Minor Ursa - Реализаты (СИ)
Нет, молча согласилась она, но ведь когда-нибудь это закончится.
- Так для чего вы явились сюда? - спросил тот, который сидел за столом. - Что это? Любопытство? Жалость? Корысть?
- Любовь.
- Ой, хватит, а? - не выдержал тот, который стоял у окна. - Какая любовь?! Кого и к кому?!
Он обернулся, и взгляд его был таким тяжёлым, что Ая опустила глаза.
- Это ты меня любишь? Или, может, его? - махнул он в сторону напарника. - Или того, кто убил мальчишку? А, может, тебе нравится тот, который сейчас беседует с твоим братом?
- Брата не трогайте, - тихо сказала Ая. - Ненависть никогда никого не доводила до добра.
- Так для чего вы явились сюда?
- Это всё вседозволенность, - так же тихо сказала Ая. - И безнаказанность.
- Ну, наконец-то, сеньора! Удивительная штука понимание, не правда ли?
Тот, который сидел за столом, подхватился и принялся мерить шагами комнату.
Правда, глядя на него, молча согласилась Ая, и непонимание - тоже штука удивительная, по крайней мере, пока ты беззащитен.
- Глупость, всё глупость, - шагая, продолжал тем временем человек. - Лететь куда-то за миллионы миль и всё для того, чтобы обнаружить там варваров, не понимающих не то, что правил твоей игры, а не понимающих вообще ни черта. Зачем?!
- Возможно, для того, чтобы хоть кто-нибудь хоть что-нибудь понял, - сказала Ая.
- Понял?! - возмутился человек. - Да никому из вас и в голову не пришло, что размахивать своими возможностями среди нас это всё равно, что размахивать кирпичом над нашими головами! Миссионеры хреновы, не здесь надо стяжать прозрение, не в наших джунглях Борнео, а друг с другом! Чёрт бы вас всех побрал...
Какое миссионерство, подумала Ая, это варварство, самое настоящее варварство. И в этот момент висящая над столом лампа погасла.
.
73. 2331 год. Пилот.
Зал был самым большим в бункере, и в нём суетилась целая куча народу. Пилот был пристёгнут к стене, как пойманный лилипутами Гулливер, и мир его плавился, качался и плыл.
- Мммммм... - мычал он, не желая ни слушать, ни говорить.
То, что должно было бы стать песней, уводящей в неиспробованное, всё ещё упрямо колыхало его в настоящем. Он мелко дрожал, совсем не в такт наплывающим на него волнам, и точно так же мелко дрожал мешающий ему дышать генератор.
Образы, возникавшие у него в мозгу, были рваными и непонятными: фиолетовое бездонное небо и люди, люди, люди...
- О, чёрт! - говорили они. - Какой он горячий!
- Боже, боже! - говорили они. - Да что же это такое?..
- Мммм... - мычал он в ответ, и небо, раскинувшееся у него внутри, всё больше и больше темнело.
А потом бред его стал густо-чёрным, и в нём рывком проступили звёзды.
***
Прежде всего пилот был пилотом - не только поэтом и математиком, но и частью своего корабля. Бездна, в которой он вынырнул, была чудесна - красива и необъятна, но дышать в ней по-прежнему было нельзя. Он сжался, чтобы не закипеть, огляделся в поисках сверкающей нити звездолёта, и тот вспух, нахлынул и поглотил его вовнутрь.
***
Песни всегда рождались в любви. И песни, смещающие пространство, тоже.
Бесчисленное количество раз гимны его носили его по бескрайним полям вселенной, и ни разу ему не было ни грустно, ни одиноко, потому что те, кто любил его, всегда были рядом.
До сих пор.
Что что-то пошло не так, он понял по тому, что настоящее у него внутри приобрело непривычную горечь.
- Мммм! - снова замычал он, чувствуя странное, и оглянулся назад.
Никому не нужный мёртвый десятый безымянный потомок роя Хоффолла по-прежнему лежал на полу челнока с раскинутыми руками. Рубашка на его груди ссохлась и покоробилась.
Пилот дотянулся до него, бережно перенёс на корабль и долго качал в своих огромных руках, возвращая к жизни.
- Что это было? - спросил его маленький морф, всё ещё не открывая глаз.
- Первая смерть, - просто сказал пилот. - Мне показалось, что я будил тебя целую вечность.
- Я устал, - сказал морф.
- Ты проделал большой путь, - согласился пилот. - Расскажи, как ты умер.
Мальчик долго молчал, словно не желая ничего вспоминать, а пилот терпеливо ждал, по-прежнему прижимая его к почти остывшей груди.
- Они ждали меня на выходе, - наконец прошептал морф. - И у них было много этих гадких вещей, одни из которых забирали возможности, а другие - будущее.
Он открыл глаза и ещё долго лежал молча, глядя на то, как свешиваются над головой пилота кедровые лапы, после чего сглотнул и заговорил снова:
- Я их не видел. Я вообще ничего не видел. Я шагнул к вам, а пространство оказалось неподатливым и вошло мне в сердце страшной металлической штукой.
- Ты боялся?
- Нет, - покачал головой мальчик. - Сначала я не успел, а потом мне было всё равно.
- Всё равно? - удивился пилот.
- А разве ты никогда не умирал? - в свою очередь удивился морф. - Когда умираешь, не страшно. Какое-то время я даже слушал, как подступает тьма, потому что хотел знать, как это, когда тебя нет.
- И как это, когда тебя нет?
- Тьма обманчива, - в бессильной попытке подобрать правильные слова мальчик растерянно развёл руками. - Когда ты заканчиваешься, тьма превращается в свет.
74. 2331 год. Ая.
- Этого ещё не хватало, - сказал тот, который стоял у окна, сказал так спокойно, что Ая даже прониклась к нему уважением. - И, что интересно, даже оповещения об аварии нет.
Темнота была такой сладкой, такой чудесной, что у неё даже заныло в груди.
- Он закоротил всё, до чего дотянулся, - усмехнулась она. - И автономное тоже.
Теперь было видно, что обесточенные пилотом генераторы висят по всему бункеру большими мёртвыми чёрными гроздьями. Недолго думая, Ая шевельнула их во тьме, и те гулко дрогнули, а потом с глухим металлическим шорохом рассыпались и раскатились по бетонным полам.
- Так-то лучше, - сказала она, поднимаясь. - И, похоже, что для всех.
***
Мэтт сидел на полу, обхватив голову руками.
- Мэтт, Мэтт! - прошептала она. - Пойдём со мной...
- Ая... - откликнулся Мэтт. - Где ты?
- Я здесь, маленький мой, - улыбнулась она и проступила во мраке. - Видишь?
Коридор, в котором они вынырнули, по-прежнему был тёмным, пустым и гулким.
- Я знал! - мальчик всхлипнул и схватил её за руку. - Я знал, что ты всё равно придёшь...
- И я знал, - безмятежно сказал голос. - Здравствуй, Ая. Информация - это уже почти форма. Правда?
- Правда, чёрт бы побрал вашу предусмотрительность, - не выдержала она.
- Да, да, - засмеялся голос. - Естественно. Для простоты и безопасности следовало бы оставить только вашу, не так ли?
Тьма вокруг была плотной, почти осязаемой, но по голосу было понятно, что человек спокоен и стоит так близко, что только протяни руку.
- Я хочу вам кое-что рассказать, - снова заговорил голос. - Я видел сегодня крысу. Просто крысу. Маленькую такую, дикую, серую. Скорее даже крысёнка. Этакий длинноногий крысиный подросток. И знаете, что я подумал? Что он, этот родившийся здесь крысиный ребёнок, по сути, точно такой же абориген, как и я. И прав на жизненное пространство имеет столько же. Если сможет. Загвоздка только в том, что не может.
Он замолчал.
Ая аккуратно отцепила ладошки Мэтта от своей руки и сперва вложила, а затем и зажгла в них свечу.
- Подержи-ка, пожалуйста, - сказала она. - Пусть всё это превратится в свет, так будет приятнее.
Мэтт послушно взял свечу и поднял её повыше. В её свете лицо стоящего рядом человека показалось Ае усталым, осунувшимся и даже почти родным.
- Землетрясение не было плохой идеей, - сказала она. - Хотя бы потому, что вообще не было идеей. Идея была другая - понять.
- Все люди - братья, - заговорщицки подмигнул человек. - Да и не люди, собственно, тоже. Весь вопрос в том, кто в ком нуждается и кто кому не нужен: для одного у нас всегда есть "я здесь, маленький", а для другого - только жестянка с отравой и надписью "не содержит, не раздражает, не требует"...
Он наклонил голову набок и долго смотрел, как в руках у Мэтта плавится и мерцает свеча.
- А что, если по большому счёту он и сам и не раздражает, и не требует?
Ая усмехнулась.
- Ты же сам и видишь, и чувствуешь, - сказала она. - Мне кажется, что по большому счёту мало кто при подсчёте чужих очков пользуется большим счётом. Обходятся малым, своим.
- Ой! - испуганно дёрнулся Мэтт. Перекинув свечу в одну руку, он сунул другую в зашевелившийся вдруг карман и вынул оттуда тощего перепуганного крысёнка. - Что это?!
