Олег Шовкуненко - Сезон огненных дождей
– Не сгущайте краски, уважаемая. – Главный советник махнул рукой, и от этого жеста весь зал пришел в движение. Одна за другой открывались потайные двери, из которых появлялись новые фигуры в белых балахонах. Капюшоны на их головах были откинуты, и Дэя с изумлением узнавала знакомые лица. Советник Элайн, советник Ревер, советник Энна-Дик и все остальные, прочие члены Совета… все живы и здоровы.
– Но как же так? – Лурийка переводила взгляд с одного лица на другое. – Я думала, все кончено, думала, все вы мертвы? А вы здесь, среди землян!
– Все только начинается, – пообещал Нуд, и Дэя с недоумением заметила, что на его доселе не ведавшем эмоций лице проскользнуло подобие улыбки.
– Все только начинается… – Понимая, что это истинная правда, Дэя шепотом повторила зловещие слова.
Глава 21
Они устало брели по бесконечным подземным лабиринтам. Вот уже третий день… не позволяя себе расслабиться, делая лишь короткие привалы для тяжелого, не приносящего облегчения сна. Луизе казалось, что этому кошмару не будет конца, что она навечно заключена в это мрачное подземное царство и жизнь ее так и закончится здесь, среди пыли, обломков камня и покореженного, изъеденного подозрительной коростой металла. Одно утешение – рядом был Николай. Подумав о возлюбленном, Луиза что есть силы сжала его руку. Все эти дни ее ладонь не покидала его огрубевшей, жесткой, но горячей пятерни, и это был настоящий подарок, настоящее счастье. Пусть Николай держал ее за руку совсем не из-за нежных чувств, а просто вел, как поводырь ведет беспомощного слепца. Однако это совсем не важно. Главное – они рядом, они вместе и теперь навсегда.
– Впереди завал, тупик. До него километра полтора! – Возглас Георга Шредера вернул Луизу к реальности.
– Есть боковые ответвления? – Глаза Мастера требовательно уставились на солдата.
– Сейчас поищу.
Шредер сделал пару шагов вперед, так, чтобы никто из его товарищей не оказался между ним и пустотой туннеля. Несколько секунд он стоял неподвижно. В свете тусклого фонарика Луиза видела, как Георг медленно поворачивает голову. Его боевой протонный шлем при этом едва слышно менял тональность своего гудения.
– Очень жаль, командир, но, по-моему, ничего нет. – Баварец повернулся к Строгову: – Последнее ответвление мы прошли десять часов назад.
– Досадно, нам ведь именно в ту сторону, – Николай задумчиво поглядел в пустоту.
– А почему именно туда? – отозвался Ян Микульский. – Куда мы идем? Господин лейтенант, может, хоть сейчас объясните?
– Сложно ответить. Чувствую, что нам туда. Чувствую, что там что-то есть. Какая-то странная энергетическая активность. Это наш единственный шанс выжить. Вполне вероятно, что Волард не столь уж необитаем, как предполагалось, и здесь сохранилась жизнь. Тогда нам повезло. На какой бы стадии эволюции она ни находилась, я с ней договорюсь, уж будьте уверены.
– А возле тех двух роботов вы, случаем, не ощущали чего-либо подобного? – забеспокоился Микульский. – Вдруг это та же самая штука, то самое оружие? Энергия может оказаться совсем не биологической природы.
– Все равно стоит попробовать, – Николай тяжко вздохнул, при этом его респиратор издал почти металлический скрежет.
– Дело ясное, что дело темное, – укоризненно проворчал Микульский себе под нос.
– Может быть, давно следовало выбраться на поверхность? – прогудел Шредер из-под толстого бронестекла своего шлема.
– Бунт на корабле? – Строгов грозно поглядел сперва на одного, а затем на другого солдата. – Умники. У самих-то есть какие-нибудь не очень глупые предложения? Нет? Тогда и помалкивайте. Лучше займитесь делом. – При этих словах Великий Мастер обернулся к Луизе и попросил: – Дай им свою майку.
Девушка все поняла. Она согласно кивнула, повернулась к мужчинам спиной и стянула рукава комбинезона. После этого корсиканка осторожно сняла с себя их общее сокровище – тонкую хлопчатобумажную майку и, не оборачиваясь, кинула ее Микульскому.
– Вот, держите. Только не затрите до дыр.
– Вернем выстиранную и поглаженную, – пообещал Микульский и, махнув Шредеру, отправился к ближайшей стене.
Туннель, в котором они находились, уже давно не являлся частью подземной транспортной магистрали. Он залегал гораздо глубже и, судя по постоянному наклону, продолжал заглубляться. Одному богу известно, для чего его выдолбили в прочном, похожем на грязно-желтый гранит камне. В туннеле было сыро и противно пахло плесенью. При других обстоятельствах Луиза непременно скривилась бы от отвращения, однако сейчас эта гнилая влага означала для них жизнь. Ведь, как оказалось, ее можно собирать и пить.
При мысли о воде в горле у девушки срезу пересохло. Пить! Пить хотелось сейчас, немедленно, большими глотками, захлебываясь чистыми хрустальными струями. Луиза облизнула пересохшие губы и грустно улыбнулась. Все это будет не так… все это будет совершенно по-другому.
Около часа Микульский старательно промакивал влажные стены, а затем, используя всю силу своих мускулистых рук, выдавливал мутные капли во влагоприемник боевого комбинезона Георга Шредера. Все это время Луиза стояла рядом и с жадностью глотала остатки слюны. Она бы помогла ему, непременно помогла… если бы смогла. Но вот беда, у них была лишь одна губка, способная впитывать влагу, – ее когда-то белая тонкая майка. Простенькая женская майка на тоненьких бретельках, обычная, совсем не военного образца.
Не военного – вот в этом-то и заключалось ее главное замечательное достоинство. Вся одежда, включая белье, в которую были облачены спутники Луизы, создавалась для нужд войны. Каким-то фантастическим образом она сама очищалась, сращивала прорванные волокна, категорически отказывалась намокать. Пот, выделяемый телом, тут же превращался в гель, который затем бесследно исчезал.
А у Шредера, в его инопланетном боевом обмундировании, дела обстояли еще интересней. Белье впитывало всю влагу, выделяемую организмом, абсорбировало ее и отправляло в систему очищения. Жидкость, которая получалась после этого, Луиза первое время никак не желала называть ее водой, вновь годилась для питья и подавалась в мягкий силиконовый загубник, расположенный внутри боевого шлема. Вот эта самая регенерация воды, придуманная инопланетными инженерами, сейчас и стала залогом их общего выживания. В одиночку Шредер мог бы обходиться практически без внешних источников питья, лишь изредка пополняя случайно утерянные миллиграммы, а вот вчетвером… Да, для четверых нужно было много воды. И они собирали ее… по каплям вытягивали из сырого заплесневелого камня.
– Луиза, на вот, попей. Ты первая. – Георг снял с головы шлем, отстегнул патрубок и, зажимая пальцем гибкий шланг, терпеливо ждал, когда девушка подойдет.
– Много там набралось? – Корсиканка резво приблизилась к рослому десантнику. В этот момент она уж очень походила на кошку, почуявшую валерьянку.
– Пей, тебе хватит. – Баварец ушел от ответа.
– Я только чуть-чуть промочу горло, – пролепетала Луиза. Она встала на цыпочки и быстро сунула в рот пластиковую трубку, которая торчала из воротника боевого комбинезона Георга.
Скорее всего, со стороны она походила на вампира, намертво впившегося в горло жертвы. Этакая маленькая хрупкая бестия, сумевшая околдовать свою мощную рослую добычу. И добыча вроде как была совсем не против. Шредер стоял, не шевелясь, и даже одной рукой придерживал девушку за талию. Это успокаивало, расслабляло, заставляло почувствовать себя в прошлом. Как будто она – еще маленькая девочка, дома, на Корсике, а обнимает ее отец… еще живой отец. Девушка всхлипнула, и на глазах у нее навернулись слезы. Прошлое… тот тихий уютный мир, в который она уже никогда не вернется. Грудной ребенок успокаивается, когда его прикладывают к материнской груди, так и Луиза утихла, всасывая в себя струйку теплой, слегка солоноватой влаги.
Она пришла в себя, когда вода перестала течь и ее приходилось высасывать, словно остатки коктейля из опустевшего высокого стакана.
– Как же это я? – Корсиканка в ужасе отдернула голову от шеи Георга. – Почему вы меня не остановили?
– Грех обижать маленьких. – Солдаты по-отечески улыбались.
– Но вы же остались без воды!
– Ничего. Еще соберем, – заверил Луизу Микульский. – И, надеюсь, ты нам в этом поможешь.
При этих словах разведчик перекинул майку девушки через руку и полез в широкий наколенный карман своих летных брюк. Оттуда «головорез» извлек раскладную, поблескивающую нержавейкой миску, одну из тех, которыми, комплектовался пищевой блок на планетоходе. Микульский не стал протягивать миску Луизе, а отрешенно уставился в потолок, красноречиво постукивая сосудом по своему бедру.
– Извращенцы чертовы! – Корсиканка вырвала миску из рук разведчика, одним ловким ударом раскрыла ее и, на ходу расстегивая комбинезон, отправилась в глубь туннеля, подальше от света фонаря.
