Татьяна Лыткина - Кассиопея- Москва
Десять лет… к тому времени им всем будет за сорок, а достигнуть Соэллы они смогут только к пятидесяти. Конечно, современная медицина и далеко шагнувшая вперед биология позволяли продлить молодость организма, но они-то все семеро были детьми двадцатого века, их время было сильно упущено — как им обещали, лет до ста они доживут, если будут осторожны, но и только. Что ж, учитывая, как именно они проживают эти годы, не так уж и плохо.
Все это было бы более чем печально, если бы не Марк, который два года назад сделал очень правильный выбор между двумя музыкальными группами для своего кафе…
С этими мыслями Виктор вошел к Марку, чтобы сообщить ему о дне торжественной встречи.
В кабинете Марк был не один. Впрочем, к Матиасу, как представился ему при первой встрече этот высокий блондин арийской внешности, Виктор уже давно относился, как к своему. Тем более что Матиас тоже ждал возвращения исследователей с Урана, как и Виктор с Марком, и ему небезынтересно было бы узнать о дне, когда это событие, наконец, свершится.
— Марк, Матти, я к вам с новостями. Наконец стало известно, когда они будут на Земле, — после приветствий сообщил Виктор.
— Когда же нам ждать наших путешественников? — слегка растягивая слова на прибалтийский манер, поинтересовался Матиас. По-русски он говорил вполне уверенно, хотя частенько чувствовалось, что язык ему чужой.
— Пятого мая «Дельта» выходит на земную орбиту, а шестого они высаживаются в Космопорте, — Виктор опустился в любимое кресло напротив окна, из которого было видно синяя стеклянная башня офисов Космопорта. — Марк, по этому случаю надо выпить.
— Ты, как всегда, апельсиновый? — для порядка спросил испанец, хотя все привычки Середы знал уже, как свои собственные.
— И я апельсиновый, — подал голос Матиас.
Он сидел спокойно, только Виктор все равно чувствовал, как этот непробиваемый ариец волнуется. Ничего, тебе полезно поволноваться, — подумал Середа. Все-таки странно видеть этого человека мирно сидящим в кресле рядом и нервничающим при мысли о прилете ребят. Конечно, ему есть, отчего переживать, странно другое. А именно — то, что Матиас сидел в этом кабинете, само по себе было из разряда «фантастическое, не бывает». Виктор не уставал удивляться этому факту на протяжении последних двух лет.
Свое знакомство с Матиасом он скрывал даже от жены. В общем зале Матти появлялся редко, чаще он или сидел у Марка, или слушал выступление вот уже два года неизменной группы за кулисами маленькой сцены. А еще он много гулял по Москве, иногда улетал «на экскурсию», как он это называл. За два года их знакомства Матиас побывал почти везде, куда мог доехать или долететь — разве что Антарктиду не посетил. Холод он не любил…
Варваре Виктор собирался представить Матиаса тогда же, когда и остальным членам команды, то есть через две недели. Почему он не рассказывал ей об этом знакомстве до сих пор, Виктор мог объяснить сам себе только одним — за годы на месте командира корабля он научился хранить некоторые тайны ото всех, включая любимую жену. Потому что давно известно — знает один человек — не знает никто. Знают двое — знают все. А присутствие Матиаса в Москве он сам просил до определенного момента не афишировать. Виктор его понимал…
На Титане карантин проходил достаточно весело. Все без исключения были рады возвращаться на Землю. Хотя работа на Уране была интересной и небезрезультатной, но достаточно утомительной.
— Пашка, не грузись! Мы скоро дома будем! — хлопнул Павла по плечу незаметно подкравшийся сзади Федор. Павел вздрогнул, но улыбнулся. Все-таки возвращаться всегда приятно…
Они стояли на верхнем этаже жилого купола. Над ними раскинулась бархатное черное небо, усыпанное звездами.
— Видишь ее? — спросил Павел.
— Вижу, — кивнул Лобанов.
Чуть не скрываясь за краем стеклянного купола, на горизонте светилась маленькая зеленоватая звездочка. Земля. Им повезло — она нечасто радовала людей на Титане своим присутствием на небосклоне.
— Я почему-то дико волнуюсь, Федька, — признался Павел в непонятном чувстве, которое владело им в последние несколько недель сборов, полета и карантина. — Может, что-то случится?
— Ага. Твоя Алена будет встречать тебя в Космопорте с букетом, — подколол его Федор. Увидев изменившееся лицо Павла, поспешно добавил: — И с выводком детишек. Она выскочила замуж за Марка, как только вы расстались, вот увидишь. Не волнуйся, она не будет висеть у тебя на шее. Она далеко не глупа, я это еще в первую встречу с ней понял.
— Вообще-то, я думаю не об Алене, — тихо возразил Павел. — Я думаю о том, что мы не полетим на Соэллу.
— Нельзя быть таким пессимистом, — покачал головой Федор. — Откуда ты знаешь? Кроме того, даже если у Витьки не сложилось, у нас еще есть три-четыре года. Все вместе мы чего-нибудь добьемся. Не переживай раньше времени.
— Раньше времени? — Павел усмехнулся, хотя смеяться вовсе не хотелось. — Федя, я жду уже двенадцать лет. Сколько будет ждать она? Кроме того, идет мое время, годы уходят. Мне сейчас тридцать два, через четыре года мне будет тридцать шесть. Даже при удачном стечении обстоятельств мы доберемся до Соэллы не раньше, чем мне стукнет пятьдесят. А ей — вечные двадцать…
— Пашка, не дури себе голову. Она сказала, что вы обязательно встретитесь?
— Ага, в следующем моем рождении, — махнул рукой Павел. — Это несерьезно, Федя. Без шансов. Если бы она могла и хотела вернуться на Землю, она бы это давно сделала.
— Ты ей не веришь? — серьезно спросил Федор.
— Я ей верю, тогда она говорила, что думала и чувствовала. Только я начинаю сомневаться в вечной любви… Вот в такие отношения, как с Аленой, я верю. Тут все очевидно и просто.
— Простых отношений не бывает, — помотал головой Лобанов. — Ты не забывай, что она и Алена — две большие разницы. Ли может ждать очень долго. И не заморачивайся даже. Если ты прилетишь к ней, она будет счастлива. Главное, что должно тебя успокаивать — на Соэлле у тебя нет соперников.
— Да, если она уже не живет лет пять на Земле с другим, — горько сказал Павел.
— Братец, да ты ревнуешь! — изумился Федор. — Причем совершенно беспредметно!
— Ну да. Мы были вместе всего несколько месяцев, а потом двенадцать лет, и еще неизвестно сколько, она — там, а я — здесь. Если это не предмет для тревоги, то я — китайский император.
— Не похож, — критически оглядел его Федор. — Ладно, убедил. Можешь продолжать нервничать. Только пошли к ребятам, нам медики прощальный ужин устраивают.
Путь на Землю от Титана занял положенные три дня. «Дельта» вышла на околоземную орбиту, и все контрактники дружно загрузились в пассажирский челнок, который доставил их на поверхность Земли, совершив удачную посадку на Московском космодроме.
Уже на бегущей дорожке от космодрома в здание Космопорта, Лобанов углядел в толпе встречающих Виктора и Варю. А когда подъехали ближе, стало понятно, что они не одни. Кроме машущего руками Сережи, который уже доставал далеко не самому низкорослому Виктору до плеча, Павел разглядел знакомые радужные очки.
— О! — воскликнул и Федор. — За четыре года она не сменила имидж, специально, чтобы мы ее издалека узнали! И букет присутствует! Пашка, извини, но я не виноват — она сама.
— Нет, виноват именно ты, — буркнул Павел, невольно ища взглядом обещанный выводок детей.
— С возвращением! — Виктор обнял всех пятерых, по очереди передавая их Варваре и Сереже.
— Мы так скучали, — со слезами наперебой щебетали Катя с Юлей. — И по вам, и по Земле… Это так тяжело, когда знаешь, что вы почти рядом…
— Да уж, — соглашался непривычно сияющий Михаил, — по сравнению с Варианой — просто в двух шагах, а не дотянешься!
Павел подошел к стоявшей в отдалении Алене, скрывающейся за огромным букетом сирени.
— Здравствуй, Стрекоза, — улыбнулся он. — Зачем ты прячешься?
— С возвращением, — тихо отозвалась она, протягивая, наконец, цветы. — Я не прячусь. Я же обещала тебя встретить, вот и встречаю.
— Спасибо, Аленушка. — Павел принял сирень. — Здорово пахнет… Как ты живешь?
— О, у меня все в порядке, Паша. Только… я тебе сразу скажу… чтобы не тянуть…
— Ты вышла замуж за Марка, — ляпнул Павел Федькино предсказание, но она вместо недоумения и обиды просто смутилась.
— А… откуда ты знаешь? Мы просили Виктора не говорить вам, пока…
Павел от изумления некоторое время не мог найти слов, а потом рассмеялся, чуть не испугав Алену.
— Федька, прорицатель доморощенный! — стукнул он Лобанова по спине. — Ты промахнулся только с детишками!
— Чего? — удивился Федор, но довольно быстро сообразил, в чем дело. — Ну, Марк! Вот ведь жук!
Наконец, все разобрались с приветствиями и объятиями.
