Анатолий Митрофанов - НА ДЕСЯТОЙ ПЛАНЕТЕ
И все же Медведеву очень хотелось, чтобы там, рядом с ним, была Таня, о которой он думал постоянно и даже страдал, когда она, как ему казалось, проявляла к нему холодное равнодушие, делала иронические замечания. Предстоящий совместный и чреватый опасностями полет Медведев склонен был рассматривать своеобразным испытанием их дружбы, их взаимоотношений.
«Любит ли она меня? — часто размышлял Медведев и приходил к выводу: — Не знаю». Эта неясность подчас угнетала его.
«Эх Таня, Таня, не поймешь тебя», — иногда досадовал он.
Медведев и не подозревал, какое душевное волнение вызвал он у Даниловой своим предложением. Таня чувствовала, что Виктор нетерпеливо ждет ее окончательного ответа. И колебалась.
«Не могу же я оставить работу в обсерватории накануне интересных открытий! — убеждала она себя. — А потом, смогу ли быть полезной? Не буду ли лишним человеком в экипаже?»
Данилова боялась себе сознаться, что все эти доводы лишены сколько—нибудь серьезных оснований и что Медведев вовсе не безразличен ей.
— Виктор! — нарушила Таня молчание. — Скажи, но только честно: ты очень хочешь, чтобы я летела?
— Очень, Таня! — Медведев с надеждой посмотрел ей в глаза. — Ведь успех экспедиции во многом будет зависеть и от решения сложных астрономических задач.
— А разве нельзя взять другого астронома?
— Можно—то можно, — раздумчиво проговорил Медведев. — Но…
— Я решилась. Согласна, — тихо ответила девушка, и лицо ее порозовело.
— Спасибо, Таня! — только и смог вымолвить Медведев. Он сочувствовал, как учащенно забилось его сердце. Он готов был кричать от радости, от охвативших его чувств. Стараясь унять волнение, он продолжал:
— Ты пойми, Таня, я верю тебе, как себе. А где трудно, там всегда нужны надежные люди.
— Друзья! Хочу вас удивить, — вдруг раздался торжествующий голос.
Данилова и Медведев, обернулись. К ним подходил космонавт. Лицо его, покрытое веснушками, сияло от радости.
— Посмотрите, какой; я вырастил корешок женьшеня! Больше полутора метров, — и биолог Грачев, это был он, протянул два фотоснимка. На них биолог был запечатлен рядом с огромным, корнем женьшеня, очень похожим на фигуру человека.
— Ишь ты! Теперь ты смело можешь соревноваться даже с передовыми совхозами, выращивающими «корень жизни», — пошутил Медведев.
— Не сомневаюсь, вместе с его размерами возросли и целебные свойства, — продолжал Грачев, не реагируя на реплику Медведева.
— Имея такого союзника, как Солнце, не мудрено, что ты здесь выращиваешь растения, необычайные по своей величине, — заметила Таня.
— Это не так. Солнце не всегда мой союзник. Чаще мне приходилось защищать от него растения специальными светофильтрами. Иначе оно убило бы их своими рентгеновскими и ультрафиолетовыми лучами.
Чувство неприязни к Грачеву не покидало Медведева со дня их первой встречи еще там, на Волге. Чем было вызвано такое — Медведев не мог объяснить точно. Грачев — разбирающийся в своем деле человек, высококвалифицированный специалист. И обязанности свои выполняет добросовестно. Помимо всего, энергичен. Но претила самоуверенность биолога, постоянное подчеркивание своего «я». К тому же он назойливо продолжал ухаживать за Таней, во всякий удобный момент старался быть с нею рядом.
«Уж не ревность ли причина нерасположения к Грачеву, — думалось иногда Виктору. — Нет! Просто он, наверное, себялюб, эгоист. А значит, плохой товарищ. В трудную минуту может подвести».
В девятнадцать часов раздались обычные сигналы проверки времени.
Привыкнув к ним с детства, космонавты сверяли свои часы с Москвой. И даже сейчас, находясь далеко от Земли, чувствовали, свою неразрывную связь с Родиной.
— Да! — оживилась Данилова. — Скоро телепередача, посвященная запуску первого в мире советского искусственного спутника Земли. Это было четвертого октября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. Прошу вас к телевизору.
— Это интересно! — отозвался Медведев, — Именно тогда и было положено начало штурму космоса. И сделали это советские люди. Наше дело — продолжать славные традиции своих отцов, быть всегда и во всем впереди.
— Думаю, Виктор, — перебил Грачев, — мы тоже кое—что сделаем для науки.
— Все возможно, — согласилась Данилова. — А пока похвалиться особенно нечем. Лучше присаживайся со мной, — предложила она Грачеву.
Таня нажала на кнопку дистанционного включения телевизора, и в большом прозрачном кубе, стоявшем на круглом столе посреди салона, засветилась надпись, как бы висящая в воздухе. Мягкий голос диктора сопровождал передачу, а лучи свечения, перекрещиваясь в экране, создавали объемное цветное изображение, хорошо видимое со всех сторон.
Вначале, как в миниатюре, появилась картина огненного старта с Земли первой составной ракеты. Тут же на экране возникли слова основоположника теории космонавтики К. Э. Циолковского:
«Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством оно сначала робко проникнет за границы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство».
Дальше были показаны создание и запуск первых искусственных спутников Земли, а затем и спутника Луны. Потом демонстрировался короткий фильм о полетах в космос животных и людей. Сначала на Луне произвели посадку автоматических танкеток — лабораторий. Вслед за ними там побывали люди. Ряд картин показал титаническую работу космонавтов — саперов и закладку ими термоядерных фугасов.
— какой резкий контраст между цветущим Загорьем, откуда взлетают космолеты, и дикой лунной поверхностью, — заметила Таня. — Почему—то в последнее время молчат о дальнейших работах на Луне. Как там сейчас?
— Работы идут полным ходом, — ответил Грачев. — После периода раскручивания Луны наступил второй и тоже не менее длительный период дезактивации. Почву планеты и редкую лунную атмосферу нужно очистить от остатков радиоактивной пыли.
На экране показалась живописная местность, где раскинулся космодром. Используя горные склоны, совпадающие с расчетными направлениями стартовых дорожек, там на ажурных пролетах были построены стальные эстакады, уходившие ввысь. С них стартовали ракеты, космолеты и космические корабли. В долине у берегов горной реки находились ракетные заводы и эллинги с готовой продукцией. Несколько в стороне, в безлюдных ущельях, размещались склады горючего, взрывчатых веществ и атомных расщепляющихся материалов. На равнине посреди космодрома возвышалось здание космического вокзала с высокими башнями и застекленными куполами. Боковые крылья здания загибались внутрь. Между ними лежала огромная чаша радиолокатора. Из куполов одних башен выглядывали стволы телескопов, на некоторых башнях были установлены зенитные прожекторы, а на самых высоких находились антенны причудливых форм.
Перед въездом на космодром на высоком мраморном пьедестале стояла большая бронзовая фигура Владимира Ильича Ленина. От памятника вождю бетонные дороги лучами расходились к горам: вблизи ракетных эстакад они сливались в одно общее кольцо, опоясывающее все стартовые сооружения.
В зоне, опаленной огнем космических кораблей, на стальных эстакадах, сверкая серебристой белизной титана, лежали гигантские космолеты. Их остроносые корпуса напоминали тела огромных акул, а составные с ними стартовые ракеты походили на плавники и делали их похожими на сказочных драконов.
— Оказывается, я многого не знала, — призналась Таня, не сводя глаз с экрана.
Еще интереснее были картины, показывающие, как с Земли в космос забрасывали сотни беспилотных ракет, а буксирные космолеты собирали их к месту стройки первой межпланетной станции. Крошечные фигуры людей в скафандрах копошились среди звездной бесконечности и, сверкая то там, то здесь огнями гелиосварочных аппаратов, соединяли корпуса ракет в одно целое.
Но вот полусказочная картина стройки межпланетной станции завершена. На фоне темно—фиолетового неба поплыло многоэтажное сооружение станции, рассеивающее во все стороны электрический свет своих иллюминаторов. По бокам станции грозно, как жерла пушек, темнели стартовые стапеля, предназначенные для отлетов кораблей к далеким планетам.
Последние кадры рассказывали о подготовке экспедиции на Марс. Промелькнули лица ученых, конструкторов, механиков и рабочих. Потом в кубическом экране возникло изображение дубль—корабля «К. Э. Циолковский», спаренного из двух самостоятельных ракет и похожего на две огромные сигары, сложенные вместе.
Заговорил диктор:
— Таким будет космический корабль, когда его соберут на межпланетной станции.
— Виктор! — вдруг вскрикнули Таня и Грачев одновременно. — Да это же ты. Полюбуйся.
Действительно, на телевизионном экране появился портрет Медведева.
