Питер Гамильтон - Звезда Пандоры
Обзор книги Питер Гамильтон - Звезда Пандоры
Питер Гамильтон
Звезда Пандоры
Пролог
В космосе за бортом «Улисса» господствовал Марс — разбухший, грязно-оранжевый полукруг планеты, так и не ставшей полноценным миром. Маленький, холодный, бесплодный и лишенный воздуха, он, казалось, был ледяной копией земного ада. Тем не менее на протяжении истории человечества он всегда господствовал в небесах: сначала в облике божества, вдохновившего на подвиги поколения воинов, затем в качестве цели для бесчисленных мечтателей.
В данный момент капитана-пилота НАСА Уилсона Кайма Марс интересовал прежде всего как твердая поверхность, пригодная для посадки катера. В двух сотнях километров под узким изогнутым прозрачным куполом кабины Кайм уже различал темный провал долин Маринер. Еще будучи мальчишкой, он разделял техногенные фантазии «Ариес Андеграунд»[1] и с восторгом представлял, как в неопределенном будущем по лежащей внизу огромной впадине помчится пенящийся поток воды, освобожденной из-под ржавой ледяной корки гением человечества. И сегодня ему предстоит пройти по этим пыльным кратерам, изученным по тысячам спутниковых снимков, зачерпнуть рукой в перчатке горсть легендарного красноватого песка и увидеть, как мельчайшие частицы медленно просачиваются сквозь пальцы под действием слабой силы притяжения. Сегодня он откроет новую страницу в истории.
Уилсон автоматически проделал несколько дыхательных упражнений, чтобы замедлить сердечный ритм, пока величие происходящего не отразилось на его самочувствии. Он не собирался давать чертовым медикам ни единого шанса усомниться в его способности пилотировать десантный корабль. Он прослужил восемь лет в ВВС США, в Японии участвовал в двух боевых операциях по принуждению к миру и затем еще девять лет проработал в НАСА. Бесконечная подготовка и ожидание миссии не обошлись без жертв: первая жена и ребенок стали ему совершенно чужими. Непрерывные виртуальные тренировки в Хьюстоне, пресс-конференции и отупляющие поездки на заводы — он все вынес ради того, чтобы приблизить этот момент и оказаться в священном месте.
Марс. Наконец-то!
— Начинаем отсчет дистанции по показаниям лазерных датчиков, — обратился он к автопилоту десантного катера. Цветные светящиеся линии внутри обзорного щита начали менять свою геометрическую форму. Его взгляд задержался на табло таймера: восемь минут. — Проверка системы жизнеобеспечения и внутреннего корабельного тоннеля.
Левой рукой он передвинул переключатель на приборной панели и дождался мигания светодиодов, свидетельствующего о выполнении действия. Некоторые операции в НАСА никогда не доверяли голосовым командам.
— Приступаю к проверке системы. Жду подтверждения от инженерной службы главного корабля.
— «Орел-два», вас поняла, — раздался в наушниках голос Нэнси Крессмайер. — Телеметрический анализ подтверждает вашу полную готовность. Энергосистема главного корабля готова к расстыковке.
— Подтверждение получено, — доложил Уилсон капитану «Улисса».
Бирюзовые и изумрудные нити сетки на лобовом стекле слегка вздрогнули, обозначая состояние внутренней энергосистемы спускаемого аппарата. На фоне тусклого и неприветливого марсианского пейзажа их яркие цвета казались совершенно неуместными.
— Переключаюсь на внутреннее энергообеспечение. От инженерной службы поступило семь зеленых сигналов. Убираю межкорабельный соединительный шлюз.
Громкий металлический лязг воздушного тамбура, втягивающегося в фюзеляж, вызвал в маленькой кабине ощущение тревоги. Эти резкие звуки заставили вздрогнуть даже Уилсона, хотя механическая схема космоплана и была ему известна не хуже, чем инженерам-проектировщикам.
— Сэр? — вопросительно произнес он.
Согласно правилам НАСА после отстыковки шлюза, соединяющего катер с основным кораблем, космоплан становился технически независимым судном, но Уилсон не был на нем старшим по рангу офицером.
— «Орел-два» в ваших руках, капитан, — ответил ему коммандер Дилан Льюис. — Спуск по готовности.
— Благодарю вас, сэр, — сказал Уилсон, не забывая о камере, установленной в задней части кабины. — Мы будем готовы к полному отделению от основного корабля через семь минут.
Он отчетливо ощущал возбуждение пяти пассажиров, сидевших в кабине позади него. Каждый из них был лучшим из лучших. Отличного оборудования в катере было столько, сколько позволяли размеры судна. И тем не менее в данный момент они могли контролировать ситуацию не лучше, чем группа школьников, направлявшихся на свой первый пляжный пикник.
Автопилот закончил оставшуюся часть предполетной подготовки, и Уилсону оставалось только отдавать команды и следить за их выполнением; традиция человека оставаться составным элементом в связке с машиной восходила к временам «Меркурия-7» и его легендарным астронавтам, боровшимся за право стать чем-то более значимым, чем фарш в консервной банке. Точно на седьмой минуте отошли стопорные штифты. Уилсон запустил реактивные двигатели и плавно отвел «Орла-2» от «Улисса». На этот раз ничто не могло заставить его сердце биться медленнее.
По мере удаления от «Улисса» в иллюминаторе постепенно появился весь корабль целиком. Его вид вызвал на лице Уилсона довольную улыбку. Межпланетное судно было первым в своем роде: фактически оно представляло собой громоздкое сооружение из цилиндрических модулей, резервуаров и конструктивных элементов, образующих кольцеобразную систему диаметром около двухсот метров. Периметр корабля, словно лепестки цветка, окаймляли длинные угольно-черные панели солнечных аккумуляторов, обращенные к Солнцу. В иллюминаторах жилых помещений кое-где виднелись звездно-полосатые флаги, невероятно яркие на фоне серебристо-белой термической пены, покрывающей каждый сантиметр поверхности «Улисса». В самом центре корабля, окруженный широкой полосой ребристых панелей радиаторов, располагался шестиугольный отсек, где работал термоядерный реактор. Благодаря непрерывной подаче энергии в плазменные ракетные двигатели и стало возможным это десятинедельное путешествие. Из всех созданных на данный момент систем эта была самой миниатюрной: гениальный продукт технологии, произведенный в Америке. В Европе еще продолжалось строительство первой пары наземных промышленных термоядерных генераторов, тогда как в США уже существовало пять подобных устройств и еще пятнадцать находилось на стадии завершения. У европейцев уж точно не было ничего, что по уровню сложности хоть отдаленно напоминало бы великолепный генератор «Улисса».
«Черт, мы еще способны создавать отличные штуки», — с гордостью подумал Уилсон, глядя на удаляющуюся сверкающую громаду корабля. Пройдет не меньше десяти лет, прежде чем ФЕСА решится на марсианскую миссию, а НАСА к тому времени уже планирует создать в ледяных песках Аравийской Земли автономную базу. Тогда можно будет надеяться, что агентство начнет осуществлять операции по перехвату астероидов и, возможно, организует миссию на Юпитер. «И я еще не настолько стар, чтобы не принять участие в одном из этих проектов. Опытные командиры им пригодятся».
При мысли о событиях, которые смогут произойти в обозримом будущем, он ощутил едва заметный укол зависти. Научные программы и бюджетные ассигнования, возможно, помешают ему стать участником этих свершений и чудес. «Впрочем, европейцы могут позволить себе подождать». Доминирующее влияние правого религиозного крыла в нескольких последних администрациях привело к тому, что США свернули работы по генетике, основанные на исследованиях стволовых клеток, тогда как Федеральное правительство в Брюсселе продолжило денежную поддержку биогенетических изысканий и добилось значительных успехов в этой области. Затем, после того как в непомерно дорогостоящей процедуре были устранены первоначальные погрешности, приступили к омоложению людей. Джефф Бейкер — первый человек, прошедший такой курс, — умер на пике всемирной известности, но восемнадцать опытов, проведенных позднее, были успешными.
Космос и Жизнь. Развитие этих двух отдельных направлений красноречиво характеризует две основные западные группы человечества, разошедшиеся около трех десятилетий назад.
Сейчас соплеменники Уилсона начинают пересматривать свое отношение к генной инженерии. Уже ходят слухи о карибских и азиатских клиниках, предлагающих мультимиллиардерам свои услуги по омоложению, а Европейская Федерация снова пытается оспорить ведущую роль США в космонавтике, стремясь доказать свое главенство во всех областях. Учитывая политический раскол, установившийся на планете, Уилсон не мог не приветствовать идею о сближении ведущих блоков — но только после высадки американцев на Марсе.
