Время жить (трилогия) (СИ) - Тарнавская Мила

Даксель повернулся, собираясь уйти, но в дверях вдруг остановился.

– Послушайте, – сказал он. – Вы ведь видели пришельцев. Неужели у них такое страшное оружие, что ему нельзя противостоять?

– Кто его знает? – вздохнул Эргемар. – Мы видели только, как они расправились с беззащитной деревней. Оружие у них, конечно, мощное. Но как оно ведет себя в настоящем бою – я не знаю.

– И я не знаю, – проговорил Даксель. – Но все равно – они тут появились неизвестно откуда, их мало, можно же собрать силы и раздавить их. Не понимаю, их даже, кажется, и не бомбили всерьез.

– Я, конечно, тоже не знаю, – сказал Собеско. – Но, будь я на месте шуанского командования, я бы собрал все в один кулак и постарался бы уничтожить сам корабль. А без него все их танки и самолеты рано или поздно останутся без горючего и боеприпасов.

– А это мысль! – загорелся Даксель. – Даже странно, как до нее еще никто не додумался. Но эти военные, похоже, никак не могут решиться напасть на пришельцев. Надо понимать, они все там просто растерялись. Я так думаю!

Даксель действительно так думал, но он был не прав.

Глава 15. Ночные крылья

Ночь. Рыщет по пустыне песчаный волк. Ночью он – хозяин пустыни. Ночь – волково время.

Неосторожный суслик лакомится сладкой переспелой дыней-цамой. Увлекся.

Рр-ав! Хрясь! И нет суслика.

Но что такое один суслик для большого, сильного волка? Особенно, когда дома, в глубокой норе, ждут щенки-волчата, основательно подросшие за лето? И скоро рассвет. Надо спешить.

Может, завернуть к Старой Базе? Там капает вода из бака, зеленеют кустики полыни и любят прибегать серые зайцы-ушаны.

Волк поворачивает и трусит дальше. Но что это?! Что, что, что?! Запахи! Люди, нагретое железо, и – аххх! Ффу-у! Бензин!

Волк разочаровано тявкает и бежит прочь. Надо спешить. Ночь.

Ночь. Вокруг широкой взлетной полосы – самолеты. Десятки самолетов. Кругом похожие на гиппопотамов бензовозы, люди тянут шланги, суета, резкий запах бензина. Здесь все при деле.

Дальше, за самолетами – палатки, палатки, целый город палаток. В одной из палаток, вроде бы, ничем не отличающейся от остальных, горит яркая электрическая лампочка.

В палатке двое. Оба – в летных комбинезонах, оба уже в летах. У одного на воротнике – четырехлучевая звезда картайского генерала, у другого – на узком погончике металлическая пластинка в виде буквы "Т". Он тоже генерал, только шуанский.

Между генералами – низкий столик, заваленный бумагами. Бланки, карты, схемы, но генералы уже не смотрят на них.

Все уже решено. Первая группа – 320 истребителей – на рассвете подходит к кораблю пришельцев с севера. Их задача – вызвать огонь на себя, сковать боем силы прикрытия.

В это время вторая группа – 110 штурмовиков, 180 пикирующих бомбардировщиков и 60 истребителей прикрытия нападет со стороны солнца, на предельно малой высоте. Их задача – прорваться. А там – у штурмовиков – реактивные снаряды, у бомбардировщиков – по две четвертьтонных бомбы. Пришельцам не поздоровится.

Тогда же вступает в бой третья группа, 210 тяжелых бомбардировщиков. Их задача – с высоты 5 километров высыпать на корабль тысячу с лишним тонн бомб. Вот тогда ему конец.

Но генералы качают головами. 200 самолетов, 500 самолетов, 800 самолетов – мало, мало… Пришельцы сильны. Их оружие смертоносно. Сил может не хватить. Но больше резервов нет. Слишком велики были потери в первые дни.

Рискованный план, опасный план, самоубийственный план. Но он должен удаться, слышите, должен! Альтернативы нет. Иначе – снова терять людей в обреченных на неудачу попытках прикрыть города от вражеских ракет, в отчаянных атаках на вражеские танки, которые, судя по всему, управляются откуда-то извне – ведь в их обожженных обломках пока так и не найдено никаких следов экипажей. И все равно переигрывать уже поздно.

Поэтому генералы молчат. Наконец заговаривает шуанец.

– Знаешь, – говорит он совсем не командным, слегка глуховатым голосом, – А словно и не было всех этих лет. И мы с тобой опять, как раньше, просто два командира полков, планирующие совместную операцию.

– Верно, – соглашается картаец. – И с тобой всегда было приятно работать. Кажется, наше командование – и твое, и мое – сделало правильный выбор.

– Ну, им вряд ли пришлось долго выбирать. Как ты помнишь, наше 26-е истребительное авиакрыло всегда считалось исключительно шуанским. Ты же там был, по-моему, единственным картайцем среди старших офицеров.

– Почему же? У тебя, помню, заместитель был картаец. Вайарана, так его, кажется, звали.

– Погиб. Его тогда же, когда и тебя…

– А-а, – сочувственно тянет картаец и вдруг, решившись: – В общем… сейчас я уже рад, что тогда, когда началось восстание, я все еще валялся в госпитале в Эрвайне.

– Взаимно, – шуанец благодарно кивает.

Оба они великолепно знают, что в Картае восстание называют мятежом. Всегда.

Снова молчание. Наконец картаец:

– Все-таки, хорошо, что наши политики договорились. Если честно, все эти годы мне было немного… неудобно, что ли, считать вас противниками.

– Не знаю, – пожимает плечами шуанец. – Но знаешь, я до конца так и не верил, что вы придете к нам на помощь.

– Ну почему же? Сейчас бомбы падают на Эррел, но если вы не выстоите, как долго нам ждать их в небе над Эрвайном? И не забывай, у нас был Пейсор. И две тысячи убитых. Вообще, мне кажется, нашим странам сейчас необходимо сотрудничать друг с другом. Главное, чтобы это поняли все.

– А ты посмотри на наших парней – и твоих, и моих. Ведь мы с тобой когда-то воевали вместе. А их без малого двадцать лет старательно направляли друг против друга.

– Да. А сейчас – мы снова едины. И я уже не представляю… Нет, это невозможно, что вернется вражда.

– И я тоже. Знаешь, все эти проблемы – вы все еще мечтаете возродить империю, мы за девятнадцать лет привыкли к независимости – все они сейчас кажутся совершенно не важными. В конце концов, мы все люди с планеты Филлина. И мы должны научиться мирно ладить друг с другом.

– Точно. У нас слишком могущественный враг, чтобы позволять себе терять силы на ссоры между собой. Кстати, знаешь, я разработал докладную записку. Что-то вроде плана на будущее. Надо создавать межнациональные силы, корпус быстрого реагирования. И всемирную систему наблюдающих станций. Тогда нас уже не застанут врасплох. И знаешь, после пришельцев я уже не представляю себе войн на Филлине. И не только между нашими двумя нациями, а вообще. Ты когда-нибудь думал о таком? Мир без войн. И всегда в готовности отразить внезапный удар из космоса.

И снова молчание. Слышно, как убегают секунды. Оба попеременно смотрят на часы.

– Время, – наконец говорит картаец и поднимается с места.

Вот он, рядом, выход из палатки. Но еще не все сказано.

Шуанец:

– Знаешь, – говорит он. – Я рад, что мы снова встретились, через двадцать лет. Мы снова идем в бой в одном строю. Прощай.

– Прощай. В Вечном Полете у меня будет надежный напарник. И друг.

– (совсем тихо) И все-таки, хорошо бы вернуться.

В небо взлетает зеленая ракета. Летчики заводят моторы. Самолеты по одному поднимаются в воздух, выстраиваются журавлиным клином и улетают в ночь.

Но небо на востоке уже, кажется, начинает светлеть.

Ночь. Но корабль живет не по местному времени, а по стандартному, и до условного утра еще далеко.

После вечернего боя остановилась в лесном распадке в центре гор Гармо танковая колонна. Там суета: техники загружают в танки боеприпасы, меняют использованные топливные элементы на новые, проводят профилактику систем и мелкий ремонт. Словно огромный скат, лежит на земле гравитационная грузовая платформа, на которую втаскивают "Охотник" с вышедшим из строя механизмом заряжания. Тут же несколько механиков, ругаясь про себя, стягивают с "Громовержца" гусеницу, почти разорванную напополам после чересчур близкого знакомства с противотанковой миной… Вокруг вьются беспилотники, непрерывно сканируя окружающие горные склоны. Где-то высоко, не видные с земли, наматывают круги дозорные девятки "Молний".