Александр Зорич - Пилот-девица
– Значит, его фамилия "Стеценко"? – зачем-то пробормотала Василиса.
– Не думаю, что по Рахшу бродят толпы русских журналистов по имени Стас, – язвительно заметил ассистент. – И вообще, если хочешь все узнать наверняка, ты лучше обратись к...
Но Василиса уже не слушала ассистента с залысинами.
Куда обращаться? Зачем? При всей своей муромской наивности, она все же имела сердце. И сердце подсказывало ей: ассистент Дулин не сочиняет насчет жены, дочек и спецфлуггера. Вспомнились мелкие детали – вот книга про безуглеводную диету, что Стас держал в верхнем ящике прикроватной тумбочки, заложенная фотографией двух очаровательных годовалых девчонок в розовых платьицах и батистовых чепцах... А вот кольцо, похожее на обручальное, которое она случайно обнаружила в походном пластиковом боксе рядом с запонками и булавкой для галстука (кстати, куда это все подевалось?)...
На негнущихся ногах Василиса спустилась по ступеням Русского Культурного Центра и с замогильным вздохом облокотилась на основательно нагретый солнцем гранитный парапет.
Внизу, на усыпанной мелким гравием площадке перед ступенями длинной лестницы, гоняли мяч счастливые и худющие клонские дети, младшие школьники. Вдруг мяч сделал дугу и очутился прямо у ног Василисы.
– Тетя, тетя, пожалуйста, бросьте нам мяч! – попросил самый бойкий мальчик, кое-как остриженный под машинку.
Казалось бы, чего стоило Василисе отдать пас детишкам? Но она даже не посмотрела под ноги. У нее не было на это физических сил.
В голове у нее со злой неотвязностью вертелась муромская частушка, которая раньше казалась Василисе глумливой, а теперь виделась невыносимо правдивой:
Ах, поверьте, сердцу тошно,
Если влюбишься в кого.
В один час влюбиться можно,
А потом-то каково?
Теперь Василиса знала – каково.
Два дня Василиса не пила и не ела.
Она лежала на застеленной шелковыми розовыми простынями кровати своего номера, той самой, на которой они со Стасом несколько раз так тесно соприкасались, и плакала.
А когда плакать ей надоедало, а нос становился похожим на свеклу, она начинала читать вслух клички лошадей, чьими фотографиями была украшена стена, противоположная альковной, безбожно при этом гундося.
– Тендер Спирит, дочь Стики Фингер и Чайна Герл, победительница дерби... А это Белая Линия, дочь Горянки Восьмой и Подсолнуха... Трижды обладательница кубка имени Героев Первой Войны...
Когда декламировать лошадиные клички ей становилось скучно, она пыталась петь оперные арии. По памяти. Чаще всего она намурлыкивала, имитируя сочные итальянские слова, арию Калафа – песнь любви, обращенную к холодной принцессе Турандот.
А когда ей надоедало петь, она смотрела ток-шоу – те же самые, что и раньше, налегая на "Женщин, которые любили слишком сильно".
Однажды заполночь, насмотревшись и наслушавшись до одури обжигающих историй, Василиса вдруг поняла – было ей такое вот прозренье: все-таки Стас, ее Стас, журналист Станислав Стеценко, был не очень плохим человеком. Да, плохим. Но не очень-очень плохим. Так, плохим по-обычному. По крайней мере, он не был наркоманом, миллионером, пьяницей, развратником, лгуном или популярным блоггером, до истерики помешанным на откровенных женских комментариях (как герой последнего просмотренного ею телесюжета). Он был просто мужчиной, позабывшим, что дома его ждут жена и дети. Позабывшим – а потом внезапно вспомнившим.
В ту ночь, открывая дверцу мини-бара как иные открывают аптечку, Василиса поклялась возле зеркала, что никогда-никогда не станет героиней ни одного ток-шоу на "Первом Женском".
А кем тогда станет?
Да хоть бы и героиней передачи "Крылья Родины". И никак не менее того!
Глава 18. С товарищем Александрой на "Иван Третий"
Май, 2621 г.
Город Рахш
Планета Наотар, система Дромадер, Великая Конкордия
– Госпожа Богатеева, доброе утро, – сказала высокая красивая женщина, на вид лет двадцати семи.
На женщине была повседневная форма капитан-лейтенанта медслужбы военно-космических сил Российской Директории: туфли на высокой и в то же время удобной платформе, безупречный по портновскому исполнению костюм, кружевная блуза со строгим воротником, пилотка с серебристой кокардой.
Но оценить всё это великолепие было пока что некому – Василиса спала, зарывшись зареванной физиономией в подушку.
– Госпожа Богатеева! – женщина-офицер повысила голос. – Вставайте!
Василиса никак не отреагировала и на этот призыв.
Тогда женщина прошла в ванную комнату. Набрала стакан холодной воды, вернулась и медленной струйкой вылила воду на нечесаный затылок спящей Василисы.
Эта мера возымела действие.
– А? Что?! Потоп? Батюшки! – вскинулась девушка. И, заметив незваную гостью:
– Ой... Что вы здесь делаете?! И кто вы... такая?
– Меня зовут Александра Браун-Железнова, я офицер русской разведки. Московитской, если вам так больше нравится, – при этих словах Александра улыбнулась – не протокольно, и не ядовито, а вполне душевно и даже шаловливо. – Вы ведь та самая муромчанка, которая якобы встретила говорящего василиска в жерле вулкана Смеющийся Курильщик?
У Василисы отлегло от сердца. В первую секунду ей показалось, что перед ней – та самая обманутая госпожа Стеценко, жена бесстыжего певуна и предателя Стаса, которая снилась ей всю ночь!
– Я не "якобы встретила", – проворчала девушка, неохотно выбираясь из мокрой после бесцеремонной выходки Александры шелково-персиковой постели. – Я его на самом деле встретила.
Александру ответ порадовал.
– Отлично. Одевайтесь. Пойдете со мной.
Василиса на секунду зажмурилась. Голова после вчерашней импровизированной спиртотерапии болела в трех местах одновременно, причем везде по-разному. В затылке ныло, на лобную кость давило, а в висках как-то угрожающе пульсировало. "И как только дядя Толя эту отраву пьет?"
– Куда пойдем? – выдавила наконец Василиса.
– На борт легкого авианосца "Царь Иван Третий".
– Он... муромский?
– Российский.
– Откуда... здесь?
– Вторые сутки на орбите Наотара находится Экспедиционный Флот, присланный Объединенными Нациями. В него входят русские корабли и немного европейских. Клоны сами не справляются, попросили нас о помощи... Василиса, у нас нет времени, одевайтесь скорее.
– Я не могу с вами идти... так, сразу... Перед этим я должна связаться со своим дядей... с дядей Толей... Я имею в виду, с Анатолием... Хариным!
– Анатолий Харин уже находится на борту "Ивана Третьего".
– Ох... То есть ого!
Василиса, кое-как переваривая полученную информацию, пыталась попасть ногами в юбку. Получалось не особо.
– Я смотрю, вам нездоровится, – с сестринским участием вздохнула Александра. – Выпейте это.
Гостья протянула Василисе две пилюли бледно-желтого цвета.
Заметив колебания муромчанки, Александра пояснила:
– Детоксин. Полностью устраняет последствия алкогольного отравления.
– С-спасибо.
Василиса употребила детоксин и побрела к зеркалу причесываться, попутно отмечая, что боль от разлуки с коварным изменщиком уже нельзя назвать "нестерпимой".
Спустя минуту Василиса отважилась осторожно задать вопрос, который представлялся ей самым важным.
– А зачем я должна идти с вами на ваш... авианосец?
– Мы хотим просить вас о помощи. Но пока мы не уберемся из Рахша, я не имею права сообщать вам о характере этой помощи.
– А если я не хочу никуда идти?
Александра едва заметно поморщилась.
– Ваше право. Но тогда я вижу три варианта вашего будущего. Первый: вас убьют джипсы – прямо здесь, в гостинице. Второй: клоны депортируют вас обратно на Таргитай, в царство дикости и предрассудков. Третий: спустя некоторое время вы вернетесь к своим друзьям-трапперам и вновь займетесь низкоквалифицированным и низкооплачиваемым трудом. Все три варианта, судя по вашей кислой физиономии, вас не вдохновляют. А вот если вы пойдете со мной...
Александра сделала интригующую паузу. Василиса, как девушка непосредственная и любознательная, не удержалась и спросила:
– Если пойду с вами, то что?
– Тогда вам, по крайней мере, не придется с позором возвращаться в родное село. Я смогу сделать так, чтобы вы нашли себе место в России.
– Какое место?
– У нас в России много интересных мест.
"А в академию?! – Почти уже выпалила Василиса. – В летную академию?"
Но в последнюю секунду она прикусила язык.
Ей вдруг показалось, что великолепная, самоуверенная Александра наверняка посмеется над ней, наивной муромской дурочкой. А Василисе совсем не хотелось, чтобы над ней смеялись. Тем более после того, как над ней уже покуражился ее несостоявшийся принц Калаф в лиловых шароварах...
