— Я услышала об аварии и о том, что Ян был ранен, — сказала она. — Последняя ракета, разгружавшая «Мигрант», передала весточку. Естественно, я поспешила к мужу.
Киви всегда нравились такие грудные женские голоса, как у нее. Правда, нельзя сказать, чтобы космолетчикам часто приходилось общаться с женщинами. Капитан грозно спросил:
— Кто пилот? Вы заставили его нарушить сразу четыре правила!
— Капитан, сердце-то у вас есть или нет? — взмолилась она. Хотя английским пользовались еще многие космолетчики и Киви владел им почти свободно, он не сразу понял, что вопрос задан в переносном смысле. — Ян мой муж. Я не могла оставить его здесь одного!
— Ладно. — Киви уставился на шкафчик с медицинскими картами. — Ладно. Значит, вы его видели? Как он?
— Лучше, чем я ожидала. Он скоро встанет на ноги… На ноги, на руки! — воскликнула она с досадой. — В невесомости все без разницы! — И быстро, понизив голос: — Почему вы так стремительно стартовали, Нильс? Ян сказал, что вы не дали ему времени пристегнуться.
Он вздохнул, внезапно почувствовав усталость.
— Теперь, значит, вы решили устроить мне допрос с пристрастием? Ваш супруг уже наговорил мне всяких гадостей, когда пришел в сознание. Пощадите.
— Ян очень перенервничал, — сказала она. — А потом такой шок и удар… Пожалуйста, не сердитесь на него, если он будет несдержан.
Киви обратил к ней недоумевающее лицо:
— Вы меня не обвиняете?
— Я уверена, что у вас была веская причина. — Она улыбнулась через силу. — Мне просто хотелось узнать какая.
В памяти у Киви всплыли дни и ночи, проведенные на Рустаме. Там он познакомился с Джудит, когда колонисты работали бок о бок с космолетчиками; он видел ее, перепачканную машинным маслом, с гаечным ключом в руке, помогающую собирать трактор; он видел ее под сенью зеленой листвы и под резким холодным светом луны Сухраб. Да, подумал капитан, эта женщина каждому человеку даст возможность объясниться. Даже космолетчику. Он сказал, тяжело роняя слова:
— Мы находились в радиоактивном поясе. У нас не было времени, ни секунды.
— Радиация была настолько сильной? В самом деле?
— Возможно, я поторопился.
Он должен был наконец выдавить из себя эти слова. Оглядываясь назад, он не мог найти убедительных логических доводов в свою защиту, не мог доказать необходимость столь поспешного старта, в результате которого Ян сперва чуть было не остался на «Рейнджере», а потом чуть было не погиб. В тот момент, насколько помнил Киви, его переполняла дикая ненависть к человеку, погубившему его корабль. И все-таки Свобода был мужем Джудит и отцом ее детей.
Капитана опять охватил приступ ярости.
— В конце концов, — бросил он резко, — если бы не халатность вашего супруга, мы не попали бы в такой переплет.
Лицо, похожее овалом на сердечко, напряглось.
— Вы уверены, что он виноват в аварии? — Интонация Джудит стала враждебной. — Ян утверждает, что вы позволили ему работать с грузом.
Киви почувствовал, что краснеет.
— Я позволил. Но мне и в голову не приходило, что он додумается открепить такую тяжелую штуковину.
— Вы могли поинтересоваться его планами заранее! Откуда он знал, что это опасно?
— Я положился на его здравый смысл. Признаю свою ошибку.
Они замолчали, испепеляя друг друга взглядами. В отсеке стало очень тихо. Киви почти физически ощущал пустоту корабля — пустые трюмы, пустые баки… Судно было пустой оболочкой, прикованной к орбите вокруг Рустама. Как и я сам, мелькнуло у него в голове. Он вспомнил ночи, проведенные в Верхней Америке, вспомнил пламя лагерного костра, освещавшее лицо этой женщины на фоне ночной темноты, полной тревожных шорохов. Однажды они провели вдвоем несколько часов, шагая вдоль Императорской речки в поисках дикорастущего вишневого сада, на который Киви наткнулся во время первой экспедиции, лет девяносто назад. Обычная прогулка, без особых приключений — только солнечный свет, блестящая рядом вода, промельки птиц и зверей. Тихая прогулка, они почти даже не разговаривали. Но забыть этот день он не мог.
— Извините, — сказал капитан. — Мы оба с ним виноваты, конечно.
— Спасибо. — Джудит схватила его за руку обеими руками. И чуть погодя спросила: — Что же все-таки произошло? Я никак не пойму. Пилот ракеты говорит одно, Ян — другое, оба твердят о каких-то смертельно опасных поясах, а для меня все это темный лес. Вы сами-то хоть понимаете, что случилось?
— Надеюсь. Я обязан буду обследовать поврежденное судно, но картина и так представляется мне довольно ясной. — Киви поморщился: — Я должен объяснить?
— Нет. Но мне бы хотелось услышать.
— Ладно.
Когда флотилия прибыла к Рустаму, суда легли на круговую орбиту на почтительном расстояний от радиационных зон ван Аллена и первозданного хаоса астероидов. Громадные, хрупкие межзвездные корабли с ионными двигателями не могли садиться на планеты. Сначала экипаж, а затем колонисты были разбужены и доставлены в Верхнюю Америку на челноках — крепких ракетах с выдвижными крыльями и термическими, а не электрическими двигателями. Чтобы доставка на планету груза не растянулась до бесконечности, корабли один за другим спускались на более низкую орбиту, чуть выше атмосферы, где разгружать их было удобнее и быстрее. Часть команды этим и занималась, в то время как другая часть очищала на Рустаме реактивную массу для обратной дороги; оставшимся же космолетчикам — то есть большинству — было велено помочь колонистам с основанием поселения.
Но нескольким колонистам, в свою очередь, пришлось помогать на разгрузке. Большая часть груза была незнакома астронавтам: горнорудное, сельскохозяйственное, химическое оборудование. Слишком высокое массовое соотношение не позволяло упаковать и разместить его со всеми удобствами. И теперь оборудование надо было перетащить по частям на ракеты под наблюдением специалистов, иначе какой-нибудь прибор из термопластика мог оказаться рядом с тепловым экраном, а образцы кристаллов — подвергнуться облучению и разрушиться. Ждать же замены неисправных деталей было неоткуда.
