Раджнар Ваджра - Доктор для чужаков (сборник)
Этот фундраган показался мне самым длинным за всю историю, но говорят, он продолжался пятнадцать минут. Мы пережидали его каждый по-своему. Джейк ни секунды не мог посидеть спокойно. Он все время подергивал одной ногой, и я чувствовал, как вибрирует пол. Папа сидел с закрытыми глазами, но губы у него шевелились, будто он с кем-то спорил.
Ну а я половину этого времени простоял, прижимая нос к окну, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть в темной мути. А вторую половину следил за папой и Джейком.
Когда выключилось электричество, папа сказал:
— Теперь хотя бы эта чертова духовка остынет.
Только не успел он договорить, как свет снова вспыхнул, и мы все застонали.
Когда вечность кончилась, я не хотел выходить наружу. Мне все время вспоминался тот пес…
Папа был смелее меня и Джейка, взятых вместе. Едва экраны втянулись, как он пулей вылетел за дверь. Мы испуганно побежали за ним.
Мы вернулись к задымленной квартире, и сердце у меня просто разорвалось. Все было даже хуже, чем я воображал. Все туземные ребята лежали мертвые на земле, покрытые густой темно-красной кровью.
Перевела с английского Ирина ГУРОВА
БЕЗУМИЕ ДЖУНГЛЕЙ
Повесть
Rajnar Vajra. Sidehunter. 2002.
Сьюзен Артаб прибыла на планету Парсона, как представитель Экокомиссии, с целью поимки нескольких экземпляров сайдхантеров, которые находились на грани вымирания. Затем их следовало отправить на Марс, где должны были клонировать животных, являющихся их прямой добычей. К тому же необходимо отметить, что Сьюзен была гибридиумом, организм которой был полностью перестроен и приспособлен к выживанию в самых невероятных условиях. Но здешние джунгли, не шли, ни в какое сравнение с теоретическими предположениями…
Сердце у меня колотилось как бешеное, по спине ползли капли пота, собираясь в крошечную лужицу на пояснице. Проведя два невыносимо тоскливых месяца в гиперпространстве, я наконец приземлилась на планету Парсона, прямо на территорию станции Парсона. И все же в безопасности я себя не чувствовала. Потому что всего пять минут назад пережила самый что ни на есть гнуснейший кошмар за всю мою изобилующую кошмарами карьеру. Да и сейчас что-то было неладно. Совсем неладно.
Джордж Фрискел, «коммо» станции (иначе говоря, главный по связи), обещал ждать здесь, чтобы встретить меня. И солгал.
Одиночество, прямо скажем, действовало на нервы, особенно потому, что мои ближайшие союзники на межзвездном космическом корабле «Сентипид» находились в тысячах километров от планеты Парсона.
Десять минут прошло: никаких признаков Фрискела. Я вкратце обрисовала ему свою миссию по ультраволновому радио, правда, не описала себя. Не хотела портить сюрприз.
Однако пока что сюрприз преподнесли мне.
К счастью, во время межзвездного полета я убивала время на то, чтобы запомнить план станции. Может, я сумею найти офис Фрискела без посторонней помощи.
Я стояла лицом к югу. Гидропонный сад должен располагаться за спиной, под закрытым куполом, значит, административные здания находятся прямо по курсу…
Я поспешила вперед, пытаясь развлечься мыслями о реакции Фрискела на мое появление.
Но счастье оказалось недолговечным. Лампы в коридорах едва тлели — должно быть, здесь экономили электричество, а со звуками дело обстояло и того хуже. Как я ни вслушивалась, удавалось уловить лишь легкий гул, изредка — металлическое клацанье да шелест собственного дыхания. И воздух пах чем-то противным. С каждой минутой я все сильнее подозревала, что станция Парсона давно законсервирована, и мне придется выяснять причину: занятие не из приятных.
— Сьюзи, — сказала я себе, — воображение в твоей работе — ненужная роскошь.
И тут до меня донесся вой медицинского сканера, неразличимый для человеческих ушей. Если это Фрискел получает данные, мой розыгрыш будет напрочь испорчен. Но работающий сканер, по крайней мере, предполагал чье-то присутствие!
Я немного приободрилась и продолжала шагать по унылым и чрезвычайно смрадным коридорам.
Добравшись до двери, которая, по моим расчетам, была мне нужна, я совершенно по-идиотски обрадовалась, когда внутри кто-то заворочался. Оставалось лишь тихо постучать.
— Профессор Артаб? — осведомился приглушенный голос. — Это уже вы?
— ‘азумеется, — заверила я. По причинам, которые я объясню в свое время, мне не удается произносить букву «р».
На двери стояли электронные замки с дистанционным управлением. Можно было также нажать на широкую грязную сенсорную панель. Я нажала на панель — как всегда, рассеянно удивляясь количеству пальцев на собственной руке. Целых семь!
Я вытерла ладонь о свои ложные слаксы, ожидая, пока дверь скользнет вбок, и быстро переступила порог. Пришлось пригнуться, чтобы не удариться о притолоку.
Фрискел удерживал одной рукой стопку бумаги, другая рука была протянута для рукопожатия. При виде меня листы бумаги в испуге разлетелись.
Почему-то это вовсе не показалось мне смешным. А уж манера тыкать указательным пальцем мне в грудь была и вовсе неприятной.
Довольно молод… лет тридцати. Глубоко посаженные голубые глаза словно наползают на нос картошкой. Очевидно, он не нуждался в депиляции: на безволосых руках и голове красовались шрамы, одна бровь вообще отсутствовала. Он был пропитан ароматом станции, и запах этот напоминал горелую лимонную корку.
Наконец бумаги перестали летать по помещению. Фрискел немного опомнился.
— Вы профессор Артаб? — прохрипел он, убирая палец.
Я утвердительно кивнула.
В вазе на его столе, рядом с древним микротелефоном стоял алый цветок на блестящем зеленом стебле. В воздухе не было ни малейшего дуновения, и все же цветок покачивался.
— Иисусе, вы должны были предупредить… — Его толстые лапищи явно подрагивали. — Господи, меня чуть инфаркт не хватил!
Я разговаривала с этим человеком еженедельно, и его английский, сильно сдобренный местным выговором, все еще казался чарующе оригинальным.
Невинной душе даже обычный болт покажется оригинальным.
— Пвостите, — пробормотала я, нагибаясь, чтобы помочь собрать бумаги. — ‘азве в ‘азговове не упоминалось о том, что я гиб-видиум?
Мне было неловко признать, что моя маленькая шуточка была намеренной. Даже подкрасться сзади и завопить ему в самое ухо — и то было бы остроумнее. И еще одно унижение терзало меня: неспособность произнести «гибридиум».
— Упоминали? — воспрянул духом коммо. — Дьявол! И все же… учитывая обстоятельства, кто может лучше подойти для такой работы, чем принц Собранных?
— Может, я и из собванных, но уж точно не пвинц.
Фрискел был преступно ненаблюдателен! Но тут до меня дошла неприятная мысль: последние физические «усовершенствования» сделали мой пол совершенно неузнаваемым. Непролитые слезы жгут всего больнее…
— А где все остальные, Джовдж? Это место выглядит обиталищем пвизваков.
— Где-то здесь. Э… приношу глубочайшие извинения, но я вас не ждал. Потерял счет времени: боюсь, я старею и становлюсь забывчивым.
У него неожиданно сделался встревоженный вид.
— Ничего, все в повядке.
— Что же, перейдем к делу?
— С удовольствием.
«Дело» заключалось в просмотре груды бумаг. Именно бумаг! Фрискел заявил, что необходимы подлинные подписи.
Пока я заполняла все необходимые формы, он деликатно осведомился, из чего я была собрана. Я упомянула льва, лисицу, медведя, акулу… оставив «за кадром» наиболее интересных доноров.
— Я прожил здесь так долго, что почти забыл о некоторых земных достижениях. Ваши ноги… как это… получше выразиться… медвежьи лапы?
— Именно.
— Но вы начинали как человек?
Вопрос показался абсурдно оскорбительным.
— Кто же еще? Я и сейчас в основном человек, несмотвя на всю свою квасоту.
— Ну… что до меня, я люблю животных. Но сам бы вряд ли согласился стать зверем, особенно склепанным из разных кусков и обломков. Зачем вы сделали с собой такое?
Меня так и подмывало рассказать ему.
…Двенадцать лет назад я была ксеноботаником, нормальной женщиной, преподававшей в приличном университете, вела неплохую жизнь на землеподобной планете, называемой Раш. Имела любимых мужа и дочь.
Но «Файлира Корпорейшн», «поставщик лучших духов», пронюхала, что некий цветок — синий айрейл, растущий в экваториальных районах Раша — обладает ароматом, за который можно и умереть. «Файлира» обошлась без экологических исследований, за считанные дни получила разрешение на огромную квоту сбора, раздавая взятки и предъявляя фальшивые сертификаты. Было уничтожено так много полей синего айрейла, что наши огненные пчелы в отчаянных поисках нектара целыми стаями ринулись в города.
