Фронтера - Шайнер Льюис

— Ничего, — сказала она.

— Тогда отойдите от шлюза, гм? — произнес он. — А ты, Молли, иди со мной. Я хочу видеть, чем ты занята.

Он взял Молли за плечо, та яростно стряхнула его руку.

— Не прикасайся ко мне.

Он поднял руки.

— Ну хорошо, хорошо, только отойди, ладно?

Сторонясь его, Молли прошла по захламленному полу и остановилась рядом с Кёртисом. Они с Алонсо рассматривали странного вида многоугольник на экране. Форма эта на миг напомнила Молли «Аполлон», с отведенным немного вправо и вверх теплозащитным кожухом. Затем она различила знакомые линии. Кремль и верхний правый угол Красной площади.

— Феноменально, — произнес Кёртис. — Это какая-то гребаная фантастика.

— Кёртис? — сказала Молли.

— Не начинай.

— Ты можешь уделить мне тридцать секунд? И подумать о том, что делаешь? Ты что, вообразил, будто это видеоигра?

Кёртис оторвался от экрана и оглядел диспозицию своей охраны.

— Йен, — проговорил он, — заткни ее, а?

Молли зыркнула на Йена. Тот нерешительно затоптался с ноги на ногу.

— Что именно я должен сделать?

Кёртис вручил ему «люгер».

— Уведи ее отсюда и присмотри за ней. Если понадобится, используй пушку по назначению. Только, Бога ради, оборудование не повреди.

— Все правильно, Йен, — сказала Молли, — ничто ценное пострадать не должно.

Кёртис развернулся на стуле и бросил на нее взгляд, полный гнева и нетерпения.

— Заткнись!

В углу экрана она видела индикатор времени. 23:11.

Оставалось девятнадцать минут.

— Москва на связи, — сказал Чаадаев.

— Прием, — откликнулась по радио Маяковская. Сердце у нее прыгало, она не знала, ужасаться или кому-то молиться.

— Госпожа Маяковская? — проговорил новый голос. Она узнала его: вице-президент в очках с цветной оправой и джинсах. Она чуть не ответила, позабыв, что задержка в разговоре с Землей составит восемнадцать минут.

— Комитет гос… совет директоров решил не прислушиваться к вашим рекомендациям. Мы заключили, что механизм, скорее всего, размещен где-то на базе Фронтера, а не в отдаленной пещере. Мы также считаем абсурдной идею, что такое сложное устройство могли построить дети.

— Идиоты, — по лицу Маяковской текли слезы гнева. — Идиоты!

— Ваши инструкции таковы. Если вы уверены, что Кёртис не отступит от своих намерений, вам следует уничтожить базу Фронтера лазером. Вы сделаете это прежде, чем истечет названный им срок, и никого на поверхности предупреждать не станете. Кроме того, начиная с настоящего момента и до завершения операции вы обязаны поддерживать постоянную связь с ЦУПом, отчитываясь во всех действиях. Я полагаю, вам все ясно?

— Чаадаев? — позвала Маяковская. Это ему предстояло активировать лазер. — Ты слушаешь?

— Да, — сказал Чаадаев.

— Они спятили. Ты видел, что может натворить это оружие. Пожалуйста, приготовься к отлету.

— Извините, — сказал Чаадаев.

— Что это значит?

— Я согласен с Москвой. К тому же я не вправе подвергать сомнениям отданные мне приказы. Я предложил бы вам заранее подготовиться к заключительному разговору с Кёртисом, надеть скафандр, отослать Валентина в модуль и приготовить его к старту. Мы начнем обстрел с северной стороны купола ровно в 23:25. У вас будет время эвакуироваться на корабль и встретиться с нами.

— Чаадаев, я приказываю тебе отключить боевую установку и приготовиться лечь на обратный курс.

— Извините, — сказал Чаадаев. — Мне правда очень жаль.

Радио отключилось.

Маяковская глянула на часы. Десять сорок пять. Модуль был в режиме ожидания, все системы готовы к немедленному запуску на случай ЧП. Постоянное ускорение, низкая орбита… может сработать.

В гостиной по-прежнему царил сумрак. Валентин мерял шагами комнату, притворяясь безразличным.

— Бьюсь об заклад, ты подслушивал, — сказала ему Маяковская.

Он зыркнул на нее, потом пожал плечами.

— Случайно так вышло.

У нее не было времени с ним ссориться.

— Что скажешь? Каково твое мнение?

— В мои обязанности не входит иметь свое мнение.

Она кивнула и пошла к Блоку. Тот спал с открытым ртом, на лице выделялись синяки и усталые, болезненные морщины. Она аккуратно разбудила его.

— А-а-а-а… что такое? Что?

— Блок, пожалуйста, внимательно выслушай меня. В одиннадцать пятнадцать, то есть через полчаса, ты выйдешь наружу. Ты подойдешь к ближайшей сигнальной панели и нажмешь кнопку эвакуации. Ты понял?

— Эвакуация? — промямлил он сонно. — А что происходит? Почему…

— Ты обязан мне довериться, но не позволь никому и ничему помешать тебе.

Он сел, взялся за шею и со стоном покрутил головой. Хрустнули позвонки.

— Они что, собираются взорвать купол?

— Не задавай вопросов. Как в армии. Ты сделаешь это для меня?

— Да, но…

Она приложила палец к его губам.

— Как только услышишь сигнал тревоги… в общем, проследи, чтобы Валентин выбрался наружу. Если получится.

— Ваш любовник, — произнес Блок.

Маяковская передернула плечами.

— Ах, полковник, эта ваша извечная слабость к потеряшкам… Сделаю, что смогу.

Она ушла и сказала Валентину:

— Я наружу. Нужно внимательно осмотреть то место. Чтобы исключить всякую вероятность ошибки.

— Я с тобой, — сказал он и полез за маской.

— Нет, — сказала она. — Ты… в 23:00 очередной сеанс связи.

— Какое это, блин, теперь имеет значение?

— Все должно быть как обычно, — ответила она. — Понял?

— Ну ладно, — сказал он.

— Код Таймыр. 23:00.

Она устремилась к воздушному шлюзу. Ноги распухли и ныли от прилива крови, вызванного гравитацией. Они не слушались мозга. Маяковская споткнулась на ровном месте и влетела в сырую грядку молодого шпината. Когда поднялась, чуть не вывихнув саднившую голень, комбинезон уже пропитался аммиачными удобрениями.

Она захромала к раздевалке, с трудом влезла в скафандр и протиснулась через шлюз. Ветер набрал полную силу и яростно хлестал ее, вынуждая переносить вес тела на больную ногу. В скафандре, впрочем, она не обоняла ничего, кроме горьковатого аммиачного запаха и потных ноток собственного ужаса.

Она дважды падала во мраке, но поднималась. Позади продолжали маячить огни Фронтеры, позволяя ориентироваться, но модуля она никак не могла отыскать.

Она ударилась шлемом о что-то металлическое, твердое, прищурилась и обнаружила, что это американский МЭМ. Значит, их собственный недалеко. Она поплелась туда, где он должен был стоять, и спустя мгновение заметила кружок света из иллюминатора.

Она прижалась к корпусу, чувствуя, как молча дергает буря за руки и ноги, и откинула крышку магнитного замка. Набрала неверную комбинацию, чертыхнулась, собралась с мыслями и попробовала снова. Каждая лишняя секунда, каждая новая ошибка отдаляли ее от последнего шанса на успех.

Люк откинулся, Маяковская полезла внутрь, а за ней туда проник пылевой вихрь. Захлопнув люк, она рухнула в пилотское кресло, и пальцы сами метнулись к тумблерам на консоли.

Остановить их, только и вертелось в голове, их надо остановить. Далекой частью сознания она понимала, что может быть уже слишком поздно, однако отвергала это понимание. Пока что следует попытаться долететь до «Салюта», проникнуть на борт и помешать экипажу выполнить залп.

Любыми средствами.

Компьютерная система модуля запустила обратный отсчет. Оставалось пятнадцать секунд. Маяковская в лихорадочной спешке возилась с параметрами быстрейшего подъема к «Салюту», а когда модуль качнуло при первом ударе ускорения, прервалась лишь на миг, потуже затянуть ремни.

Вокруг свирепствовал ветер, обстреливал корпус корабля камнями и песком, угрожал нарушить хлипкое равновесие тяги и послать ее кубарем в неизвестном направлении. Она сражалась с регуляторами крена и рыскания, положившись на заржавевшие от бездействия инстинкты летчицы.

— Выше, сука, выше, — прошипела она яростно.

Перегрузка вцепилась в нее, накатила тошнота, но спустя пару секунд турбулентность прекратилась. Маяковская осторожно убрала руки от консоли и стала наблюдать, как автопилот выводит модуль на быструю низкую орбиту. Мимо неслись безжизненные промерзшие равнины. Она мчалась на закат и думала: я сделала все, что могла.