Михаил Шуваев - Звездный Гольфстрим
— Эмту, как управляются кресла в оптико-электронном блоке? — громко спросил Вовка, уверенный, что сейчас все тривиально разъяснится.
— Володя, никак. Это ты ими управляешь, — последовал ответ со станции. Это был Кью. — Мысленно.
— И что теперь? — совсем растерялся Вовка, до конца не осознавая значение происходящего.
— Ничего. Пока ничего. Продолжайте работать. А ты, Володя, поосторожней там, нам неизвестна та сила, которой ты располагаешь, а пользоваться ей еще не научился, — ответил Кью.
Дефо медленно опустил тяжелый импульсник, но продолжал держать его в руках.
— Брайан, убери ствол. Ну в кого, в кого ты тут собрался стрелять? В Вову? — посмотрел на лейтенанта Парсонс.
— Не говори глупостей, Нейл. Просто ты не все знаешь. У нас тут с Володей… как бы это сказать… ну-у…
— Как есть, так и скажи. Я тебя не узнаю, Брайан, ей-богу, — с укоризной сказал Парсонс, а Вовка в очередной раз убедился, насколько уравновешен и спокоен научный руководитель «Пеликана». Выручая Брайана, Вовка в нескольких словах рассказал о том, что с ним произошло во время сна.
— …и теперь лейтенант не отходит от меня ни на шаг, — закончил он и замолчал.
— Ясно, — резюмировал Парсонс. — То есть совсем ничего не ясно. Ясность, как известно, это одна из разновидностей полного тумана. Но Кью прав — продолжаем работать! Ральф, давай включай телескоп, надо же посмотреть, как он работает, черт возьми! Ра-альф, очнись!
— Не кричи, Нейл, — поморщился Стоммелен и направился к консоли с окулярами. — Эмту, включи, пожалуйста, оптику и…
Далее в разговоре астрофизика Стоммелена и андроида-инженера Эмту все заполнили специфические, одним им понятные термины.
Дефо, наконец, убрал в кобуру импульсник и подошел к Вовке:
— Володя, теперь я от тебя вообще — ни на шаг!
— Что-то будет?.. — тихо проговорил Вовка и попытался почесать затылок, но рука наткнулась на металл шлема.
— Обязательно, — услышав негромкий Вовкин шепот, ответил Дефо и подмигнул. — Будет.
Тем временем Стоммелен заканчивал настройку аппаратуры и, на секунду оторвавшись от информмониторов, сказал:
— Коллеги, приготовьтесь и займите места, сейчас совершим виртуальное путешествие. Я предлагаю насладиться зрелищем галактического суперкластера Волопас, нет возражений?
Возражений не последовало, астронавты отошли к стенам, и освещение стало меркнуть. Из цилиндра в центре зала полился дрожащий голубоватый слабый свет и начал формировать захватывающую дух трехмерную картинку Вселенной. Буквально через несколько минут посреди зала висела сфера диаметром метров пять, внутри которой переливались всеми цветами радуги скопления галактик, отдельные гигантские галактики, квазары, пульсары, цефеиды и переменные звезды. Это была реальная модель мира. ВСЕГО МИРА! То, что они видели в рубке «Пеликана», когда просчитывали свое положение в галактике, было просто детским лепетом по сравнению с качеством, а главное, беспрецедентной масштабностью нынешней проекции. Даже у Ральфа, знакомого с последними достижениями земной науки в области оптико-цифрового моделирования космических объектов, дух захватило от разворачивающейся панорамы. Что уж говорить об остальных зрителях!
— Сейчас мы отметим сектор небесной сферы, который нас интересует, — справившись с волнением, произнес Стоммелен.
Один из сегментов в верхней части сферы окрасился зеленоватым цветом и быстро разросся до размеров всей модели. Теперь разрешение было намного сильнее и можно было различить даже отдельные средние и малые галактики. Ральф опять высветил один из секторов, который, увеличившись, занял весь объем сферы. Он еще несколько раз провел увеличение, и, наконец, разрешение модели его удовлетворило. Половина сферы была заполнена всевозможными спиральными, шаровыми и различными пикулярными галактиками, четко просматривались небольшие звездные скопления и отдельные светила. Клубились облака межзвездной пыли и газа. Все это переливалось, искрилось и сверкало как хрустальный холодный дождь.
— Мы с вами наблюдаем один из самых загадочных объектов нашей Вселенной — суперкластер Волопас. Его диаметр составляет более миллиарда световых лет, и галактики в нем расположены так плотно, что на любом небесном теле, даже не имеющем собственной звезды никогда не наступит ночь. Яркость неба такая, что не только читать, шить можно! Вы представляете, какая это красота?! — с увлечением рассказывал астрофизик.
— Пару дней, может, и красиво, потом надоест, да и поспать без света захочется… — притормозил его менее впечатлительный Парсонс. Дефо, стоявший рядом скрестив руки на груди, кивнул, полностью соглашаясь с научным руководителем.
— А ну вас, прагматиков! — отмахнулся Стоммелен и продолжил: — Первый мегагалактический суперкластер был открыт в самом начале двадцать первого века и был окрещен «Великая стена Слоуна», по названию существовавшей тогда оптико-цифровой системы космического наблюдения. Но впоследствии выяснилось, что таких мегаобъектов во Вселенной довольно много — суперкластеры Скульптор, Персей, Шепли и другие. Но Волопас оказался самым большим и самым удаленным от нас — около тридцати мегапарсек! Это десять миллиардов световых лет, ДЕСЯТЬ! Вы только вдумайтесь в эти цифры. Наша Вселенная образовалась тринадцать с небольшим миллиардов лет назад…
— Подобные цифры для неподготовленного человека не несут практически никакой смысловой, а уж тем более эмоциональной нагрузки, Ральф, — опять остудил горячего астронома Нейл. — Не увлекайся, не увлекайся, Ральф…
Стоммелен укоризненно посмотрел на слушателей и продолжил, хотя и без прежнего пыла:
— Одна из особенностей всех суперкластеров состоит в том, что многие из них соседствуют с войдами — полной их противоположностью. Войды — это пустотные галактические мегапространства, сравнимые по размерам с суперкластерами. В этих гигантских объемах пространства практически отсутствует материя. До сих пор нет разумного объяснения, как и почему образовались эти антагонистические колоссальные космические объекты. Суперкластер Волопас соседствует с войдом Волопас. Вот, присмотритесь повнимательнее, видно, что распределение материи в этом секторе необычно, если не сказать больше…
Ральф продолжал говорить, говорить, невольно вновь переходя на восторженно-эмоциональный тон. Несмотря на свои язвительные реплики, Нейл внимательно слушал астрофизика и с интересом изучал висящий перед ним загадочный участок Вселенной. Дефо тоже втянулся, но иногда бросал быстрые взгляды на стоящего немного в стороне Вовку, который, казалось, тоже был увлечен и лекцией и демонстрацией.
А Вовка тем временем никак не мог вспомнить что-то очень важное, связанное с теми явлениями, о которых рассказывал Ральф. Пустота, вакуум, притяжение… Нет, все не то, не то! Но откуда это ощущение необходимости вспомнить, обязательно вспомнить…
— …а здесь мы можем наблюдать еще одно интересное явление — целая плеяда черных дыр, которые, судя по оставшимся газовым облакам, заглотали в себя не только звезды, но и парочку небольших звездных скоплений… — продолжал лекцию Стоммелен.
Стоп! Черная дыра, притяжение… Вот оно!
— Ральф, а где находится Великий Аттрактор?
Стоммелен мгновенно замолчал, будто ему кляп в рот вогнали, и уставился на Вовку.
— Что-что?
— Ральф, где находится Великий Аттрактор? — подчеркнуто, с нажимом повторил Вовка.
— А ты откуда о нем знаешь?! — выпучил глаза астрофизик.
Парсонс и Дефо переглянулись.
Глава 24
ПАДЕНИЕ ИМПЕРИЙ
Первый же удар по космической лаборатории был сокрушительным: Лэн вверх тормашками, обломив прочный подлокотник, слетел с кресла, с хрустом, больно ударился об пол спиной и затылком, перебил дыхание и укатился под кожух пульта, проломив ногами переборку. Кругом все крошилось, ломалось и скрипело. Взвыли сирены, и засверкали фиолетовые аварийные лампы. На гладкую блестящую голову ученого посыпались лежавшие на пульте планшеты и микрокомпьютеры. Лэн судорожно пытался высвободиться, брыкался, но ноги застряли в путанице шнуров и кабелей под столешницей.
— Говорит командор станции Фолт! Всем немедленно прибыть к спасательным капсулам. Повторяю, всем немедленно… — взревели динамики.
Лэн понимал, что первое, что надо сделать, освободившись из-под кожуха, это срочно влезть в пустотный скафандр, который возвышался в аварийном шкафу буквально на расстоянии вытянутой руки. Наконец, что-то подалось, гулко треснуло, посыпались искры, и Лэну удалось выпростать ноги из электронных внутренностей управления. Не обращая внимания на глубокую, сильно кровоточащую царапину на лодыжке, он стремительно дополз до аварийного шкафа, встал и активировал автомат. Скафандр будто выпрыгнул из шкафа и обволок Лэна. Он мгновенно пророс в мышечную ткань ученого и придал ему сил. Сильно защипало рану — скафандр начал обработку поврежденных тканей. Лэн развернулся и посмотрел на обзорные экраны. Все пространство вокруг лаборатории было испещрено пунктирами разлетающихся горящих обломков, дымом и пылью. Соседняя лаборатория, находившаяся на предельно близком расстоянии, разваливалась на куски, и из нее извергался мгновенно кристаллизующийся воздух, куски обшивки и… люди, не успевшие одеть скафандры и мучительно умирающие от баротравм и тут же замерзающие навечно в вакууме космического холода в ужасных и нелепых позах… У Лэна от этой картины все в душе заледенело. Резко накренился пол — засбоила система гравиконтроля. Скорее к спаскапсуле, скорее, пока еще не поздно! Скафандр напружинил механомышцы и утроил силы Лэна. Ученый пулей выскочил из своего лабораторного блока и помчался по центральному коридору в сторону спасательного пирса.