Татьяна Лыткина - Кассиопея- Москва
Павел от изумления некоторое время не мог найти слов, а потом рассмеялся, чуть не испугав Алену.
— Федька, прорицатель доморощенный! — стукнул он Лобанова по спине. — Ты промахнулся только с детишками!
— Чего? — удивился Федор, но довольно быстро сообразил, в чем дело. — Ну, Марк! Вот ведь жук!
Наконец, все разобрались с приветствиями и объятиями.
— Ребята, мы сразу в кафе, или вы хотите передохнуть? — заботливо спросила Варвара. — Кстати, Витя обещал, что на нашем ужине будет человек, который имеет отношение к экспедиции на Соэллу…
— Конечно, они хотят отдохнуть! Вот у Марка и отдохнут, — перебил ее Виктор, и, не слушая возражений жены, направился к выходу.
Улучив момент, когда они немного отстали от остальных, Павел успокоил взволнованную Стрекозу.
— Ален, ты не переживай, вспомни, я ведь так и говорил, все правильно. Если ты с ним счастлива, то я за вас очень рад, правда.
— Я боялась, ты обидишься на него, — вздохнула Алена.
— На Марка? На этого матадора невозможно обижаться, — снова засмеялся Павел.
Девушка еще раз вздохнула, на этот раз с явным облегчением.
— Друзья? — спросила она Павла, снимая очки и поворачиваясь к нему лицом.
Павел неожиданно вспомнил тот сон, когда за стеклами очков Алены его встретили глаза Лиэлл, и вздрогнул. Но глаза были обычные, карие Аленины глаза.
— Друзья, — кивнул он. — Побежали догонять, мы отстали.
Столик их ждал несколько больших размеров, чем было заказано.
— Не понял. Тут стол явно не на восемь, и даже не на девять человек? — шепнул Федору Михаил. — Мы не ошиблись адресом?
— Давайте, давайте, усаживайтесь, — подтолкнул их Середа. — Все, как надо. Сейчас будет музыка, песни, если хотите — танцы. И новые знакомые будут, и старые. Прямо сейчас. Прошу всех садиться, — повысил он голос, это подействовало.
— Приветствую героев-исследователей! — появился, наконец, Марк с огромным фирменным кувшином с апельсиновым соком. — Это, так сказать, последний штрих! — поставил он кувшин в центре стола.
— Марк, а где Матти? — спросил Виктор.
— Матти сейчас будет. И музыка сейчас будет, — кивнул Марк.
Все некоторое время одновременно пытались выяснить, как дела у Марка, что нового на свете делается, и когда они летят к Соэлле. Громче всех кричал Сережа, пытаясь выяснить, когда Павел сможет поехать с ним к морю, чтобы выяснить, кто из них быстрее плавает.
Тем временем на сцену, наконец, начали выходить музыканты. Двое молодых людей в легких светлых куртках и брюках тихо заняли места за синтезатором и ударниками. Вперед вышла невысокая светловолосая девушка с гитарой и опустилась на стул, ожидавший ее посреди сцены. Ребята сидели достаточно далеко, к тому же, свет был направлен прямо из-за спин музыкантов, так что лиц их разглядеть было практически невозможно. Наверное, это правильно — когда слушаешь хорошую музыку, не нужно обращать внимания на лица исполнителей…
— Вам должно понравиться, — заявил Марк. — Они поют песни конца двадцатого — начала двадцать первого века. Голос у девчонки замечательный, я, когда услышал, сразу понял — вот оно, мое! Кстати, а вот и Матиас, — без перехода сообщил он, приглашая к столу высокого мужчину с золотистыми густыми волосами до плеч, в солнцезащитных очках.
Если не считать глаз, которые невозможно было рассмотреть за темными стеклами, выглядел он немцем или прибалтом. Когда же он заговорил, сходство усилилось.
— Я рад приветствовать вас на родной планете, — слегка склонил он голову после того, как все были друг другу представлены. — И я прошу у вас разрешения присутствовать за вашим столиком сегодня.
Легкий акцент усиливал впечатление его не русского происхождения. В принципе, Матиас производил эффект приятного человека, единственное, что было непонятно — почему Марк с Виктором сочли необходимым его присутствие именно на их первой встрече… видимо, что-то срочное. Наверное, это его имела в виду Варвара, когда говорила о Соэлле.
Тем временем музыканты на сцене закончили настраивать инструменты, и девушка с гитарой заиграла негромкую, но довольно быструю мелодию. Что-то типа кельтских мотивов, определил Павел, окидывая взглядом фигурку на сцене. Светлые, видимо, длинные, волосы собраны на затылке тяжелой прической, такой же костюм, как и у парней за клавишами и ударниками, только голубого цвета, больно резанувшего Павла еще с первого взгляда. Девушка запела. Пела она на английском языке, Павел даже смутно припомнил, что слышал эту песню еще до полета к Кассиопее. Он напрягся, вспоминая название.
— «Blackmore’s night», — подсказал наблюдавший за ним Матиас. — Песня «Under a Violet Moon». Очень красивая музыка. И очень красивый голос, не правда ли?
Встретив удивленный взгляд Павла, пояснил:
— Я знаком с певицей, и вот уже два года, как слежу за их репертуаром и выступлениями, знаю практически все их песни…
Между тем беседы за столом перетекли в более спокойное русло — то ли все, действительно, устали, то ли музыка располагала к более душевным разговорам. Плавно разговор перешел от обсуждения дел прошлых к планам на будущее. Виктор рассказал про отказы, полученные им во всех инстанциях по поводу экспедиции к Большой Медведице. За столом подавленно замолчали. Зато теперь отчетливо была слышна песня, и нежный, но звонкий голос певицы заставлял Павла волноваться все больше. Он уже понимал, что его мечта с полетом к Соэлле неосуществима, но надежда на что-то светлое и радостное не угасла в душе, а наоборот, словно росла изнутри, так что становилось трудно дышать.
— Витька, но надо же что-то делать! — первым не выдержал Лобанов. — Ребята, надо что-то решать!
Все разом опять зашумели, уже по-деловому, без улыбок. А Павел едва мог улавливать, о чем они все говорят.
— Вы так волнуетесь, — наклонился к нему Матиас. — У вас что-то случилось? Или вы так расстроены тем, что не сможете лететь в этот полет? — казалось, он тоже волнуется, и от этого начал строить фразы так, что стало очевидно, насколько русский язык ему не родной.
— Я очень хотел полететь туда, — сам не понимая, почему он решил говорить об этом с малознакомым человеком, отозвался Павел.
— Вы так стремитесь к неизведанному? Зачем вам Соэлла? — Павла удивило, насколько этот вопрос, судя по голосу, волновал внешне невозмутимого Матиаса.
— А вас интересую именно я? Почему вы не спросите, зачем к Соэлле стремится, скажем, Федор? — уклонился Павел от ответа.
Матиас задумался. Он явно хотел ответить достаточно резко, но сдержался, и сейчас формулировал более мягкий ответ.
Девушка на сцене начала новую песню, медленный и печальный мотив заставил сердце Павла сжаться. Странно, давно на него так не действовала музыка…
«…Долго слушала молитвы горьких трав,
Долго плакала, свивала нитью дым;
Покачу теперь клубочек по мхам, по пням, да по корням,
По теням лесным,
И сама пойду за ним…»
— Павел, я могу попросить вас отойти для более уединенной беседы? — наконец, заговорил Матиас.
Павел подумал, не стоит ли перенести разговор на другое время, но весь вид «арийца» говорил, что дело не терпит отлагательств.
— Пойдемте, — обреченно согласился Павел.
Голос девушки со сцены догнал их и на улице, куда Матиас вывел Павла для продолжения разговора.
«…Ровно десять лет я не смыкала глаз,
Десять лет ты спал спокойным сном, мой князь…
Но в ночь гнева всё не так:
И жена не жена, и душа не мила,
И когтей летучих стая развернула крыла…»
— Поймите меня правильно, Павел. Я не хочу показаться вам навязчивым, но, поверьте, я смогу помочь вам в достижении вашей цели, если мне покажутся убедительными мотивы, — начал Матиас. — И, прежде всего, я должен знать истинные причины, толкающие вас на это дальнее и, возможно, последнее для вас путешествие. Я знаю, что ваши друзья стремятся в этот полет исключительно из любви к исследованиям в дальнем космосе и к вам. И только вы один имеете вполне четкие личные цели.
Павел колебался. С одной стороны, они договаривались молчать именно о его заинтересованности в этом полете. Кстати, откуда этот человек знает? С другой — это не подсудное дело, а просто человеческие отношения. Все равно, им уже отказали в этом полете, а Матиас обещает помочь. И вообще…
— Вы знаете, что мы подобрали в системе звезды Беты девушку с Соэллы, — начал он. Получив утвердительный кивок Матиаса, продолжил. — Она летела с нами почти год по направлению к Земле, пока нас не догнал соэллианский крейсер и не забрал ее домой.
— Да, я слышал об этом, — быстро откликнулся блондин. — Она зачем-то хотела попасть на Землю. И что же?
— Ничего. — Павел на секунду прикрыл глаза, а потом решился. — Я люблю эту девушку, и мне необходимо снова с ней встретиться.
