Сергей Цикавый - Шаги в глубину
Коридор рванул мне навстречу, и я, с чмоканьем пролетев сквозь переборки, успела в рубку до того, как…
— Восемь мегаметров, сингл-класс, тип — фрегат. Сканирующая сфера не зафиксирована.
— Векторы на панель, быстро!
Я отправила ложемент в положение для синхронизации, но вызывать копье не спешила: новоприбывшее судно летело прямиком на планетоид, но обходило его немного в стороне — вот и нет смысла дергаться.
— «Линейку» к бою. Малое накопление заряда, «прогрев» реактора к ходу.
— Принято.
Усилить стелс — чуть-чуть, чтобы не было лишних колебаний. Втянуть регенераторы корабельной плоти. И замереть, не дергаясь. Посмотрим, что за дичь.
Видеолокаторы сформировали картинку. Пришелец выглядел странно и дико, едва ли это был человеческий корабль: какой-то топоровидный форштевень, вытянутый корпус, чёрт-те где у него рубка, зато двигатели — о-го-го какие. Целых три несущих пилона, но выхлопом он наследил за собой слабо. Неприятно слабо.
Выводы мне не нравились.
Во-первых, стелс — плевать чей, но это стелс. Во-вторых, по конструкции не понять, что у засранца за щиты. Астрид колебалась с оценкой их мощности, казалось, что они пульсировали, и это скверно: такие в Империи только-только начали ставить на гончие корабли Черного трибунала.
«Это за мной».
Пропустить? Или уничтожить?
Если я пробью его «линейкой», то получу доступ к генераторам пульсирующего щита. Двойная выгода: одним преследователем меньше на хвосте — и скромный стартовый капитал в виде как минимум миллиона кредитов.
— Астрид, интерфейс синхронизации. Экстренное накопление заряда — все на «линейку»!
— Принято, Алекса.
Боль — но замешанная на азарте. Кто кого? Наглый преследователь, полагающийся на градары, или я? Что ж, тем приятнее будет получить приз. Тело вдруг уменьшилось, стало несущественным — и я ощутила корабль. Фрегат медленно разворачивался, цепляясь за слабое магнитное поле планетоида, осторожно, плавно — так подгребают в воде, когда не хотят пены и шума.
Я сложила руки перед собой и вытянула их — в ответ расцвела прицельная панель «линейки». Вокруг мерцали звезды, было невыносимо тихо. Я неспешно наводила единственное оружие, которое требует маневра всем корпусом. Там, за гранью этого дикого сверхчеловеческого «я» летят наносекунды, корабль подергивается на сотые доли миллиметра, а в прицельной рамке все ярче разгорается звездочка.
Моя.
— Вектор выхода из прыжка.
«Что?!» Звезда замерла в рамке, а потом и вышла из нее, и тут же полыхнули пилоны двигателей странного фрегата. Он убегал — не от меня.
— Внимание! Обнаружена сканирующая сфера радиусом…
Прямо передо мной в полутора мегаметрах полыхнуло, и звезды исчезли за силуэтом вышедшего из изнанки корабля. Мне не надо было приближать картинку или слушать Астрид, чтобы понять, что это.
СД — сверхдредноут, вершина развития мультикласса.
Еще не погасив инерцию выхода, новый корабль дал залп главным калибром, и планетоид стал распухать, покрываясь змеистыми трещинами. Я еще тупила — «С одного выстрела? Сколько килограмм он высадил?!» — а тело уже выровняло корабль, тело бросило энергию на кормовые щиты, и «Тиморифор» рывком ушел в сторону, избегая столкновения с огромными кусками железа.
Красивое решение: завалить компьютеры преследуемого корабля лишней работой. И двигатели завалить, и стелс-системам проблемы создать. И — прощай, маленькая планета.
— Цель опознана. Мультикласс, тип — сверхдредноут…
«Спасибо, дурище!» — Сцепив зубы, я лупила по несуществующим клавишам, мир вдруг стал таким насыщенным и таким опасным, космос наполнился, здесь стало слишком тесно, и…
— Идентификаторы соответствуют судну «Тень».
Я, кажется, дернулась и чуть не подпустила слишком близко глыбу железа.
«“Тень”?! Что здесь делает “Тень”?!» В уголке восприятия вертелась трехмерная проекция этого чудо-оружия Первого Гражданина, личного корабля Его Меча — и вот уж совсем не страшно умирать, потому что эта штука убивает быстро, убивает целыми планетами, а когда при ТН214 он сбил с орбиты газовый гигант… Короче, звезду ТН214 пришлось спешно убирать с карт.
Уклониться. Нырнуть — и сразу в петлю: слишком быстр вот этот осколок того, что недавно было мирной грудой железа, с которой так красиво испарялся замерзший газ.
«И, это, Алекса… Давай решим, что вопрос: “Какого черта?!”— пока что лишний, ладно?»
Как хорошо, что я легко нахожу общий язык с собой.
И видала я вашу легкую смерть, господин Его Меч.
«Тиморифор» шел уверенно, пока ни в один осколок я не врезалась, зато форсированный выхлоп двигателей не остался незамеченным, и в тишине — надо мной, подо мной, вокруг меня — заполыхали вспышки. Тут дело такое: или ты спринтер, или человек-невидимка.
Я шла трехмерным зигзагом, меняя скорость, скрипя зубами от боли, стряхивая прицельные метки. Мне бы продержаться еще минуту — и я прыгну, ну ни в жизнь не подойдут ко мне дроны раньше, чем за минуту, а больше и не надо. Мне бы только эти внезапные астероиды покинуть, а там и в изнанку можно. Там все можно.
— Вектор неопознанного фрегата на траектории!
«Вижу, дура!»
И не ответить — зубы как слиплись, а этот гончий перерезает мне дорогу, выводит прямо на длинную трассу выстрелов. Фрегат тоже вихляет, пытаясь не попасть под огонь своих, и я так хочу ему влепить от души, что аж колет в груди, но…
Вспышка. Щиты гончего на мгновение окрасились вишневым, потом еще раз и еще: сверхдредноут нащупал его бортовым калибром, тяжелыми лазерами. Я ничего уже не понимала, а потом мне в бок вогнали длинную зазубренную иглу — и мне стало не до фрегата и косых канониров «Тени».
— Прямое попадание в двигатель. Мощность…
У меня отнимались ноги. Я гребла, я билась между обломками, но все впустую, потому что скорость и маневренность упали ниже предсказуемых уровней.
«Как же так?»
Еще одна игла — в звенящее от боли бедро, а потом — как долотом — в висок.
Я лежала на ложементе, рядом пенилась зарастающая стена, а по моему распятию текла разбрызганная рабочая жидкость. «Серверная… Астрид!» Рубку оплавило чуть впереди от моего ложа, и теперь на месте кварцевых мозгов виртуального интеллекта дымила куча желе. Там набухали и застывали пузыри, там что-то пыхтело, там гасла невещественная жизнь, а я лежала, ушибленная выходом из заплыва, один на один с подбитым фрегатом.
«Как же так?»
— Хы-у-ып. Рекомен-дую покинуть корабль. Функцио-униров-ва… прекращено.
Что-то хлюпнуло, корабль задрожал, и в мозгах сверхновой звездой полыхнула ослепительная боль. Попадание не просто под ноль снесло щиты, оно не только нашло меня. Оно уничтожило личность моего корабля.
И убивало меня.
Это как если дать человеку яркое сновидение, а потом убить его ударом по голове. Вот те жалкие секунды, пока он будет, умирая, просыпаться — это и есть аварийная рассинхронизация при гибели корабля.
Свет гас, зажигались тревожные лампы, а я шла по коридору, где больше не было силовых переборок — с чего им быть без реактора? Я шла, держась за стремительно холодеющую стену, потом что-то ударило в борт, и меня бросило на палубу… Очнулась я в спасательном боте.
Мой стартовый бонус.
Мой корабль.
«Астрид, скажи: «Ты самая лучшая, Алекса»».
С коротким лязгом я выстрелила себя из того, что считала смыслом жизни. Плеснула диафрагма иллюминатора, и стало видно кульминацию — надо, Алекса, смотри. Можно жить и когда твою суть перетирают астероиды, когда вокруг все реже лопаются перегретые лазерами осколки, когда в тишине тебе так больно, что и не передать. Хочется, чтобы скрежетал металл, чавкала органика, чтобы корабль умирал с натужным скрипом, чтобы комкался, как бумажка — бумажка и та хоть шуршит. Шуршит — значит, протестует.
А здесь — только гул крови в мозгах и в горле.
«Видишь смысл жизни?»
«Вижу. Стоп, уже нет».
«Хорошо, живем дальше».
Я отвернулась, набрала активацию стелс-поля капсулы и развернула крылья-поглотители. Для пассивной болтанки у меня недели на две ресурсов, а если сдаться экипажу «Тени» — то ровно до того, как опознают. Потом…
Стоять, не будем вообще думать о «потом». Его пока нет, а возможно, — и вовсе нет.
Первое: я в разрушенной системе в полностью оснащенном спасательном боте. Второе: у меня дико болит голова, и рассуждать здраво не смогу. Третье: плевать на остальное. Голова взрывалась, в ней все никак не мог догореть мой фрегат, все кровоточила рана, оставленная погибшей Астрид. Все же дурацкая была мысль: назвать виртуальный интеллект корабля именем мамы.
