Александр Зорич - Консул Содружества
Мой палец дернулся, пули ушли в массу саранчи. От второго удара я едва не потерял сознание и упал на колени. Выскочившая из палатки Тайша споткнулась об меня, вскрикнула и, по-моему, не удержала равновесие. Дура, приказы надо исполнять!
Явно человеческая, по крайней мере – гуманоидная пятерня ухватила меня за волосы. Но тут все-таки включились и заработали хваленые рефлексы штурмового пехотинца.
Я провел в темноту левый апперкот и, по-моему, попал по чьему-то мужскому достоинству. Обиженный вопль был тому свидетельством. Костяшки моего кулака во время удара тоже жестоко пострадали: на нападающем был фартук, а может, штаны из шершавой, очень грубой кожи, простеганной с изнанки чем-то вроде проволоки. Скорее все-таки фартук, потому что такими штанами он все там себе в песок стер бы.
Ага, все-таки гуманоиды! Братья по пенису! Ах вы, сапиенсы трахомудрые, ну сейчас я вас!..
…Увы, это была единственная победа в той бесславной драке.
Пытаясь закрепить успех, провести подсечку и одновременно вскочить на ноги, я получил зверский удар по уху, упал на яростно мычащую Тайшу и был ловко связан.
На этот раз гуманоиды орудовали в четыре руки. Я успел только предупредить нападающих, что представляю на этой планете вооруженные силы Содружества. Также я собирался сообщить, что возмездие за недолжное обращение с пленными будет ошеломительным, ужасным, беспощадным, неотвратимы… мымум-м-м-мы-ы-ы… м-м-м-му…
«Мудаки! Сучье! Аборигены со священными правами, так вас перетак за ногу! Вернусь на Землю, проведу в Сенате поправку к SETI-2: при первой же встрече с инопланетным разумом открывать огонь без предупреждения», – все это и многое другое я мог передавать разве только мычанием. Потому что рот мне забили кляпом с отчетливым горьковатым привкусом древесных волокон.
В том, что это наши новые майянские знакомцы из города в Кратере Юноны, я почему-то не сомневался. Я был прав и не прав одновременно.
* * *
Сухой, темный и не очень теплый мешок, несущийся сломя голову через лес, – не лучшее место для склонного к размышлениям джентльмена. Особенно когда джентльмен этот связан и лишен возможности проговаривать свои мысли вслух, как он привык в часы уединенных раздумий над бутылочкой бурбона.
Кстати, о бутылочке бурбона. Ее недоставало, и притом сильно!
Но кое-какие умозаключения мне все-таки удалось сделать. Несмотря на обстановку.
Например, можно было надеяться, что с нашей стороны невосполнимых потерь нет. По крайней мере, уцелели многие. Когда меня запихивали в брюхо к большой прямоходящей гадине, я слышал вокруг себя разноголосое мычание.
Достоверно опознать всех мне не удалось. Все-таки мычание – оно и есть мычание. Но кажется, в числе плененных были Свечников, Карлскрона и Тайша. Этих вроде бы узнал по тембру мычания. Судьба остальных была безразлична, если не считать Эверта Вальдо. Нет, дело не в том, что я – бессердечная скотина, я иногда я веду себя как бессердечная скотина. Просто остальные, во-первых, были рядовыми, а с моей капральской точки зрения рядовой… ну, скажем так, не очень интересный человек. Салабон. Нытик. Слабак. Во-вторых, Тайша, например, мне нравилась, и ее мне было жаль. А к другим я подобных чувств не испытывал, хотя умом – не сердцем! – признавал, что Карслэна красивая женщина, а Беата – проницательная. И наконец, в-третьих: что значили все мы по сравнению с Эвертом Вальдо? Какие-то скучные тупицы, глина Содружества. А Эверт был наше солнышко ясное, человек, который мог – или, по крайней мере, верил, что может, – изучить кровернов и остановить их безудержную экспансию.
Это называется субординация. Когда ты, крепкий и молодой парень, должен отказаться от своего гонора и согласиться с тем, что какой-то штатский с пройдошистой физиономией стоит целого батальона, набранного из таких, как ты. А может, и не стоит – в высшем главном смысле. В том-то все и дело, что это не важно. Вот что такое субординация!
Итак, я был связан, и притом очень искусно. Я не мог вымолвить ни слова. И находился я в кожаной сумке на брюхе у прямоходящей скотины внушительных размеров. Как детеныш в сумке мамы-кенгуру. Только и «мама», и «детеныш» были куда крупнее, чем их земные… м-м-м… аналоги.
Создавалось даже впечатление, – что я был усыновлен одним из видов крупных сумчатых травоядных динозавров, которых на Грине водилось не менее девятнадцати видов – именно столько успели насчитать наши зонды, пока мы катались туда-сюда на планетолете. Ну кто бы мог подумать, что эти твари поддаются дрессировке!
А может, идея в другом? Может, эти существа, в которых нас затолкали, вовсе не дрессированные? Их просто изловили, детенышей отобрали, а нас – подбросили вместо потомства? Теперь стадо добежит до своих пастбищ, полезет, утречком за детками, и… ужас! Обнаружит вместо детей нас и перетопчет, как кутят-подкидышей!
Нетрудно вообразить, что у аборигенов в ходу такая ритуальная казнь. Например, у них табу на пролитие чужой крови. Очень даже запросто. Как у хурманчей,
И поэтому они доверяют грязную, табуированную работу этим сумчатым.
И называют они этих сумчатых как-нибудь поэтично. Например, Звери Пу-Пу. Что в переводе означает Хозяева Леса. Или Живые Горы Правосудия. Или – о, еще лучше! – Большие Сумчатые Посланцы Справедливости. Звучит?
Итак, казнь. Именно эта гипотеза показалась мне самой близкой к истине. В самом деле, ведь майянцы на озере предупреждали нас. Предупреждали? Да. Не хотели нас видеть-слышать? Да. А мы не послушались! Отлетели от Кратера Юноны совсем недалеко. Вот и получили…
А все-таки ловко они нас сделали! Куда глядели наши охранные кибермехи? Датчики? Что, в конце концов, думал себе часовой на телескопической вышке? Куда смотрели Эверт и Свечников в своем планетолете?
Ну, Серж, подумай. Саранча. Огромная туча саранчи. Случайно ли ее появление?
Нет. Конечно же не случайно. Саранча слушается дикарей. Почему? Как? Не знаю.
Почему и как – предположим, не важно. Ясно – зачем. Чтобы в буквальном смысле слова затмить солнце. Но только не солнце, а наши системы обнаружения. Чтобы создать полную сумятицу и неразбериху, ослепить наши датчики и нас самих. И – вслед за тучей насекомых ворваться в наш лагерь.
Все равно странно. Чтобы надежно экранировать тепловое и электромагнитное излучения, эти насекомые должны быть… металлизированы. В том или ином виде. В их тканях, или крови (есть же у насекомых какая-то мутная дрянь вроде крови), или на лапках должно быть полным-полно молекул железа. Или алюминия. Или чего-то подобного. Миллионы молекул. Вкрапления и напластования металлов или металлических солей. Вот так-то. Можно ли в это поверить?
Я не знаю… Слышал краем уха, что и в первородной человеческой крови железа полно, а у расы Ц – едва ли не вдвое больше… Еще какие-то бактерии есть вроде железоносные… А другие – свинцовоядные…
Сто-оп. Стоп!
Про соли алюминия и охранные системы полевых лагерей – это все знаешь ты, Серж. Капрал штурмовой пехоты, выпускник школы второй ступени, монтажник-подводник. Тебя учили технике, основам физики, у тебя есть опыт рабочего и солдата.
А вот что ты, Серж, на месте майянца можешь знать о типах земных охранных кибермехов? Известны ли тебе дальность и другие параметры работы инфракрасных датчиков, которые, в числе многого прочего, являются военной тайной Содружества?
Ты – простой охотник или рыболов, земледелец или тунеядец. Лопаешь местные бананы, трахаешь свою племянницу, изобретаешь колесо. Но ты не можешь, не должен по идее знать о железистом налете на трахеях местной саранчи, о Ночном Глазе и Длинном Ухе лю-дей-из-большого-летающего-дома. Да или нет?!
Да, не можешь и не должен. При условии, что племя твое видит таких вот людей первый раз в жизни. И очень даже можешь знать многое, если только контакты с людьми-йз-больших-летающих-домов для твоего племени или для тебя лично – дело обыденное.
Но как же тогда увязать то, что нам сегодня в контакте было отказано, с тем, что с подобными нам (но с кем?) местные жители раньше преспокойненько общались?
Вот Эверт небось уже разгадал все эти загадки. Трясется в «сумке» соседнего динозавра и понимающе ухмыляется. С многомудрой ухмылкой Эверта перед глазами я и… заснул.
Нас вытащили на белый свет, как кутят – за шкирку. Да-да, черт подери! Сильная лапа ухватила меня за ворот комбинезона и, пока я просыпался, обмирал от ужаса, ждал рева разъяренного динозавра и последнего многотонного удара его задней конечности, опустила меня на затоптанную траву.
Что же я увидел?
Опушку леса, ближнее болотце и лиловую полоску гор у горизонта. Светало.
Увидел я и майянцев. Вооруженных, между прочим, по большей части нашими карабинами. Причем держали они их отнюдь не как дубины. А как настоящие профи! Заправские трапперы! Эдак расслабленно-небрежно: приклад – под мышкой, правая рука – на рукояти, палец – на спусковом крючке, а левая ладонь слегка поддерживает оружие под цевье.
