Парень в шагающем саркофаге (СИ) - Тепеш Влад

— Аврора, ты слышишь меня? Все закончилось. Ты в безопасности. Вылезай.

Бросаю ненужную уже пушку, отстегиваю короб с боеприпасами и спускаюсь вниз, где за валуном стоит транспортник.

Аврора тянет ко мне руки, и я осторожно поднимаю ее.

— Все закончилось, Аврора. Сейчас я отнесу тебя к людям. К хорошим людям.

— А где плохие?

— Их больше нет.

Поднимаюсь вверх по склону, навстречу спасенным людям. Их полторы сотни, почти все — женщины и дети.

— Ох, да вы нас просто спасли! — восклицает человек с автоматом. — Кто вы⁈

— Это — синьор Робот! — гордо отвечает Аврора.

Я передаю девочку одной из женщин:

— Это Аврора. Она убежала из итальянской колонии. Знаете что-нибудь о ее матери?

— Там был штурм, — сказал кто-то из мужчин, — спасли полторы сотни людей, но неизвестно, кого именно.

— Значит, война закончена. А вам следует уходить поскорее, вулкан может разбушеваться в любой момент. Возвращаться нельзя, там уже лава.

— Транспорт ждет нас за этим гребнем, — сказала женщина.

— Поспешим.

Однако в этот момент на канале снова появился человек с немецким акцентом — и с очень дурной новостью.

Путь спасательной группе преградил поток лавы.

Мы поспешно карабкаемся наверх, взрослые несут детей — самые старшие ровесники Авроры, но большинство мельче. Вот и гребень.

С его вершины нам открылась чертовски угрожающая картина: поток лавы шириной метров десять. Лава темного цвета, густая и едва ползет — но это лава, а выше, возле самой вершины широким фронтом спускается новый поток — прямо на нас.

За лавой, дальше и ниже, я вижу несколько солидных грузовиков, запросто способных вместить всю эту группу. Тесновато будет, но это фигня. И возле потока лавы — два человека, один из них японец.

— Искин, какова устойчивость ног к лаве?

'Силовые элементы и ступни выполнены из титанового сплава и выдержат высокую температуру, но электроника, суставы и прочие системы не предназначены для хождения по лаве. По мере нагревания они будут выходить из строя.

Понятно. Но время у меня есть.

— Значит, так. Я буду переносить вас по двое. Самых малых детей — вместе с матерями. Вперед, дети первые!

Шагая по лаве, я перенес двух детишек на ту сторону и передал их спасателям. Ноги слушаются, хотя я утопаю в лаве пока по косточку. Лава вязкая, черт бы ее подрал.

Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда — я перенес десять, двадцать, тридцать человек. Искин сообщает о критическом нагреве — плевать. Сорок, пятьдесят, шестьдесят, включая Аврору. Перенесены все дети постарше, настал черед женщин и младенцев. Семьдесят, восемьдесят, девяносто, сто — еще немного! Одна ступня выходит из строя и больше не ощущается, держать равновесие становится сложнее. Сто десять, сто двадцать, сто тридцать…

Когда осталось перенести всего восемь мужчин, отказали оба коленных сустава, и я рухнул в лаву. Хорошо хоть, с пустыми руками. Зрители, наблюдающие за моими действиями, закричали или заплакали — кто как.

Поднимаюсь на колени и на одну руку, вторую держу в воздухе.

— Вам, — сказал я мужчинам, — придется прыгать. Я буду перебрасывать вас по одному. Бросать буду подальше.

Первый пошел! Он сгруппировался в воздухе и покатился по камням. К нему бегут люди, он кое-как поднимается. Второго и последующих ловили толпой.

Наконец, я перебросил последнего. В этот момент отказала и рука, я опираюсь на последнюю. Пытаюсь переползти лаву — и увязаю в трех метрах от «берега».

Тут на край, заслоняя лицо рукой от жара, выбежал японец.

— Мы сейчас подгоним грузовик и загоним к тебе! Ты выберешься из кабины в кузов!

— Я не могу выбраться из кабины, потому что у меня нет кабины. Я — мистер Робот.

Он смотрит на меня, и даже сквозь марево горячего воздуха я вижу его глаза. Кажется, он уже осознал, что у меха нет достаточного места для кабины, в которой мог бы поместиться целый человек. Теперь ему понятна вся безнадежность моего положения.

Аврора ревет навзрыд, вырываясь из объятий женщины, протягивает ко мне руки и твердит, как заклинание:

— Нет, нет, нет, синьор Робот!!! Нет! Нет! Не хочу! Нет!

— Аврора, не плачь. Со мной не случится ничего плохого, потому что я — Робот. Я не чувствую боли. И умереть я тоже не могу, потому что роботы не умирают — они возвращаются обратно в Небесную Сеть. Я возвращаюсь домой, Аврора, порадуйся за меня. У тебя тут все будет хорошо, и у меня дома тоже все будет хорошо. Прощай, и я был очень рад, что нам с тобой довелось побыть друзьями. А теперь поспешите! Вулкан может рвануть в любой момент.

И вот они уходят, оглядываясь. Взрослые понимают, как на самом деле обстоят дела и какую жертву принес ради них неизвестный пилот, заживо запаянный внутри меха. Я еще умудряюсь поднять руку и помахать Авроре.

Мне видно, как они забираются в грузовики и отправляются прочь. Они спасены.

— Искин, связь с базой есть?

— Есть, но слабая.

— Отправляй команду отбоя. Остановить и отключить все системы. Наша война закончена, наша миссия завершена, хоть и не так, как планировалось.

— Слушаюсь, командир. Системы отключены. Внимание, нагрев критический. Повреждение важнейших систем жизнеобеспечения.

— Это уже неважно. Мы сделали, что смогли.

Ну вот и все, это конец, и я этому рад. Я ухожу, сделав главное дело своей жизни и оставив после себя легенду о таинственном Роботе. Конечно, когда мою базу найдут — все поймут. Так что это будет всем легендам легенда — о человеке, посланном с темной целью, но перешедшем на сторону Света…

Так, вот теперь пора достать цианид: мне не очень хочется сгореть в лаве. Я боли не почувствую, но все равно неприятно. Дерьмо, а ведь я не успею перебрать все комбинации!

Хватаю коробку слабеющими пальцами. Черт…

— Код — день вашего рождения, — сообщил искин.

— Ах, так ты знал код?

— Знал, на случай, когда иного выхода уже не останется. Если бы я был человеком — то гордился бы службой под вашим командованием. В добрый путь, командир.

— Прощай. Я не смог бы сделать все это без тебя.

И в этот момент корпус дернуло так, что коробка вылетела из моих пальцев. Какого черта⁈

Подключаюсь к паре последних сенсоров…

Екарный бабай!

Нечто чудовищно огромное, размером с футбольное поле, бесформенное, с кучей щупалец длиной в десятки метров зависло надо мною, опутав меня этими самыми щупальцами. Часть из них пиявкоподобные, часть — с присосками. Существо уцепилось в меня, потянуло… И вытащило из лавы, я вижу, как раскачивается мир вокруг меня.

Хм… Предсмертный бред?

— Искин, ты это видишь⁈

— Фиксирую неизвестного летающего представителя мегафауны.

Значит, не бред.

Тварь несет меня куда-то — и это хорошо, что меня. Значит, грузовики оно не заметило.

— Искин, у нас есть система самоуничтожения⁈

— Не предусмотрено конструкцией.

Пулемета уже нет, что делать-то?

И в этот момент в моем поле зрения появляется еще одно такое же, но больше. И тут…

То, другое, испустило из себе ослепительно белый луч — или то струя плазмы? Этот луч прошелся поперек горы, взметнув стену огня и камней, и прочертил перед надвигающейся лавой ущелье длиной в сотню метров и глубиной в десятки, наверное.

Едрить колотить, что за⁈

— Фиксирую интенсивный радиосигнал.

— Подключи.

Сквозь треск помех я разобрал слова.

'…меня? Понимаешь меня? Ты слышишь меня? Понимаешь меня?'

Мне стало жутко: все четыре слова сказаны разными голосами. Словно четверо людей — трое мужчин и женщина — собрались у микрофона и каждый по очереди произносит одно слово. У них еще и чистота сигнала и громкость не совпадают…

И тут до меня дошло. Тот, кто пытается со мной связаться, не может говорить вообще, он общается обрывками услышанных радиосигналов, составляя из них фразы.

— Я слышу тебя. Кто ты⁈

— Тот, кто нашел у тебя убежище. Тот, кого ты снабжал пищей.