Сергей Лукьяненко - Звёзды — холодные игрушки
— Родина… — сказал я. — Родина, я вернулся!
*С момента когда я пришел в себя, и до посадки прошло меньше часа. Вначале изображение затянуло легкой мутью, потом она превратилась в огненную пелену. Мы продирались сквозь атмосферу.
Как все будет?
Может быть мне хватит одного взгляда на знакомые прежде лица — чтобы рухнул барьер, чтобы через пропасть в сознании перекинулся надежный мост. Может быть…
Утихла огненная буря вокруг корабля. Мы летели — еще высоко, на самой грани атмосферы, но уже дома. Далеко внизу стлались белые гряды облаков-сельских, орошающих поля, ажурные полоски облаков-декоративных, радующих глаз, темные грозовые тучи-для-романтического-настроения.
Узнаю, узнаю ведь Родину! Пусть не все сразу!
Все-таки — мы вернулись, и вернулись с победой!
Приготовься, Ник. Успехов и здоровья.
Мы пошли вниз очень резко. Это было даже не падение, полет вниз, с огромным ускорением. Я выдернул руку из терминала, вцепился в кресло. Чуть-чуть страшно стало.
Словно я уже падал когда-то, давным-давно, но без всякой надежды на спасение, в реальности или в воображении, неважно, это почти одинаково страшно…
Скользнув сквозь тучи корабль немного замедлился. На экране я увидел город — белые уступы зданий, идеально ровную, очень-хорошо-выправленную реку. Жаль, что экран такой маленький, очень жаль…
Корпус корабля стал прозрачным. Меня окружали едва заметные контуры стен — да и то, оставленные, скорее, для психологического комфорта. Я ахнул, вжимаясь в кресло, в единственное, что сохранило видимость.
Так что же, корабль меня слышит постоянно? Терминал — фикция?
Традиция.
Город был чуть в стороне, в двадцати-тридцати килошагах. Я с трудом отвел взгляд — так он был красив. Посмотрел вниз, на огромное ровное поле, заросшее зеленой травой, усыпанное серебристыми линзами. Мы уже были так низко, что я видел фигурки людей, стоящих с задранными головами.
Меня встречали.
Кораблик опустился на траву, шагах в десяти от людей. Так мягко, что я даже не почувствовал касания. Впрочем, а почему я должен был его почувствовать, в поле искусственной гравитации?
Купол над головой стал раскрываться. Экран погас.
Я еще помедлил, прежде чем выбраться. Посидел, нежась под теплым светом Матушки. Ведь именно об этом я мечтал?
Может быть, попрощаться с кораблем?
Ладно, будем считать, что все пожелания сказаны…
Я встал, шагнул на выгнутый венчиком колпак кабины. Посмотрел на людей, неуверенно улыбнулся.
— Ник! — крикнули мне. — С возвращением, Ник!
Прощай.
Глава 3
Их было четверо. Впереди — высокий, сухонький, с залысинкой старик в измятом белом костюме. Смотрел он на меня задумчиво и без улыбки. Серьезно очень смотрел, и я торопливо отвел взгляд.
Зато остальные трое улыбались, приветливо и радостно. Двое молодых темноволосых парней, моих ровесников, похожие, наверное — братья. Оба в серебристых шортах, свободных рубашках и босиком. У того, что постарше, шея была повязана цветастым платком. Чуть в стороне от них стояла девушка, в отличии от парней — коротко, под щетинку подстриженная, в узкой длинной юбке, с едва прикрытой лентой грудью. Ее улыбка была какой-то смущенной, растерянной.
— Ник! — укоризненно сказал парень с платком на шее. — Что же ты?
Я спрыгнул на траву, мягко спружинившую под ногами и пошел к ним. Сказал:
— Здравствуйте.
Этих слов они не ожидали. Может быть, кроме девушки, ее лицо не изменилось. Старик покачал головой, юноши растерянно переглянулись.
— Ник, Ник… — сказал старик, подходя вплотную. Заглянул мне в глаза: — Ты меня не узнаешь?
Я покачал головой. Кто он мне? Дед, отец?
— Никки, это же Наставник, — вполголоса сказала девушка. — Твой Наставник!
— Ничего не помню, — я почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. — Простите. Я никого не узнаю.
— У тебя был контакт с чужими? — строго спросил старик.
— Да.
Старик взял меня за подбородок, очень внимательно посмотрел в лицо. Вздохнул.
— Мы слишком беспечны. Слишком открыты. Космос слишком часто стал давать нам уроки, жестокие уроки… У тебя на лице следы ран, мальчик мой.
— Я сражался.
— Ты всегда был импульсивен и безрассуден… — старик потрепал меня по щеке. — Помню… прости, Ник. Все будет в порядке. Главное, что ты вернулся. Я твой Наставник, Ник. Меня зовут Пер.
Он вдруг перешел на заговорщицкий шепот:
— В детстве ты с ребятами прозвал меня Перо. Вы думали, что я этого не знаю…
— Тоже не помню, — вполголоса ответил я.
Старик кивнул.
— Все будет нормально, мальчик…
Он взял меня за руку и повел к терпеливо ждущим молодым людям. Я понимал, что правильнее было бы называть их друзьями, но лица ничего не будили в душе.
— Это твои друзья, — сказал Наставник. — Ган.
Тот парень, который не обвязывал шею платком, развел руками. Виновато, словно это его вина была в том, что приходится знакомиться заново.
— Ник, — машинально представился я. Зачем-то потянул вперед руку — все недоуменно уставились на раскрытую ладонь.
Что-то странное со мной происходит…
Я неуклюже повторил жест Гана и развел руками.
— Таг. Тагги, — сказал второй парень.
— Ник. Да ты-то помнишь…
Ребята засмеялись. Слегка принужденно, но с облегчением, как у постели больного, вдруг обнаружившего в себе силы шутить.
— Я — Катти, — сказала девушка. Помедлив, спросила: — Ты и меня не помнишь?
Мне очень хотелось вспомнить!
Я смотрел на Катти, на ее тонкое, нежное лицо, коротенькую щетинку темных волос, хрупкую фигурку. На нее было куда приятнее смотреть, чем на всех остальных. Даже приятнее, чем на женщину чужих людей, которая осталась на корабле Алари…
— Не помню, — признался я. — Мне кажется, что я тебя знал. Прости.
— Ничего, Никки, — она кивнула, но в глазах появилась тоска. — Все вернется.
Старик кашлянул.
— Ример.
— Да? — отозвался я.
— Нам было разрешено встретить тебя. Комитет Дальней Разведки ждет подробного рапорта, так что пришлось мне вспомнить былое… и я вновь на службе. С твоим кораблем все в порядке?
— Куда лучше, чем со мной самим.
— Это уже хорошо. Он передал такое количество новой информации, что все службы подняты на ноги. Ган! Займись машиной. В бокс — и полная разборка. Проверь, нет ли артефактов. Проверь, не было ли проникновения в память борт-партнера. Досконально! Если все будет в порядке — машину в переплавку. Все контактирующие с бортом тестеры — тоже.
— Хорошо, Наставник. Все сделаем, — Ган улыбнулся, и двинулся к кораблю. Я так растерялся, что не нашелся, что сказать.
Вот что имел в виду борт-партнер, говоря о «маловероятном шансе» на встречу!
— Вечером увидимся, — бросил Ган, проходя мимо. Почему-то я ждал, что он хлопнет меня по плечу, так или иначе коснется. Но он этого не сделал.
— Ты растерян? — спросил Пер. Он ни на секунду не отводил от меня взгляда. И, похоже, хорошо умел читать мое лицо.
— Все новое, Наставник, — сказал я. — Как-то… совсем непривычно.
— Твоя одежда, Ник. Откуда она?
— Подарок чужой расы, похожей на нас. Их было трое, мужчина, женщина и старик. Они помогли мне бежать, дали оружие и одежду.
— Корабль ничего не сообщал об этом.
— Он не знал.
— Идемте. Ник, ребятишки…
Мы двинулись прочь от корабля. А тот уже сомкнул купол над забравшимся в кабину Ганом и медленно, невысоко полетел над полем. Я проводил его взглядом, потом снял куртку, перекинул через руку. Было жарко, над посадочным полем небо оставалось безоблачным, и Матушка светила вовсю. Старик шел впереди, погруженный в свои мысли, мы трое — вместе.
— Действительно похожие на нас? — спросил Таг.
Ему было очень интересно. Он прямо горел от любопытства. Катти, похоже, больше беспокоило мое состояние, что волновало Пера — неведомо. А вот Таг больше всего заинтересовался новостью о чужих людях.
— Да. Здорово похожие.
— На уровне физиологии и анатомии различия неизбежны, — вздохнул Таг. — А уж на генном… но все равно интересно. Так это их одежда? Можно?
— Конечно, — я протянул ему куртку. Таг покрутил ее в руках, сделал шутливый жест, словно собирался накинуть на плечи. Сунул палец в прорехи на груди, оставленные зубами Алари.
— Очень неудобная, — решил он. — Тяжелая, непрочная, из отдельных кусков ткани. Сплошные швы. Такая одежда была у наших предков. А как ты ее порвал?
— На меня нападали.
Таг прищелкнул языком, поправил платок на шее.
— Тебе не жарко в этих тряпках, Ник?
